сознательная и возмутительная попытка мятежа. Степень проверки взглядов подозреваемого тут же ужесточилась, и начиналась обработка, заключавшаяся в применении определенных санкций против нежелающих смотреть видео. Конечно, находились и исключения. Образцовое поведение награждалось повторным шансом для продолжения рухнувшей карьеры.
Естественно, Даннор включал экран, думая, что сможет не обращать внимания на эту дьявольскую игрушку, но понял тщетность своих усилий.
Когда-то Конфликты интриговали его... Он уже успел позабыть об этом... Конечно, будучи мальчишкой, Тирдайния строил планы сражений, анализировал неудачи и поражения. И все это время его дружки из Низшей Касты веселились, видя кровь и жестокость по уменьшенным моделям видео.
Вскоре все воспоминания вернулись к Даннору, и старые интересы вновь овладели им. Ирония судьбы, но был единственный способ заглушить свою беду – попасть в сам... источник этих бед, снова поиграть в полевого офицера, которым он надеялся стать.
Теперь Даннор более глубоко рассматривал стратегию, смотрел за победителями и проигравшими, чтобы понять динамику событий: начало и завершение действий, ставки и ожидания – все то, что служило для развлечения зрителей.
Сцены на видеоэкране оказались далеки от откровения. Даннор давно знал о цели Конфликтов. Они должны, по задумке властей, отвлекать Нижнюю Касту от скуки жизни, от факта их порабощения. Но теперь он понимал, как это делается и что для этого требуется большее мастерство, чем представлялось раньше.
В одном случае, например, видео попеременно показывало две враждебные разведывательные группы, которые должны неожиданно встретиться. С дальней точки показывалось общее положение отрядов, а крупным планом снимали все трудности преодоления гор. Когда на экране появлялось чье-либо лицо, Даннору хотелось предупредить об опасности, обозвать дураком. Чувство могущества возникало у него от знания того, о чем не мог ведать непосредственный участник Конфликта.
Стычки показывались не сразу, но с обязательной кульминацией: отчаянным боем. В этот момент камера обязательно выделяла некоторых бойцов для более подробного рассмотрения. Действительно, очень эффективная техника. Выражения лиц участников сражения оказывались незабываемыми, несмотря на шлемы, закрывающие большую часть головы; на это не влияло далее то, что они, зачастую, набирались на других планетах.
Один боец особенно заинтересовал Даннора, хотя он не мог долго понять причину этого. Его поражала удаль воина. Если другие просто дико дрались, захваченные потоком общей резни, то этот рассчитывал каждый удар с особой опытностью, прикладывал ровно столько усилий, сколько требовалось в данном случае, и не больше.
Именно поэтому он еще сражался, в то время, как большинство его товарищей оказались убитыми или тяжелоранеными. Привлекший его внимание являлся не просто убийцей, а был истинным воителем.
Даннору хотелось понаблюдать за ним подольше, но в самом разгаре схватки камера переместилась к совершенно другому месту, к другой микробитве, которая только что началась. Участники тоже, разумеется, сменились.
По мнению Даннора такой переход не оправдывал себя, да и желания зрителей тоже. Но вскоре он забыл об этом эпизоде, поскольку полностью увлекся драматическими событиями очередного сражения.
* * *
Ворф поднял палицу, блокируя удар своего противника сверху, выдержав соприкосновение с дубинкой, и тут же нанес ответный. Выпад пришелся в ребра другого воина, и тот, пошатнувшись, отступил в облако поднятой пыли.
Клингон пошел в атаку, сверкая глазами через щели шлема и чувствуя, как доспехи стирают только что залеченную кожу. Однако тяжелое снаряжение не раз уже спасало ему жизнь, поэтому он с уважением относился к нему.
Другим везло меньше. Кругом на узких горных тропах царила смерть: здесь их подстерегали враги. Стук сталкивающихся мечей и крики раненых сливались в один сводящий с ума гул. Запах крови – и своей тоже – удушал Ворфа.
Его противник в доспехах и шлеме упал как подкошенный. Но Ворф только прорычал на это и повернулся налево.
В душе клингона поднимал голову зверь, разбуженный атмосферой неописуемого насилия. Он разворачивался, словно змея, и заполнял всю сущность Ворфа, жаждущего раздробить голову противника весом своей палицы.
Клингон не знал, чем он отличается от других. Конечно, Ворф мог проявить свирепость, физическую способность к разрушению и даже любовь к битве. И все же он не мог заставить себя завершить поединок смертью врага, быстро и наверняка, как противник того и заслуживает.
В конечном счете, змея снова свернулась, зверь утихомирился. Подавив ярость, клингон стал спокоен и не желал больше убивать.
Нежелание смерти врага давало о себе знать настолько болезненно, что однажды Ворф даже попытался уклониться от битвы. Наградой за это стал заряд бластера надзирателя.
Даже сейчас Скачущие по облакам летали поблизости, готовые в любой момент причинить страдание, если вдруг обнаружат струсившего. Но его они больше не заметят. Он стал очень опытным в исполнении роли убийцы, в сокрытии стыда.
Противник снова притворялся, маскируя настоящее направление удара.
Ворф отскочил назад, и топор не достал его.
– Беги, – прошипел он так тихо, чтобы это мог слышать только враг.
Воин вздернул голову; казалось, он думает, что его подвел слух.
– Беги, – повторил Ворф. – Быстрее! Пока можешь...
Лучше притвориться милосердным, чем обнажить ужасную для него правду.
Ответа клингон не расслышал из-за шлема, но смех красноречиво говорил сам за себя. У Ворфа закипела кровь. Пытаясь не обращать внимания, он стоял на своем.
– Оглянись... Вас осталось слишком мало, чтобы победить. С твоими ранами ты долго не выдержишь. Уходи, пока тебя не заметили другие.
Воин потряс оружием.
– Убирайся сам! Прямо в ад...
Затем Ворф услышал шум приближающегося аппарата надзирателя, и возможность разговаривать исчезла.
С диким ревом он ударил по голове противника, немного сдерживая себя и давая время воину избежать неприятностей. Однако реакция подвела противника. Он поднял руку с топором и отразил удар, но уже после того, как вся сила мускулов клингона обрушилась на шлем.
Сначала Ворф поверил, что наконец-то совершил то, на что раньше оказывался неспособен: его враг распластался на каменистой земле. Шлем неловко сбился в сторону, по шее текла кровь...
Но когда клингон подошел поближе, воин пошевелился и пополз со скалы, со стоном стягивая с себя остатки шлема, чтобы увидеть все поле боя.
Сплюнув кровавую слюну, он с ненавистью посмотрел на своего мучителя.
Начиная с того времени, как Ворф пришел в себя, лишенный памяти, он видел много лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Естественно, Даннор включал экран, думая, что сможет не обращать внимания на эту дьявольскую игрушку, но понял тщетность своих усилий.
Когда-то Конфликты интриговали его... Он уже успел позабыть об этом... Конечно, будучи мальчишкой, Тирдайния строил планы сражений, анализировал неудачи и поражения. И все это время его дружки из Низшей Касты веселились, видя кровь и жестокость по уменьшенным моделям видео.
Вскоре все воспоминания вернулись к Даннору, и старые интересы вновь овладели им. Ирония судьбы, но был единственный способ заглушить свою беду – попасть в сам... источник этих бед, снова поиграть в полевого офицера, которым он надеялся стать.
Теперь Даннор более глубоко рассматривал стратегию, смотрел за победителями и проигравшими, чтобы понять динамику событий: начало и завершение действий, ставки и ожидания – все то, что служило для развлечения зрителей.
Сцены на видеоэкране оказались далеки от откровения. Даннор давно знал о цели Конфликтов. Они должны, по задумке властей, отвлекать Нижнюю Касту от скуки жизни, от факта их порабощения. Но теперь он понимал, как это делается и что для этого требуется большее мастерство, чем представлялось раньше.
В одном случае, например, видео попеременно показывало две враждебные разведывательные группы, которые должны неожиданно встретиться. С дальней точки показывалось общее положение отрядов, а крупным планом снимали все трудности преодоления гор. Когда на экране появлялось чье-либо лицо, Даннору хотелось предупредить об опасности, обозвать дураком. Чувство могущества возникало у него от знания того, о чем не мог ведать непосредственный участник Конфликта.
Стычки показывались не сразу, но с обязательной кульминацией: отчаянным боем. В этот момент камера обязательно выделяла некоторых бойцов для более подробного рассмотрения. Действительно, очень эффективная техника. Выражения лиц участников сражения оказывались незабываемыми, несмотря на шлемы, закрывающие большую часть головы; на это не влияло далее то, что они, зачастую, набирались на других планетах.
Один боец особенно заинтересовал Даннора, хотя он не мог долго понять причину этого. Его поражала удаль воина. Если другие просто дико дрались, захваченные потоком общей резни, то этот рассчитывал каждый удар с особой опытностью, прикладывал ровно столько усилий, сколько требовалось в данном случае, и не больше.
Именно поэтому он еще сражался, в то время, как большинство его товарищей оказались убитыми или тяжелоранеными. Привлекший его внимание являлся не просто убийцей, а был истинным воителем.
Даннору хотелось понаблюдать за ним подольше, но в самом разгаре схватки камера переместилась к совершенно другому месту, к другой микробитве, которая только что началась. Участники тоже, разумеется, сменились.
По мнению Даннора такой переход не оправдывал себя, да и желания зрителей тоже. Но вскоре он забыл об этом эпизоде, поскольку полностью увлекся драматическими событиями очередного сражения.
* * *
Ворф поднял палицу, блокируя удар своего противника сверху, выдержав соприкосновение с дубинкой, и тут же нанес ответный. Выпад пришелся в ребра другого воина, и тот, пошатнувшись, отступил в облако поднятой пыли.
Клингон пошел в атаку, сверкая глазами через щели шлема и чувствуя, как доспехи стирают только что залеченную кожу. Однако тяжелое снаряжение не раз уже спасало ему жизнь, поэтому он с уважением относился к нему.
Другим везло меньше. Кругом на узких горных тропах царила смерть: здесь их подстерегали враги. Стук сталкивающихся мечей и крики раненых сливались в один сводящий с ума гул. Запах крови – и своей тоже – удушал Ворфа.
Его противник в доспехах и шлеме упал как подкошенный. Но Ворф только прорычал на это и повернулся налево.
В душе клингона поднимал голову зверь, разбуженный атмосферой неописуемого насилия. Он разворачивался, словно змея, и заполнял всю сущность Ворфа, жаждущего раздробить голову противника весом своей палицы.
Клингон не знал, чем он отличается от других. Конечно, Ворф мог проявить свирепость, физическую способность к разрушению и даже любовь к битве. И все же он не мог заставить себя завершить поединок смертью врага, быстро и наверняка, как противник того и заслуживает.
В конечном счете, змея снова свернулась, зверь утихомирился. Подавив ярость, клингон стал спокоен и не желал больше убивать.
Нежелание смерти врага давало о себе знать настолько болезненно, что однажды Ворф даже попытался уклониться от битвы. Наградой за это стал заряд бластера надзирателя.
Даже сейчас Скачущие по облакам летали поблизости, готовые в любой момент причинить страдание, если вдруг обнаружат струсившего. Но его они больше не заметят. Он стал очень опытным в исполнении роли убийцы, в сокрытии стыда.
Противник снова притворялся, маскируя настоящее направление удара.
Ворф отскочил назад, и топор не достал его.
– Беги, – прошипел он так тихо, чтобы это мог слышать только враг.
Воин вздернул голову; казалось, он думает, что его подвел слух.
– Беги, – повторил Ворф. – Быстрее! Пока можешь...
Лучше притвориться милосердным, чем обнажить ужасную для него правду.
Ответа клингон не расслышал из-за шлема, но смех красноречиво говорил сам за себя. У Ворфа закипела кровь. Пытаясь не обращать внимания, он стоял на своем.
– Оглянись... Вас осталось слишком мало, чтобы победить. С твоими ранами ты долго не выдержишь. Уходи, пока тебя не заметили другие.
Воин потряс оружием.
– Убирайся сам! Прямо в ад...
Затем Ворф услышал шум приближающегося аппарата надзирателя, и возможность разговаривать исчезла.
С диким ревом он ударил по голове противника, немного сдерживая себя и давая время воину избежать неприятностей. Однако реакция подвела противника. Он поднял руку с топором и отразил удар, но уже после того, как вся сила мускулов клингона обрушилась на шлем.
Сначала Ворф поверил, что наконец-то совершил то, на что раньше оказывался неспособен: его враг распластался на каменистой земле. Шлем неловко сбился в сторону, по шее текла кровь...
Но когда клингон подошел поближе, воин пошевелился и пополз со скалы, со стоном стягивая с себя остатки шлема, чтобы увидеть все поле боя.
Сплюнув кровавую слюну, он с ненавистью посмотрел на своего мучителя.
Начиная с того времени, как Ворф пришел в себя, лишенный памяти, он видел много лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63