Безумно хотелось проверить… – Энгус потянул застежку молнии вниз, и лиф легко соскользнул ему на руки. – Я оказался прав! – Он позволил лифу упасть на ковер.
– Едва ли тебе подобало предаваться таким мыслям в гостях и особенно в доме моей матери, – пробормотала Доминика прерывающимся голосом, потому что в этот момент он обхватил ладонями ее грудь.
– Подобные мысли преследуют меня утром, днем и вечером, неважно, рядом ты или нет. – Он положил ладони ей на талию, и они продолжали танцевать, но его прикрытые веками глаза жадно следили, как колышется ее грудь. Доминика чувствовала, что с трудом переводит дыхание. Впрочем, она прекрасно понимала, что он бросает ей вызов.
– Плохи мои дела, – хрипло пробормотала она, запрокидывая голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза. – Но сейчас я хочу сказать, что это наслаждение – танцевать с тобой вот так. Еще когда мы танцевали в первый раз, мне пришло в голову, что хорошо было бы оказаться с тобой вдвоем в укромном месте…
Она провела руками по его плечам, обхватила его лицо ладонями и быстро поцеловала в губы, после чего, закрыв глаза, продолжала плавно покачиваться под музыку.
– Как это случилось? – спросил Энгус, подперев голову рукой. Он лежал с пей рядом на широкой кровати под белоснежной простыней. В комнату заглядывало солнце, играло па серебряной антикварной настольной лампе. Кровать помещалась на помосте на бескрайнем бархатном ковре жемчужно-серого оттенка. В углах комнаты заботливыми руками миссис Браун были расставлены вазы с изумительными белыми лилиями.
Увидев впервые эту спальню, Доминика восхищенно ахнула, но Энгус со смехом заявил, что не имеет к ней никакого отношения. Здесь уже было все в точности так, когда он купил эту квартиру. Доминика ответила, что это настоящая королевская опочивальня, и добавила, что никогда не спала на помосте и на этой кровати пристало спать принцессе.
Тогда Доминика впервые подумала о других женщинах, которые, несомненно, присутствовали в его жизни до нее, и призналась себе, что еще многого не знает об Энгусе Кейре…
– Как случилось? Ты имеешь в виду, как это мы проснулись на заре, хотя легли очень поздно?
Я думаю, мы были так заняты чем-то другим, что забыли задернуть шторы, – серьезно предположила она.
Энгус вгляделся в ее лицо. Темные волосы падали ему на глаза, на подбородке появилась легкая щетина. Он потянул простыню вниз и медленно провел пальцем вдоль ложбинки ее бюста.
– Как это мы сумели так увлечься? Ведь приехали сюда совсем в другом настроении. Вот что я имел в виду, мисс Харрис.
– Ах, это… – Доминика сморщила нос. – Вы очень мудро сделали, что уступили силе моих аргументов, мистер Кейр.
– Не знаю насчет мудрости… Но готов признать, что уступил какой-то силе.
– Могу я внести предложение? – спросила Доминика прерывистым голосом, потому что его пальцы двигались по ее груди все с большей настойчивостью.
– Какое же? – Он поднял на нее глаза, которые опасно блеснули. Затем их выражение изменилось, и он провел рукой по ее волосам. – Насчет вчерашнего вечера, Доминика…
Но она прижала пальчик к его губам.
– Я как раз хотела предложить… Давай считать прошлый вечер перевернутой страницей.
Она увидела, как сомнение промелькнуло в его глазах, но вслух он сказал:
– Не прогуляться ли нам на пляж? Искупаемся, а потом поедем в «Лидком-Плейс» и останемся там ночевать.
Доминика испытала громадное облегчение.
– Звучит заманчиво.
К вечеру они приехали в поместье. Некоторое время назад Доминика договорилась с пожилыми супругами, присматривавшими за домом и садом уже много лет, что они будут делать это и в дальнейшем. Она же распорядилась, что и где сажать весной, решила, что необходимо купить новую стиральную машину, и заново отделала спальню, в которой они с Энгусом обычно проводили ночь.
Короче говоря, Доминика чувствовала себя полноправной хозяйкой в доме своего детства.
Поскольку Энгусу редко удавалось выбраться в поместье, пришлось отремонтировать старый коттедж, стоявший на приличном расстоянии от дома. Через какое-то время там поселился управляющий, седовласый прихрамывающий мужчина лет шестидесяти, которого наняли заниматься делами фермы в отсутствие хозяина.
На огороженном поле была высажена люцерна, в амбаре обосновались два великолепных представителя альпакской породы – баран и овца.
Доминика окрестила их Наполеоном и Жозефиной, сокращенно Нап и Жози. Но особенной любовью управляющего пользовались три лошади, которых к тому времени приобрел Энгус.
Временами Доминика испытывала угрызения совести, оттого что могла наслаждаться прелестями поместья, тогда как мама и Кристабель были лишены такой возможности.
Сидя с ногами в глубоком кресле, Доминика вспомнила о минувшем дне рождения и об одной вещи, которую вчерашние переживания и эмоции как-то заслонили. Да, в истории с машиной она одержала победу, но как быть с обжигающим осознанием того, что в действительности она надеялась получить от Энгуса обручальное кольцо?..
Она покосилась на Энгуса – он лежал на кушетке в поношенных джинсах и старой черной тенниске и читал газету.
– Расскажи мне о других женщинах, с которыми ты встречался до меня, Энгус, – неожиданно для самой себя произнесла Доминика.
Он взглянул на нее поверх газеты и нахмурился.
– Зачем? И с чего ты вдруг спросила?
Она пожала плечами и иронически улыбнулась.
– Просто так. Захотелось знать. Моя сестра, например, считает, что меня прежде привлекали исключительно робкие, неуверенные в себе мужчины. – Она шутливо закатила глаза. – Представляю, что ты можешь на это сказать.
Энгус немного расслабился.
– А сама ты с ней согласна?
Доминика пожала плечами.
– Раньше я над этим не задумывалась, но мой отец был академик, историк, и мое окружение состояло из... не то чтобы робких, скорее погруженных в мир своей науки мужчин. А с такими мужчинами мне приходилось оставаться сильной и независимой. – Она поморщилась и заглянула ему в лицо. – А у тебя когда-нибудь было с другими женщинами то же, что сейчас у нас с тобой?
– Нет. Но женщины были. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Хотя я бы не сказал, что всех их объединяло какое-то одно качество, будь то робость или еще что-нибудь.
– И много их было?
Энгус помедлил и улыбнулся несколько мрачно.
– Ты хочешь, чтобы я назвал их всех по именам? А у тебя много было мужчин, пусть даже робких?
– Нет, – ответила Доминика спокойно, сдерживая растущее раздражение. – У меня был всего один роман, да и тот продолжался недолго.
Энгус сел и бросил газету на пол.
– Доминика, у меня были женщины, мне все же тридцать шесть лет, и я испытываю естественное влечение к противоположному полу. Но на самом деле их было не такое уж и множество, поскольку я очень занятой человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Едва ли тебе подобало предаваться таким мыслям в гостях и особенно в доме моей матери, – пробормотала Доминика прерывающимся голосом, потому что в этот момент он обхватил ладонями ее грудь.
– Подобные мысли преследуют меня утром, днем и вечером, неважно, рядом ты или нет. – Он положил ладони ей на талию, и они продолжали танцевать, но его прикрытые веками глаза жадно следили, как колышется ее грудь. Доминика чувствовала, что с трудом переводит дыхание. Впрочем, она прекрасно понимала, что он бросает ей вызов.
– Плохи мои дела, – хрипло пробормотала она, запрокидывая голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза. – Но сейчас я хочу сказать, что это наслаждение – танцевать с тобой вот так. Еще когда мы танцевали в первый раз, мне пришло в голову, что хорошо было бы оказаться с тобой вдвоем в укромном месте…
Она провела руками по его плечам, обхватила его лицо ладонями и быстро поцеловала в губы, после чего, закрыв глаза, продолжала плавно покачиваться под музыку.
– Как это случилось? – спросил Энгус, подперев голову рукой. Он лежал с пей рядом на широкой кровати под белоснежной простыней. В комнату заглядывало солнце, играло па серебряной антикварной настольной лампе. Кровать помещалась на помосте на бескрайнем бархатном ковре жемчужно-серого оттенка. В углах комнаты заботливыми руками миссис Браун были расставлены вазы с изумительными белыми лилиями.
Увидев впервые эту спальню, Доминика восхищенно ахнула, но Энгус со смехом заявил, что не имеет к ней никакого отношения. Здесь уже было все в точности так, когда он купил эту квартиру. Доминика ответила, что это настоящая королевская опочивальня, и добавила, что никогда не спала на помосте и на этой кровати пристало спать принцессе.
Тогда Доминика впервые подумала о других женщинах, которые, несомненно, присутствовали в его жизни до нее, и призналась себе, что еще многого не знает об Энгусе Кейре…
– Как случилось? Ты имеешь в виду, как это мы проснулись на заре, хотя легли очень поздно?
Я думаю, мы были так заняты чем-то другим, что забыли задернуть шторы, – серьезно предположила она.
Энгус вгляделся в ее лицо. Темные волосы падали ему на глаза, на подбородке появилась легкая щетина. Он потянул простыню вниз и медленно провел пальцем вдоль ложбинки ее бюста.
– Как это мы сумели так увлечься? Ведь приехали сюда совсем в другом настроении. Вот что я имел в виду, мисс Харрис.
– Ах, это… – Доминика сморщила нос. – Вы очень мудро сделали, что уступили силе моих аргументов, мистер Кейр.
– Не знаю насчет мудрости… Но готов признать, что уступил какой-то силе.
– Могу я внести предложение? – спросила Доминика прерывистым голосом, потому что его пальцы двигались по ее груди все с большей настойчивостью.
– Какое же? – Он поднял на нее глаза, которые опасно блеснули. Затем их выражение изменилось, и он провел рукой по ее волосам. – Насчет вчерашнего вечера, Доминика…
Но она прижала пальчик к его губам.
– Я как раз хотела предложить… Давай считать прошлый вечер перевернутой страницей.
Она увидела, как сомнение промелькнуло в его глазах, но вслух он сказал:
– Не прогуляться ли нам на пляж? Искупаемся, а потом поедем в «Лидком-Плейс» и останемся там ночевать.
Доминика испытала громадное облегчение.
– Звучит заманчиво.
К вечеру они приехали в поместье. Некоторое время назад Доминика договорилась с пожилыми супругами, присматривавшими за домом и садом уже много лет, что они будут делать это и в дальнейшем. Она же распорядилась, что и где сажать весной, решила, что необходимо купить новую стиральную машину, и заново отделала спальню, в которой они с Энгусом обычно проводили ночь.
Короче говоря, Доминика чувствовала себя полноправной хозяйкой в доме своего детства.
Поскольку Энгусу редко удавалось выбраться в поместье, пришлось отремонтировать старый коттедж, стоявший на приличном расстоянии от дома. Через какое-то время там поселился управляющий, седовласый прихрамывающий мужчина лет шестидесяти, которого наняли заниматься делами фермы в отсутствие хозяина.
На огороженном поле была высажена люцерна, в амбаре обосновались два великолепных представителя альпакской породы – баран и овца.
Доминика окрестила их Наполеоном и Жозефиной, сокращенно Нап и Жози. Но особенной любовью управляющего пользовались три лошади, которых к тому времени приобрел Энгус.
Временами Доминика испытывала угрызения совести, оттого что могла наслаждаться прелестями поместья, тогда как мама и Кристабель были лишены такой возможности.
Сидя с ногами в глубоком кресле, Доминика вспомнила о минувшем дне рождения и об одной вещи, которую вчерашние переживания и эмоции как-то заслонили. Да, в истории с машиной она одержала победу, но как быть с обжигающим осознанием того, что в действительности она надеялась получить от Энгуса обручальное кольцо?..
Она покосилась на Энгуса – он лежал на кушетке в поношенных джинсах и старой черной тенниске и читал газету.
– Расскажи мне о других женщинах, с которыми ты встречался до меня, Энгус, – неожиданно для самой себя произнесла Доминика.
Он взглянул на нее поверх газеты и нахмурился.
– Зачем? И с чего ты вдруг спросила?
Она пожала плечами и иронически улыбнулась.
– Просто так. Захотелось знать. Моя сестра, например, считает, что меня прежде привлекали исключительно робкие, неуверенные в себе мужчины. – Она шутливо закатила глаза. – Представляю, что ты можешь на это сказать.
Энгус немного расслабился.
– А сама ты с ней согласна?
Доминика пожала плечами.
– Раньше я над этим не задумывалась, но мой отец был академик, историк, и мое окружение состояло из... не то чтобы робких, скорее погруженных в мир своей науки мужчин. А с такими мужчинами мне приходилось оставаться сильной и независимой. – Она поморщилась и заглянула ему в лицо. – А у тебя когда-нибудь было с другими женщинами то же, что сейчас у нас с тобой?
– Нет. Но женщины были. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Хотя я бы не сказал, что всех их объединяло какое-то одно качество, будь то робость или еще что-нибудь.
– И много их было?
Энгус помедлил и улыбнулся несколько мрачно.
– Ты хочешь, чтобы я назвал их всех по именам? А у тебя много было мужчин, пусть даже робких?
– Нет, – ответила Доминика спокойно, сдерживая растущее раздражение. – У меня был всего один роман, да и тот продолжался недолго.
Энгус сел и бросил газету на пол.
– Доминика, у меня были женщины, мне все же тридцать шесть лет, и я испытываю естественное влечение к противоположному полу. Но на самом деле их было не такое уж и множество, поскольку я очень занятой человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34