Их книги, дневники и альбомы с фотографиями заполняли книжные полки, которые ровными рядами разместились вдоль деревянных посеребренных стен сарая. Желтый кот крался по полу, готовый не пропустить ни одной мышки.
Мэй стояла у окна и тихо разговаривала с Тобин Чэдвик, давнишней и лучшей подругой Мэй. После замужества Тобин осталась в Блэк-Холле; она начала работать в «Брайдалбарн» в тот год, когда ее младший сынишка пошел в школу. Она была маленькая и крепкая, с темными волосами и всегда замечательной улыбкой. Они с Мэй любили кататься на велосипедах вдвоем по холмистым тропинкам, поддерживая форму, накручивая километры дорог, гоняясь по шоссе.
– Начни с Торонто, – попросила Тобин. – Или давай с катастрофы. Поверить не могу, какой денек выпал тебе на долю.
– Да уж. Богат событиями. – Мэй потерла место ушиба на локте.
– Что они сказали – доктора?
– Они тестировали ее, – ответила Мэй. – Показывали ей две карты, одну красную и одну черную, затем перемешивали их и клали рубашкой вверх на столе и велели ей называть, где какая. И так много раз.
– Как в казино, – нахмурилась Тобин.
– Именно так я это и воспринимала, – согласилась с подругой Мэй. – Они пытались заставить ее угадать последовательность чисел, сначала на бумаге, затем на доске. Она не пропустила ничего, ни одной! Тогда они дали ей ручку и велели ей писать левой рукой…
– Но она же правша!
– Нуда. Они называли это «духовным письмом».
– Она входила в контакт с каким-нибудь духом? – едва заметно усмехнулась Тобин.
Порой не знаешь, что и по думать об этих людях. Даже самой Тобин, не говоря уже об остальных людях, казалось нелепым, что в известном университете существует факультет, занимающийся психическими феноменами, а теперь еще к тому же дочь Мэй станет частью процесса этих исследований. Для Мэй, вы росшей среди целебных трав, талисманов из розовых лепестков, любовных заклинаний и приворотов, это было не так противоестественно.
– Не в самом университете, – сказала Мэй. – Потом, уже на борту самолета…
– И как все случилось?
– Похоже, Кайли уже знала, что с самолетом возникнет какая-то проблема, прежде, чем кто-либо вообще мог об этом догадаться. Утверждает, будто видела ангела. Она подошла прямо к тому парню, – Мэй рассказывала, глядя куда-то в пространство и вспоминая выражение лица незнакомца, – и попросила его помочь нам, когда наступит время. Она сказала ему, будто его дочка обо всем рассказала ей…
– Его дочка?
– Да, девочка умерла.
Переведя взгляд на клиентов, Мэй поняла, что те уже сделали выбор, что женщины уже нашли фотографии, которые им понравились. Невеста помахала Мэй, та ответила. На душе стало муторно, так бывало каждый раз, когда она думала о Кайли. Что, если это окажется вовсе не семейным даром к чародейству, а обыкновенной шизофренией?
– У нее такое богатое воображение, Мэй, – ласково успокоила ее Тобин. – В этом все дело.
– Но она говорит с теми, кого нет.
– Так же как и твоя бабушка говорила сама с собой. А помнишь, когда мы с тобой были маленькими? Как вся кий раз, когда мы читали книги о детях, у которых были воображаемые друзья, нам бывало жаль, что у нас самих ничего подобного нет?
– Нас с тобой было двое, – сказала Мэй.
Тобин обняла подругу.
– Она не объект для исследования, – сказала она. – Ты это прекрасно знаешь. Она стала такой после того, как наткнулась на то тело в Лавкрафте.
– Ты права.
– Меня бы и то мучили кошмары, если бы я наткнулась на те жуткие останки, – Тобин передернуло от одной этой мысли, – а ей и было-то всего четыре годика. Удивляюсь только, почему они не изучают тебя. Ты-то тоже была там и тоже видела все это.
– Видела, – кивнула Мэй.
Закрывая глаза, она вспомнила оскалившийся в усмешке череп, открытый рот, слов но в мольбе, обращенной к ним. Кайли потом снились сны, когда мертвые головы все просили ее помочь им. Мэй от крыла глаза, посмотрела на Тобин.
– Она перерастет это, – продолжала ее лучшая подруга. – Ей немного одиноко в деревне, здесь совсем нет девочек, чтобы поиграть с ней. Мне следовало рожать девочек, а не сыновей.
– Я так и знала, что во всем виновата только ты, – усмехнулась Мэй. – Доктора хотят видеть ее снова в июле. Они просят, чтобы я продолжала вести дневник ее видений.
– Она все это перерастет. Вот увидишь, – повторила Тобин.
– Или, возможно, она станет актрисой или писательницей… К их воображению никто не придирается.
– И то верно, – согласилась Тобин.
Но тут клиентки направились к ним, и пора было приступать к работе. Дора Уилсон, будущая невеста, представила своих спутников Мэй: свою мать, лучшую подругу Элизабет Николе и двух старинных подружек, еще из колледжа.
– Мэй, пожалуйста, поговорите с моей дочерью, пускай она образумится! – воззвала мать Доры к Мэй. – Она хочет устроить свадебную церемонию в пятницу вечером, а я все пытаюсь втолковать ей, что это невозможно. Половина семьи прилетает из Кливленда, а другая половина поедет из Балтимора. Очаровательная церемония после полудня…
– Мама, – сказала невеста с дрожью в голосе, – ты же знаешь, что я хочу церемонию при свечах. Я всегда хо тела. Я…
– Они уже вышли из моды. – Миссис Уилсон возмущенно замахала руками. – Они такие скучные… их организовывали еще в семидесятых. Ты боишься дневного света? Но клянусь тебе, никто, ни одна душа не даст тебе твои годы. У Мэй изумительная визажистка, я видела, как она преобразила Шелли Мастере. Мы ведь все знаем, что Шелли старше тебя!
Мэй поглядела на Тобин, и словно слаженная команда полицейских они раскололи пару. Пока Тобин взяла на себя миссис Уилсон, Мэй подхватила Дору.
Начиная работать, Мэй думала, что к ним обращаются главным образом молоденькие девушки, не уверенные в своем собственном вкусе. Вместо этого она обнаружила, что чаще ее клиентками оказывались тридцатипятилетние, а то и старше, женщины, успешно продвигавшиеся по карьерной лестнице. Они по привычке приносили с собой деловые папки, не выпускали из рук сотовые телефоны. Вот и Доре Уилсон, сегодняшней невесте, было сорок один. Успешная деловая женщина, она носила костюмы «Армани», туфли «Прада». У нее была дорогая стрижка и окрашенные волосы (это постарался Джейсон из Силвер-Бэй) и явно следила за своей фигурой.
Но, как и большинство невест, Дора обращалась к матери, когда возникали такие важные вопросы, как сколько будет обслуги, вечером или днем устраивать церемонию, в церкви или нет.
– Думаю, она права, – сказала Дора, когда они с Мэй отошли в сторону. – В субботу в полдень гораздо лучше. Так практичнее.
– Нет, – Мэй посмотрела Доре прямо в глаза, – она не права.
– Но родственники приезжают издалека…
– Она не права, – повторила Мэй. Она выдержала пристальный взгляд Доры, не отводя глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Мэй стояла у окна и тихо разговаривала с Тобин Чэдвик, давнишней и лучшей подругой Мэй. После замужества Тобин осталась в Блэк-Холле; она начала работать в «Брайдалбарн» в тот год, когда ее младший сынишка пошел в школу. Она была маленькая и крепкая, с темными волосами и всегда замечательной улыбкой. Они с Мэй любили кататься на велосипедах вдвоем по холмистым тропинкам, поддерживая форму, накручивая километры дорог, гоняясь по шоссе.
– Начни с Торонто, – попросила Тобин. – Или давай с катастрофы. Поверить не могу, какой денек выпал тебе на долю.
– Да уж. Богат событиями. – Мэй потерла место ушиба на локте.
– Что они сказали – доктора?
– Они тестировали ее, – ответила Мэй. – Показывали ей две карты, одну красную и одну черную, затем перемешивали их и клали рубашкой вверх на столе и велели ей называть, где какая. И так много раз.
– Как в казино, – нахмурилась Тобин.
– Именно так я это и воспринимала, – согласилась с подругой Мэй. – Они пытались заставить ее угадать последовательность чисел, сначала на бумаге, затем на доске. Она не пропустила ничего, ни одной! Тогда они дали ей ручку и велели ей писать левой рукой…
– Но она же правша!
– Нуда. Они называли это «духовным письмом».
– Она входила в контакт с каким-нибудь духом? – едва заметно усмехнулась Тобин.
Порой не знаешь, что и по думать об этих людях. Даже самой Тобин, не говоря уже об остальных людях, казалось нелепым, что в известном университете существует факультет, занимающийся психическими феноменами, а теперь еще к тому же дочь Мэй станет частью процесса этих исследований. Для Мэй, вы росшей среди целебных трав, талисманов из розовых лепестков, любовных заклинаний и приворотов, это было не так противоестественно.
– Не в самом университете, – сказала Мэй. – Потом, уже на борту самолета…
– И как все случилось?
– Похоже, Кайли уже знала, что с самолетом возникнет какая-то проблема, прежде, чем кто-либо вообще мог об этом догадаться. Утверждает, будто видела ангела. Она подошла прямо к тому парню, – Мэй рассказывала, глядя куда-то в пространство и вспоминая выражение лица незнакомца, – и попросила его помочь нам, когда наступит время. Она сказала ему, будто его дочка обо всем рассказала ей…
– Его дочка?
– Да, девочка умерла.
Переведя взгляд на клиентов, Мэй поняла, что те уже сделали выбор, что женщины уже нашли фотографии, которые им понравились. Невеста помахала Мэй, та ответила. На душе стало муторно, так бывало каждый раз, когда она думала о Кайли. Что, если это окажется вовсе не семейным даром к чародейству, а обыкновенной шизофренией?
– У нее такое богатое воображение, Мэй, – ласково успокоила ее Тобин. – В этом все дело.
– Но она говорит с теми, кого нет.
– Так же как и твоя бабушка говорила сама с собой. А помнишь, когда мы с тобой были маленькими? Как вся кий раз, когда мы читали книги о детях, у которых были воображаемые друзья, нам бывало жаль, что у нас самих ничего подобного нет?
– Нас с тобой было двое, – сказала Мэй.
Тобин обняла подругу.
– Она не объект для исследования, – сказала она. – Ты это прекрасно знаешь. Она стала такой после того, как наткнулась на то тело в Лавкрафте.
– Ты права.
– Меня бы и то мучили кошмары, если бы я наткнулась на те жуткие останки, – Тобин передернуло от одной этой мысли, – а ей и было-то всего четыре годика. Удивляюсь только, почему они не изучают тебя. Ты-то тоже была там и тоже видела все это.
– Видела, – кивнула Мэй.
Закрывая глаза, она вспомнила оскалившийся в усмешке череп, открытый рот, слов но в мольбе, обращенной к ним. Кайли потом снились сны, когда мертвые головы все просили ее помочь им. Мэй от крыла глаза, посмотрела на Тобин.
– Она перерастет это, – продолжала ее лучшая подруга. – Ей немного одиноко в деревне, здесь совсем нет девочек, чтобы поиграть с ней. Мне следовало рожать девочек, а не сыновей.
– Я так и знала, что во всем виновата только ты, – усмехнулась Мэй. – Доктора хотят видеть ее снова в июле. Они просят, чтобы я продолжала вести дневник ее видений.
– Она все это перерастет. Вот увидишь, – повторила Тобин.
– Или, возможно, она станет актрисой или писательницей… К их воображению никто не придирается.
– И то верно, – согласилась Тобин.
Но тут клиентки направились к ним, и пора было приступать к работе. Дора Уилсон, будущая невеста, представила своих спутников Мэй: свою мать, лучшую подругу Элизабет Николе и двух старинных подружек, еще из колледжа.
– Мэй, пожалуйста, поговорите с моей дочерью, пускай она образумится! – воззвала мать Доры к Мэй. – Она хочет устроить свадебную церемонию в пятницу вечером, а я все пытаюсь втолковать ей, что это невозможно. Половина семьи прилетает из Кливленда, а другая половина поедет из Балтимора. Очаровательная церемония после полудня…
– Мама, – сказала невеста с дрожью в голосе, – ты же знаешь, что я хочу церемонию при свечах. Я всегда хо тела. Я…
– Они уже вышли из моды. – Миссис Уилсон возмущенно замахала руками. – Они такие скучные… их организовывали еще в семидесятых. Ты боишься дневного света? Но клянусь тебе, никто, ни одна душа не даст тебе твои годы. У Мэй изумительная визажистка, я видела, как она преобразила Шелли Мастере. Мы ведь все знаем, что Шелли старше тебя!
Мэй поглядела на Тобин, и словно слаженная команда полицейских они раскололи пару. Пока Тобин взяла на себя миссис Уилсон, Мэй подхватила Дору.
Начиная работать, Мэй думала, что к ним обращаются главным образом молоденькие девушки, не уверенные в своем собственном вкусе. Вместо этого она обнаружила, что чаще ее клиентками оказывались тридцатипятилетние, а то и старше, женщины, успешно продвигавшиеся по карьерной лестнице. Они по привычке приносили с собой деловые папки, не выпускали из рук сотовые телефоны. Вот и Доре Уилсон, сегодняшней невесте, было сорок один. Успешная деловая женщина, она носила костюмы «Армани», туфли «Прада». У нее была дорогая стрижка и окрашенные волосы (это постарался Джейсон из Силвер-Бэй) и явно следила за своей фигурой.
Но, как и большинство невест, Дора обращалась к матери, когда возникали такие важные вопросы, как сколько будет обслуги, вечером или днем устраивать церемонию, в церкви или нет.
– Думаю, она права, – сказала Дора, когда они с Мэй отошли в сторону. – В субботу в полдень гораздо лучше. Так практичнее.
– Нет, – Мэй посмотрела Доре прямо в глаза, – она не права.
– Но родственники приезжают издалека…
– Она не права, – повторила Мэй. Она выдержала пристальный взгляд Доры, не отводя глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116