Почти одновременно загорелись все лампы, сообщающие о том, что все камеры к анабиозу готовы.
– И последнее, – продолжал Маоган. – Я включил автомат операции перехода. Если со мной случится что-то непредвиденное, корабль, достигнув скорости выхода в искривленное пространство, сам совершит переход. В этом случае после пробуждения командование кораблем примет Том Роллинг.
С этими словами коммодор медленно повернул рукоятку пуска газа. Еще несколько секунд, и все обитатели корабля погрузятся в сон, который поможет им перенести переход. Маоган взглянул в иллюминатор. Ставшее гигантским солнце занимало теперь половину видимого горизонта. Контрольный термометр показывал, что со стороны солнца температура достигла 3200 градусов, Роллинг
был прав, задержка вылета из-за Штуффа могла обернуться катастрофой. Необходимо было немедленно начинать переход.
"Алкиноос" только что пересек орбиту Феоба, спутника Алонита-2, очень похожего на Луну. По инструкции с этого момента должен пройти еще час, после которого можно было начинать плавный переход.
Но ждать было невозможно. Температура со стороны солнца уже достигла 3300 градусов. Еще несколько минут, и окись тория начнет разлагаться.
Жорж Маоган выключил атомные реакторы и с помощью аварийных двигателей придал кораблю медленное вращательное движение. Температура на поверхности корпуса стала равномерной и упала до 2900 градусов.
Тем не менее, Жорж Маоган уже задыхался в своем скафандре. Жара на командном пункте стояла невыносимая, хотя холодильные установки работали на пределе. Но на это некогда было обращать внимание. Теперь, когда корабль находился в промежуточной позиции, необходимо было определить положение в пространстве. Маоган попробовал открыть створки космического секстанта. Но, видимо, заклинившиеся от адской жары, они не сдвинулись с места. Это было уже катастрофой, так как при неудачном переходе корабль мог затеряться в бесконечности космоса. Коммодор бросил взгляд на магнетометр.
Прибор словно взбесился. Поток нейтронов за бортом достиг невиданной плотности, и внешняя радиоактивность превысила допустимый уровень.
Ни на секунду не теряя присутствия духа и не совершая лишних движений, Маоган выключил боковые двигатели и исправил положение корабля. А потом он сделал то, что делали его предки, капитаны кораблей, сотни лет назад. Он склонился к иллюминатору, и, повернувшись спиной к… Алониту-2, сверкавшему в лучах солнца, с помощью ручного секстанта определил положение корабля. Через десять секунд он ввел данные в машину и, получив результаты, передал их в электронный мозг корабля. Затем посмотрел на часы. У него оставалось четыре минуты тридцать секунд и самое сложное из всего, что предстояло сделать.
К счастью, бурители пространства легко вышли из своих гнезд. Но вид их на экранах контроля заставил его содрогнуться. Он понял, что на этом участке пути даже ход времени был спутан. Кораблю, может быть, и удастся начать переход, но что с ним будет дальше? Этого не мог предсказать ни один, даже самый совершенный, мозг.
Маоган решительно привел в действие устройство выдержки времени и, на ходу расстегивая скафандр, направился к своей камере. Менее чем через две минуты корабль начал переход.
Глава 3
Чистый кислород, шипя, заполнял камеру, а мигающая лампа сообщала о том, что можно выйти.
Доли секунды понадобились Жоржу Маогану, чтобы восстановить в сознании все, что произошло с кораблем и командой в последние часы на Алоните-2 и сразу после взлета. Пока легкие заполнял воздух, в памяти вставали картины гибели планеты и их поспешного бегства. Коммодор встряхнулся и нетерпеливо нажал на ручку люка своей камеры.
На корабле все было спокойно. Коридоры, по которым спешил Маоган на свой командный пост, были залиты ровным голубым светом. Свое рабочее место коммодор нашел в полном порядке и только оплавленный след на урдилоксе иллюминатора говорил о том, что корабль начал переход в самую последнюю минуту.
Маоган все еще был в комбинезоне, украшенном серебряным трезубцем. Такая одежда была необходима при нахождении в камерах. Он направился в гардероб, где висела его форма. Переодевшись, он надел фуражку с галунами – отличие его чина и медленно приблизился к иллюминатору. Увиденное ошеломило его.
Сначала он решил, что, возможно, у урдилокса изменилась структура, и он стал непрозрачным. Коммодор не мог ничего различить снаружи. Ни малейшего отблеска какой-нибудь звезды или далекой галактики. Жоржу Маогану и прежде доводилось попадать со своим кораблем в зловещие межгалактические просторы, но всегда присутствие далеких миров, мигающих, как далекие маяки в бесконечном пространстве, придавало ему уверенности.
Потом он подумал, что, может быть, этот иллюминатор выходит в пустую часть пространства, и направился к противоположному. Но повсюду не было ничего, кроме полнейшей непроницаемой тьмы.
Он вернулся на пост и включил камеры внешнего обзора. Все та же абсолютная пустота заполнила экраны. Это было невероятно. Он подумал, что и телевидение вышло из строя. С нервозностью, необычной для человека его закалки, Маоган включил все приборы, служившие кораблю глазами и ушами. По укоренившейся привычке он считывал ответы вслух:
– Прямо обзор – 0.
– Телевидение – 0.
– Радиотелескоп, – он заколебался, – 0. Щелчком он сдвинул фуражку на затылок.
– Это невозможно! Весь белый свет сошел с ума! Он продолжил свои исследования.
– Магнетометр – ответ – 0.
– Внешний термометр – абсолютный 0.
– Ноль, ноль, ноль! – закричал он. – Везде только ноль!
В первый раз за долгие годы ему жутко захотелось курить и он пожалел, что на корабле нет ни одной сигареты. Подумав несколько секунд, он решительно направился к выходной камере.
Скафандры находились в боксах внутри шлюзовой камеры. В окружавшей его со всех сторон тишине Маоган натянул свой скафандр, проверил, работают ли ракеты индивидуального двигателя. Тщательно осмотрел крепление кабеля, соединяющего скафандр с кораблем. Закончив все приготовления, он вошел в люк, который почти не пострадал при взлете, и провалился в пустоту.
Маоган был старым космическим волком, и никогда ни при каких обстоятельствах хладнокровие, здравый смысл и ясность мышления не покидали его. Это был первый случай, когда, выбравшись наружу, он чуть не завыл от тоски, охватившей его.
Впечатление от пустоты, полнейшего отсутствия жизни было настолько невыносимо, что Маоган, объятый паникой, через несколько секунд потянул за кабель и вернулся в шлюзовую камеру.
Он стянул с себя скафандр, надел форму и вернулся на центральный пост. Маогану теперь все было ясно. "Алкиноос", запущенный при отлете по произвольной траектории, затерялся в бесконечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– И последнее, – продолжал Маоган. – Я включил автомат операции перехода. Если со мной случится что-то непредвиденное, корабль, достигнув скорости выхода в искривленное пространство, сам совершит переход. В этом случае после пробуждения командование кораблем примет Том Роллинг.
С этими словами коммодор медленно повернул рукоятку пуска газа. Еще несколько секунд, и все обитатели корабля погрузятся в сон, который поможет им перенести переход. Маоган взглянул в иллюминатор. Ставшее гигантским солнце занимало теперь половину видимого горизонта. Контрольный термометр показывал, что со стороны солнца температура достигла 3200 градусов, Роллинг
был прав, задержка вылета из-за Штуффа могла обернуться катастрофой. Необходимо было немедленно начинать переход.
"Алкиноос" только что пересек орбиту Феоба, спутника Алонита-2, очень похожего на Луну. По инструкции с этого момента должен пройти еще час, после которого можно было начинать плавный переход.
Но ждать было невозможно. Температура со стороны солнца уже достигла 3300 градусов. Еще несколько минут, и окись тория начнет разлагаться.
Жорж Маоган выключил атомные реакторы и с помощью аварийных двигателей придал кораблю медленное вращательное движение. Температура на поверхности корпуса стала равномерной и упала до 2900 градусов.
Тем не менее, Жорж Маоган уже задыхался в своем скафандре. Жара на командном пункте стояла невыносимая, хотя холодильные установки работали на пределе. Но на это некогда было обращать внимание. Теперь, когда корабль находился в промежуточной позиции, необходимо было определить положение в пространстве. Маоган попробовал открыть створки космического секстанта. Но, видимо, заклинившиеся от адской жары, они не сдвинулись с места. Это было уже катастрофой, так как при неудачном переходе корабль мог затеряться в бесконечности космоса. Коммодор бросил взгляд на магнетометр.
Прибор словно взбесился. Поток нейтронов за бортом достиг невиданной плотности, и внешняя радиоактивность превысила допустимый уровень.
Ни на секунду не теряя присутствия духа и не совершая лишних движений, Маоган выключил боковые двигатели и исправил положение корабля. А потом он сделал то, что делали его предки, капитаны кораблей, сотни лет назад. Он склонился к иллюминатору, и, повернувшись спиной к… Алониту-2, сверкавшему в лучах солнца, с помощью ручного секстанта определил положение корабля. Через десять секунд он ввел данные в машину и, получив результаты, передал их в электронный мозг корабля. Затем посмотрел на часы. У него оставалось четыре минуты тридцать секунд и самое сложное из всего, что предстояло сделать.
К счастью, бурители пространства легко вышли из своих гнезд. Но вид их на экранах контроля заставил его содрогнуться. Он понял, что на этом участке пути даже ход времени был спутан. Кораблю, может быть, и удастся начать переход, но что с ним будет дальше? Этого не мог предсказать ни один, даже самый совершенный, мозг.
Маоган решительно привел в действие устройство выдержки времени и, на ходу расстегивая скафандр, направился к своей камере. Менее чем через две минуты корабль начал переход.
Глава 3
Чистый кислород, шипя, заполнял камеру, а мигающая лампа сообщала о том, что можно выйти.
Доли секунды понадобились Жоржу Маогану, чтобы восстановить в сознании все, что произошло с кораблем и командой в последние часы на Алоните-2 и сразу после взлета. Пока легкие заполнял воздух, в памяти вставали картины гибели планеты и их поспешного бегства. Коммодор встряхнулся и нетерпеливо нажал на ручку люка своей камеры.
На корабле все было спокойно. Коридоры, по которым спешил Маоган на свой командный пост, были залиты ровным голубым светом. Свое рабочее место коммодор нашел в полном порядке и только оплавленный след на урдилоксе иллюминатора говорил о том, что корабль начал переход в самую последнюю минуту.
Маоган все еще был в комбинезоне, украшенном серебряным трезубцем. Такая одежда была необходима при нахождении в камерах. Он направился в гардероб, где висела его форма. Переодевшись, он надел фуражку с галунами – отличие его чина и медленно приблизился к иллюминатору. Увиденное ошеломило его.
Сначала он решил, что, возможно, у урдилокса изменилась структура, и он стал непрозрачным. Коммодор не мог ничего различить снаружи. Ни малейшего отблеска какой-нибудь звезды или далекой галактики. Жоржу Маогану и прежде доводилось попадать со своим кораблем в зловещие межгалактические просторы, но всегда присутствие далеких миров, мигающих, как далекие маяки в бесконечном пространстве, придавало ему уверенности.
Потом он подумал, что, может быть, этот иллюминатор выходит в пустую часть пространства, и направился к противоположному. Но повсюду не было ничего, кроме полнейшей непроницаемой тьмы.
Он вернулся на пост и включил камеры внешнего обзора. Все та же абсолютная пустота заполнила экраны. Это было невероятно. Он подумал, что и телевидение вышло из строя. С нервозностью, необычной для человека его закалки, Маоган включил все приборы, служившие кораблю глазами и ушами. По укоренившейся привычке он считывал ответы вслух:
– Прямо обзор – 0.
– Телевидение – 0.
– Радиотелескоп, – он заколебался, – 0. Щелчком он сдвинул фуражку на затылок.
– Это невозможно! Весь белый свет сошел с ума! Он продолжил свои исследования.
– Магнетометр – ответ – 0.
– Внешний термометр – абсолютный 0.
– Ноль, ноль, ноль! – закричал он. – Везде только ноль!
В первый раз за долгие годы ему жутко захотелось курить и он пожалел, что на корабле нет ни одной сигареты. Подумав несколько секунд, он решительно направился к выходной камере.
Скафандры находились в боксах внутри шлюзовой камеры. В окружавшей его со всех сторон тишине Маоган натянул свой скафандр, проверил, работают ли ракеты индивидуального двигателя. Тщательно осмотрел крепление кабеля, соединяющего скафандр с кораблем. Закончив все приготовления, он вошел в люк, который почти не пострадал при взлете, и провалился в пустоту.
Маоган был старым космическим волком, и никогда ни при каких обстоятельствах хладнокровие, здравый смысл и ясность мышления не покидали его. Это был первый случай, когда, выбравшись наружу, он чуть не завыл от тоски, охватившей его.
Впечатление от пустоты, полнейшего отсутствия жизни было настолько невыносимо, что Маоган, объятый паникой, через несколько секунд потянул за кабель и вернулся в шлюзовую камеру.
Он стянул с себя скафандр, надел форму и вернулся на центральный пост. Маогану теперь все было ясно. "Алкиноос", запущенный при отлете по произвольной траектории, затерялся в бесконечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40