Может, тебя просто так, ни за что, услали, но это не он, не товарищ
Сталин, это Берия, гад, сделал! Товарищ Сталин еще бы недельки две пожил,
он бы Лаврентию Берию самого успел бы расстрелять, но Берия, он хитрый,
он все разнюхал и Сталина ядом отравил. Вот как было на самом-то деле!
- Откуда тебе известно?
- Мне-то известно откуда, откуда тебе неизвестно? К
тому же учти: мы на митингах портреты Иосифа Виссарионовича высоко носим, а
портрет бериевский ты хотя бы однажды в наших митингующих рядах видел?
- А еще говоришь: Я женщина терпеливая.
- Лично к тебе я верно, что без конца терпеливая. К
тому же каждый терпит, как умеет.
И
тут, бывало, душевные разговоры начинались между ними, и Бахметьев К. Н.,
не торопясь, раздумчиво, Елизавете Второй объяснял:
- Слишком много жизней прожил я, Лизанька, слишком!
И на гражданке, и в плену, и в лагерях, и в коллективизацию, и в раскулачивание жил,
в индустриализацию - мальчишка, а зам. начальника цеха был, и в оттепель жил,
в разных застоях жил и даже постперестройки дождался. Но все свои жизни
в одну не составил - и вот умираю по частям. От тридцатых репрессивных лет
умираю, от фронтовых умираю, от лет немецкого плена, от Воркуты - когда
же до современности дойдет дело? Пора уже. Пора, мой друг, пора!
Елизавета Вторая, в свою очередь, тоже открывалась:
- У меня, Константин Николаевич, мужиков побывало... Мы
когда с тобой жили, я, само собой, перед тобой не объяснялась, а нынче
- что ж? Нынче скажу: мужиков при желании на всех найдется, вовсе не в
том дело. Дело, что среди них людей слишком мало. Только и знают, что от
женщины взять, после хоть трава не расти. Настоящий-то мужчина, чтобы с
благородством, чтобы не только в постели понимал, что он мужчина настоящий, у
меня один-единственный всего и был - ты был, Константин Николаевич. Но
я, дура, не ценила, слишком много себе напозволяла. Хватилась - оказывается, уже
поздно. И в большом, и в малом - везде поздно. Бывало, ляпну тебе в твою
же характеристику, а собою любуюсь: Вот как могу! Или ты футбол смотришь,
программу Время, а я подойду - р-раз! - хочу сериальное кино
смотреть! - и программу переключаю! А то - с подружками в подъезде тары
да бары до полуночи, а ты без ужина. Ну, думаю, уж нынче-то я схлопотала -
либо с верхнего этажа пошлет меня мой терпеливец, а то и взашей получу!
А ты - ничего! Помолчишь час-другой в знак протеста, глазками похлопаешь, будто
сам же и виноватый, - и все! И все дела! А тогда я избаловалась. И даже
от тебя ушла. Не-ет, с нами, с бабами, такого нельзя! Мне хозяин нужен
- что в государстве, что на собственной жилплощади. Есть при мне хозяин
- и я хозяйка. Да ведь с тобой и забот-то было с гулькин нос. Бельишко чистенькое в
постельку - и ладно. Щи горяченькие - и ладно! Ты уже в ту пору и в библиотеку обедать
тоже ходил. Бутербродик в целлофане - и опять же ладно. Хотя и во всем прочем
- мужчина по всем статьям! Нет, не оценила! После локти кусай не кусай -
поздно! Я даже и не кусала, я только поняла: жизнь, когда она сколько-то ладится,
- самое дорогое. Дороже нет ничего! А разлаживать ее - грех. А потому
и грешница, что поздно усвоила.
Поупрекав себя,
Елизавета предавалась иным воспоминаниям...
-
Был у меня куда какой начальник. Сильно, видать, партийный. Машина персональная, к
особой поликлинике прикрепленный, но и сильно гордый: желал, чтобы кофе ему
в постельку подавала! А я - не подавала. Не буду, и все тут! Кофе ему заварю
с молоком или со сливками, это уж как он скажет, но за чашкой и за блюдечком иди
на кухню сам. Ноги же - при тебе? Руки же - при тебе? А тогда в чем же,
спрашивается, дело? Я тебе и халатик подам, только шагай ногами собственными, а
я свои эксплуатировать не позволю! Я тебе не кухарка!
- Я заинтересовался, Елизавета Вторая: ты нынче член
коммунистической партии? Либо - кандидат? Не знаю даже, есть нынче кандидаты в
коммунисты или нет, не нужны они? - спрашивал Бахметьев К. Н.
- Ну, зачем я буду - член? Чтобы партвзнос платить?
Тем более - зачем кандидат? Я против президента и президентского аппарата.
Они - зачем? Уровень жизни трудящихся снижать, а кто мухлюет, тому уровень повышать?
Если на то пошло, Бахметьеву К. Н. с одной только
Елизаветой Второй на этом свете и жалко было расставаться - больше ни с
кем. Ну, библиотеку жалко было ему, хорошая погода в сентябре месяце и
другие прекрасные проявления природы были ему родными, но персонально -
только облезлую эту старушку Елизавету Вторую он жалел.
Бескорыстна она была к Бахметьеву К. Н., удивительно как
бескорыстна! Когда Бахметьев К. Н., собравшись с духом, сказал: Ты,
Елизаветушка, пожалуйста, не обижайся, но на квартиру мою не рассчитывай:
свою квартиру Костеньке отказал! - он думал: а вдруг Елизавета к
нему больше ни ногой? Что - тогда? Ведь и в самом деле есть на что обидеться? Ничего
подобного не случилось. А я так и знала, так и подозревала, - сказала
она, - племянничек твой, он палец о палец задаром не ударит. Он - кругом
доллар, снутри и снаружи. Ну а я - что? Я и в коммуналке век доживу, у
меня забота - мой собственный характер: я в коммуналке всех жителей нечаянно
могу в психическую лечебницу спровадить! Хотя и знаю: после мне одной-то скушно
сделается!
Когда у
Бахметьева К. Н. еще только складывался замысел - инициировать встречу
однофамильцев Бахметьевых из Советского энциклопедического словаря,
он представлял, будто в Словаре их будет человек двадцать.
Как минимум - десять, а значит, будет собрание, на собрании он объявит
о создании какого-никакого Общества однофамильцев Бахметьевых от А
до Я. Хотя бы речь и шла об одном-единственном собрании, все
равно оргвывод должен был иметь место.
Но
неожиданно куцым оказалось племя Бахметьевых, слабоватым на знаменитости, в
Словаре однофамильцев всего лишь двое - П. И. и В. М. Если
бы даже пригласить Бахметьева без ь (и без права решающего голоса),
и тогда участников, считая еще и К. Н., - четверо. Троих посадить в президиум -
кто останется в зале заседаний? Останется один. Тот, который без ь?
Смешно!
И так собрание само собою
отпало, только персональные встречи и могли состояться. Одна встреча уже
состоялась, предстояла другая - с Бахметьевым В. М. (1885 - 1963), писателем (член
партии большевиков с 1909 года).
Встреча Бахметьева К.
Н. не воодушевляла. Как Бахметьев К. Н. ни старался обрести соответствующее настроение -
нет, не воодушевляла. Он даже подумал: А может быть, отставить? Отставить начинание, какое
уж там? Считать дело несостоявшимся? Мало ли что не состоялось в моей жизни, еще
один минус прожитое не изменит, а не прожитого нет, не осталось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Сталин, это Берия, гад, сделал! Товарищ Сталин еще бы недельки две пожил,
он бы Лаврентию Берию самого успел бы расстрелять, но Берия, он хитрый,
он все разнюхал и Сталина ядом отравил. Вот как было на самом-то деле!
- Откуда тебе известно?
- Мне-то известно откуда, откуда тебе неизвестно? К
тому же учти: мы на митингах портреты Иосифа Виссарионовича высоко носим, а
портрет бериевский ты хотя бы однажды в наших митингующих рядах видел?
- А еще говоришь: Я женщина терпеливая.
- Лично к тебе я верно, что без конца терпеливая. К
тому же каждый терпит, как умеет.
И
тут, бывало, душевные разговоры начинались между ними, и Бахметьев К. Н.,
не торопясь, раздумчиво, Елизавете Второй объяснял:
- Слишком много жизней прожил я, Лизанька, слишком!
И на гражданке, и в плену, и в лагерях, и в коллективизацию, и в раскулачивание жил,
в индустриализацию - мальчишка, а зам. начальника цеха был, и в оттепель жил,
в разных застоях жил и даже постперестройки дождался. Но все свои жизни
в одну не составил - и вот умираю по частям. От тридцатых репрессивных лет
умираю, от фронтовых умираю, от лет немецкого плена, от Воркуты - когда
же до современности дойдет дело? Пора уже. Пора, мой друг, пора!
Елизавета Вторая, в свою очередь, тоже открывалась:
- У меня, Константин Николаевич, мужиков побывало... Мы
когда с тобой жили, я, само собой, перед тобой не объяснялась, а нынче
- что ж? Нынче скажу: мужиков при желании на всех найдется, вовсе не в
том дело. Дело, что среди них людей слишком мало. Только и знают, что от
женщины взять, после хоть трава не расти. Настоящий-то мужчина, чтобы с
благородством, чтобы не только в постели понимал, что он мужчина настоящий, у
меня один-единственный всего и был - ты был, Константин Николаевич. Но
я, дура, не ценила, слишком много себе напозволяла. Хватилась - оказывается, уже
поздно. И в большом, и в малом - везде поздно. Бывало, ляпну тебе в твою
же характеристику, а собою любуюсь: Вот как могу! Или ты футбол смотришь,
программу Время, а я подойду - р-раз! - хочу сериальное кино
смотреть! - и программу переключаю! А то - с подружками в подъезде тары
да бары до полуночи, а ты без ужина. Ну, думаю, уж нынче-то я схлопотала -
либо с верхнего этажа пошлет меня мой терпеливец, а то и взашей получу!
А ты - ничего! Помолчишь час-другой в знак протеста, глазками похлопаешь, будто
сам же и виноватый, - и все! И все дела! А тогда я избаловалась. И даже
от тебя ушла. Не-ет, с нами, с бабами, такого нельзя! Мне хозяин нужен
- что в государстве, что на собственной жилплощади. Есть при мне хозяин
- и я хозяйка. Да ведь с тобой и забот-то было с гулькин нос. Бельишко чистенькое в
постельку - и ладно. Щи горяченькие - и ладно! Ты уже в ту пору и в библиотеку обедать
тоже ходил. Бутербродик в целлофане - и опять же ладно. Хотя и во всем прочем
- мужчина по всем статьям! Нет, не оценила! После локти кусай не кусай -
поздно! Я даже и не кусала, я только поняла: жизнь, когда она сколько-то ладится,
- самое дорогое. Дороже нет ничего! А разлаживать ее - грех. А потому
и грешница, что поздно усвоила.
Поупрекав себя,
Елизавета предавалась иным воспоминаниям...
-
Был у меня куда какой начальник. Сильно, видать, партийный. Машина персональная, к
особой поликлинике прикрепленный, но и сильно гордый: желал, чтобы кофе ему
в постельку подавала! А я - не подавала. Не буду, и все тут! Кофе ему заварю
с молоком или со сливками, это уж как он скажет, но за чашкой и за блюдечком иди
на кухню сам. Ноги же - при тебе? Руки же - при тебе? А тогда в чем же,
спрашивается, дело? Я тебе и халатик подам, только шагай ногами собственными, а
я свои эксплуатировать не позволю! Я тебе не кухарка!
- Я заинтересовался, Елизавета Вторая: ты нынче член
коммунистической партии? Либо - кандидат? Не знаю даже, есть нынче кандидаты в
коммунисты или нет, не нужны они? - спрашивал Бахметьев К. Н.
- Ну, зачем я буду - член? Чтобы партвзнос платить?
Тем более - зачем кандидат? Я против президента и президентского аппарата.
Они - зачем? Уровень жизни трудящихся снижать, а кто мухлюет, тому уровень повышать?
Если на то пошло, Бахметьеву К. Н. с одной только
Елизаветой Второй на этом свете и жалко было расставаться - больше ни с
кем. Ну, библиотеку жалко было ему, хорошая погода в сентябре месяце и
другие прекрасные проявления природы были ему родными, но персонально -
только облезлую эту старушку Елизавету Вторую он жалел.
Бескорыстна она была к Бахметьеву К. Н., удивительно как
бескорыстна! Когда Бахметьев К. Н., собравшись с духом, сказал: Ты,
Елизаветушка, пожалуйста, не обижайся, но на квартиру мою не рассчитывай:
свою квартиру Костеньке отказал! - он думал: а вдруг Елизавета к
нему больше ни ногой? Что - тогда? Ведь и в самом деле есть на что обидеться? Ничего
подобного не случилось. А я так и знала, так и подозревала, - сказала
она, - племянничек твой, он палец о палец задаром не ударит. Он - кругом
доллар, снутри и снаружи. Ну а я - что? Я и в коммуналке век доживу, у
меня забота - мой собственный характер: я в коммуналке всех жителей нечаянно
могу в психическую лечебницу спровадить! Хотя и знаю: после мне одной-то скушно
сделается!
Когда у
Бахметьева К. Н. еще только складывался замысел - инициировать встречу
однофамильцев Бахметьевых из Советского энциклопедического словаря,
он представлял, будто в Словаре их будет человек двадцать.
Как минимум - десять, а значит, будет собрание, на собрании он объявит
о создании какого-никакого Общества однофамильцев Бахметьевых от А
до Я. Хотя бы речь и шла об одном-единственном собрании, все
равно оргвывод должен был иметь место.
Но
неожиданно куцым оказалось племя Бахметьевых, слабоватым на знаменитости, в
Словаре однофамильцев всего лишь двое - П. И. и В. М. Если
бы даже пригласить Бахметьева без ь (и без права решающего голоса),
и тогда участников, считая еще и К. Н., - четверо. Троих посадить в президиум -
кто останется в зале заседаний? Останется один. Тот, который без ь?
Смешно!
И так собрание само собою
отпало, только персональные встречи и могли состояться. Одна встреча уже
состоялась, предстояла другая - с Бахметьевым В. М. (1885 - 1963), писателем (член
партии большевиков с 1909 года).
Встреча Бахметьева К.
Н. не воодушевляла. Как Бахметьев К. Н. ни старался обрести соответствующее настроение -
нет, не воодушевляла. Он даже подумал: А может быть, отставить? Отставить начинание, какое
уж там? Считать дело несостоявшимся? Мало ли что не состоялось в моей жизни, еще
один минус прожитое не изменит, а не прожитого нет, не осталось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18