Потом замер.
— Корвин! — позвал он.
— Да?
— Эти два канделябра в форме кобр, — сказал он, указывая вперед по коридору. — Бронзовые, наверное.
— Вероятно. Что с ними?
— Я всегда считал, что они тут только для украшения.
— Верно.
— В последний раз, когда я на них смотрел, между ними висела малень— кая картина или шпалера.
— Мне тоже так помнится, — сказал я.
— Ну а сейчас между ними вроде бы коридор.
— Не может быть. Коридор есть чуть дальше… — начал я.
И тут же осекся, потому что понял. Я шагнул в ту сторону.
— Что происходит? — спросил Люк.
— Он зовет, — отвечал я. — Мне надо идти. Узнать, чего он от меня хочет.
— Кто?
— Зеркальный Коридор. Он появляется и пропадает. Он приносит иногда полезные, иногда двусмысленные вести тому, кого призывает.
— Он призывает нас обоих или только вас? — спросил Люк.
— Не знаю, — отвечал я. — Я чувствую, что он влечет меня, как случа— лось и раньше. Можете пойти со мной. Вдруг и для вас припасено что-нибудь хорошенькое.
— А было такое, чтобы два человека говорили с ним одновременно?
— Нет, но все когда-то происходит в первый раз, — сказал я. Люк медленно кивнул.
— А, черт! — воскликнул он. — Играю.
Он прошел со мной до змей, и мы заглянули внутрь. По стенам справа и слева горели свечи. Сами стены искрились бесчисленными зеркалами. Я шагнул вперед, Люк — следом.
Зеркала были в рамах всех мыслимых форм. Я пошел очень медленно, заглядывая в каждое, и велел Люку делать то же самое.
Сперва зеркала отражали лишь нас и противоположную стену. Внезапно Люк остановился и застыл, повернув голову влево.
— Мама! — вырвалось у него. Из медной, в зеленой патине раме, изображавшей уроборосскую змею, смотрела красивая рыжеволосая женщина.
Она улыбнулась:
— Я так рада, что ты поступил правильно, занял трон…
— Ты серьезно? — спросил Люк.
— Конечно, — отвечала женщина.
— Я думал, ты рехнулась. Мне казалось, ты хочешь сама его занять.
— Хотела когда-то, но проклятые жители Кашфы меня не оценили.
Сейчас я в Страже и собираюсь ближайшие несколько лет посвятить изыс— каниям, к тому же все здесь дышит трогательными воспоминаниями. Покуда кашфанский трон остается в семье, знай, что я довольна.
— Ну, э-э… я рад это слышать, мама. Очень рад. Буду продолжать в том же духе.
— Давай, — сказала она и исчезла. Люк обернулся ко мне, губы его тронула ироническая усмешка.
— Редкий случай в моей жизни, когда она меня похвалила. Не за то, за что я похвалил бы себя сам, но все равно… Насколько это реально? Что именно мы видим? Было это сознательным разговором с ее стороны? Или…
— Они — настоящие, — ответил я. — Не знаю, как, почему или какая часть собеседника реально присутствует. Они могут быть стилизованными, сюрреалистическими, могут даже утянуть к себе. Но в каком-то смысле они реальны. Вот все, что мне известно. Фу ты!..
Из огромного зеркала в золотой раме впереди и справа выглядывал суровый лик моего отца Оберона.
— Корвин, — сказал он. — Ты был моим избранником, но всегда умел поступить наперекор.
— Это выволочка? — поинтересовался я.
— Верно. А после стольких лет с тобой не пристало говорить, как с ребенком. Ты выбирал свои дороги. Иногда это наполняло меня гордостью. Ты был мужествен.
— Э-э… спасибо… сэр.
— Я повелеваю тебе немедленно сделать одну вещь.
— Какую?
— Вытащи кинжал и ударь Люка. Я разинул рот.
— Нет, — сказал я.
— Корвин, — промолвил Люк. — Это будет вроде того доказательства, что вы — не призрак Пути.
— Если вы даже и призрак, плевать! Мне-то что.
— Речь не о том, — вмешался Оберон. — Это явление другого порядка.
— Какого же? — спросил я.
— Проще показать, чем объяснить, — сказал Оберон. Люк пожал плечами.
— Кольните меня в руку, — попросил молодой человек. — Делов-то.
— Ладно. Посмотрим, чем показ лучше объяснения.
Я вытащил из-за голенища кинжал. Люк закатал рукав и протянул руку. Я легонько ударил.
Лезвие прошло сквозь руку, словно сквозь клуб дыма.
— Черт! — сказал Люк. — Это заразно!
— Нет, — возразил Оберон. — Это явление совершенно особого рода.
— То есть?
— Не будете ли вы так любезны обнажить меч?
Люк кивнул и вытащил знакомого вида золотой клинок. Лезвие издало пронзительный плачущий звук, от которого затрепетало пламя ближайших свеч. Тут я понял, что это — меч моего брата Брэнда, Вервиндль.
— Давненько я его не видел, — промолвил я под продолжающиеся рыдания клинка.
— Люк, сделайте милость, резаните Корвина вашим мечом.
Люк поднял глаза, встретился со мной взглядом. Я кивнул. Он царапнул острием мою руку. Пошла кровь.
— Теперь ты, Корвин, — сказал Оберон.
Я вытащил Грейсвандир — он тоже запел, торжествующе, воинственно, как в величайших битвах прошлого. Обе ноты слились в жуткий дуэт.
— Резани Люка.
Люк кивнул, я провел Грейсвандиром по тыльной стороне его ладони. Царапина сразу покраснела. Пение клинков вздымалось и падало. Я убрал Грейсвандир в ножны, чтобы утихомирить. Люк так же поступил с Вервиндлем.
— В этом кроется какой-то урок, — сказал Люк. — Только провалиться мне, если я понимаю какой.
— Дело в том, что эти мечи — братья, наделенные общими волшебными свойствами. Собственно, их объединяет мощная тайна, — сказал Оберон. — Объясни ему, Корвин.
— Это опасная тайна, сэр.
— Пришло время ее раскрыть. Говори.
— Ладно, — сказал я. — В начале творения боги создали несколько ко— лец, с помощью которых их посланцы умиротворяли Тень.
— Знаю, — отвечал Люк. — Мерлин носит спикард.
— Да, — сказал я. — Каждый имеет способность черпать из многих источников во многих Тенях. Все они различны.
— Так говорил Мерлин.
— Наши были превращены в мечи, мечами они и остались.
— Вот как? — сказал Люк. — И что дальше?
— Какой вывод вы можете сделать из того, что они способны причинить вам вред, а другое оружие — нет?
— Похоже, наша заговоренность как-то связана с ними, — предположил я.
— Верно, — подтвердил Оберон. — В предстоящей борьбе — какую бы вы сторону ни заняли — вам понадобится необычная защита от своеобразной мощи некоего Джарта.
— Джарта? — переспросил я.
— Потом, — сказал Люк, — я все расскажу. Я кивнул.
— Только как пользоваться этой защитой? Как мы сможем вернуть себе проницаемость? — спросил я.
— Не скажу, — последовал ответ, — но кое-кто впереди вас просветит. И что бы ни случилось, да будет с вами мое благословение — хотя оно, вероятно, уже немного стоит.
Мы поклонились и поблагодарили. Когда мы снова подняли глаза, Оберон исчез.
— Здорово, — сказал я. — Вернулся меньше часа назад и уже по уши в амберской недосказанности.
Люк кивнул:
— В Хаосе и Кашфе, похоже, не лучше. Возможно, главное назначение государства — плодить неразрешимые проблемы.
Я хохотнул, и мы пошли дальше, разглядывая себя в озерцах света.
1 2 3 4 5
— Корвин! — позвал он.
— Да?
— Эти два канделябра в форме кобр, — сказал он, указывая вперед по коридору. — Бронзовые, наверное.
— Вероятно. Что с ними?
— Я всегда считал, что они тут только для украшения.
— Верно.
— В последний раз, когда я на них смотрел, между ними висела малень— кая картина или шпалера.
— Мне тоже так помнится, — сказал я.
— Ну а сейчас между ними вроде бы коридор.
— Не может быть. Коридор есть чуть дальше… — начал я.
И тут же осекся, потому что понял. Я шагнул в ту сторону.
— Что происходит? — спросил Люк.
— Он зовет, — отвечал я. — Мне надо идти. Узнать, чего он от меня хочет.
— Кто?
— Зеркальный Коридор. Он появляется и пропадает. Он приносит иногда полезные, иногда двусмысленные вести тому, кого призывает.
— Он призывает нас обоих или только вас? — спросил Люк.
— Не знаю, — отвечал я. — Я чувствую, что он влечет меня, как случа— лось и раньше. Можете пойти со мной. Вдруг и для вас припасено что-нибудь хорошенькое.
— А было такое, чтобы два человека говорили с ним одновременно?
— Нет, но все когда-то происходит в первый раз, — сказал я. Люк медленно кивнул.
— А, черт! — воскликнул он. — Играю.
Он прошел со мной до змей, и мы заглянули внутрь. По стенам справа и слева горели свечи. Сами стены искрились бесчисленными зеркалами. Я шагнул вперед, Люк — следом.
Зеркала были в рамах всех мыслимых форм. Я пошел очень медленно, заглядывая в каждое, и велел Люку делать то же самое.
Сперва зеркала отражали лишь нас и противоположную стену. Внезапно Люк остановился и застыл, повернув голову влево.
— Мама! — вырвалось у него. Из медной, в зеленой патине раме, изображавшей уроборосскую змею, смотрела красивая рыжеволосая женщина.
Она улыбнулась:
— Я так рада, что ты поступил правильно, занял трон…
— Ты серьезно? — спросил Люк.
— Конечно, — отвечала женщина.
— Я думал, ты рехнулась. Мне казалось, ты хочешь сама его занять.
— Хотела когда-то, но проклятые жители Кашфы меня не оценили.
Сейчас я в Страже и собираюсь ближайшие несколько лет посвятить изыс— каниям, к тому же все здесь дышит трогательными воспоминаниями. Покуда кашфанский трон остается в семье, знай, что я довольна.
— Ну, э-э… я рад это слышать, мама. Очень рад. Буду продолжать в том же духе.
— Давай, — сказала она и исчезла. Люк обернулся ко мне, губы его тронула ироническая усмешка.
— Редкий случай в моей жизни, когда она меня похвалила. Не за то, за что я похвалил бы себя сам, но все равно… Насколько это реально? Что именно мы видим? Было это сознательным разговором с ее стороны? Или…
— Они — настоящие, — ответил я. — Не знаю, как, почему или какая часть собеседника реально присутствует. Они могут быть стилизованными, сюрреалистическими, могут даже утянуть к себе. Но в каком-то смысле они реальны. Вот все, что мне известно. Фу ты!..
Из огромного зеркала в золотой раме впереди и справа выглядывал суровый лик моего отца Оберона.
— Корвин, — сказал он. — Ты был моим избранником, но всегда умел поступить наперекор.
— Это выволочка? — поинтересовался я.
— Верно. А после стольких лет с тобой не пристало говорить, как с ребенком. Ты выбирал свои дороги. Иногда это наполняло меня гордостью. Ты был мужествен.
— Э-э… спасибо… сэр.
— Я повелеваю тебе немедленно сделать одну вещь.
— Какую?
— Вытащи кинжал и ударь Люка. Я разинул рот.
— Нет, — сказал я.
— Корвин, — промолвил Люк. — Это будет вроде того доказательства, что вы — не призрак Пути.
— Если вы даже и призрак, плевать! Мне-то что.
— Речь не о том, — вмешался Оберон. — Это явление другого порядка.
— Какого же? — спросил я.
— Проще показать, чем объяснить, — сказал Оберон. Люк пожал плечами.
— Кольните меня в руку, — попросил молодой человек. — Делов-то.
— Ладно. Посмотрим, чем показ лучше объяснения.
Я вытащил из-за голенища кинжал. Люк закатал рукав и протянул руку. Я легонько ударил.
Лезвие прошло сквозь руку, словно сквозь клуб дыма.
— Черт! — сказал Люк. — Это заразно!
— Нет, — возразил Оберон. — Это явление совершенно особого рода.
— То есть?
— Не будете ли вы так любезны обнажить меч?
Люк кивнул и вытащил знакомого вида золотой клинок. Лезвие издало пронзительный плачущий звук, от которого затрепетало пламя ближайших свеч. Тут я понял, что это — меч моего брата Брэнда, Вервиндль.
— Давненько я его не видел, — промолвил я под продолжающиеся рыдания клинка.
— Люк, сделайте милость, резаните Корвина вашим мечом.
Люк поднял глаза, встретился со мной взглядом. Я кивнул. Он царапнул острием мою руку. Пошла кровь.
— Теперь ты, Корвин, — сказал Оберон.
Я вытащил Грейсвандир — он тоже запел, торжествующе, воинственно, как в величайших битвах прошлого. Обе ноты слились в жуткий дуэт.
— Резани Люка.
Люк кивнул, я провел Грейсвандиром по тыльной стороне его ладони. Царапина сразу покраснела. Пение клинков вздымалось и падало. Я убрал Грейсвандир в ножны, чтобы утихомирить. Люк так же поступил с Вервиндлем.
— В этом кроется какой-то урок, — сказал Люк. — Только провалиться мне, если я понимаю какой.
— Дело в том, что эти мечи — братья, наделенные общими волшебными свойствами. Собственно, их объединяет мощная тайна, — сказал Оберон. — Объясни ему, Корвин.
— Это опасная тайна, сэр.
— Пришло время ее раскрыть. Говори.
— Ладно, — сказал я. — В начале творения боги создали несколько ко— лец, с помощью которых их посланцы умиротворяли Тень.
— Знаю, — отвечал Люк. — Мерлин носит спикард.
— Да, — сказал я. — Каждый имеет способность черпать из многих источников во многих Тенях. Все они различны.
— Так говорил Мерлин.
— Наши были превращены в мечи, мечами они и остались.
— Вот как? — сказал Люк. — И что дальше?
— Какой вывод вы можете сделать из того, что они способны причинить вам вред, а другое оружие — нет?
— Похоже, наша заговоренность как-то связана с ними, — предположил я.
— Верно, — подтвердил Оберон. — В предстоящей борьбе — какую бы вы сторону ни заняли — вам понадобится необычная защита от своеобразной мощи некоего Джарта.
— Джарта? — переспросил я.
— Потом, — сказал Люк, — я все расскажу. Я кивнул.
— Только как пользоваться этой защитой? Как мы сможем вернуть себе проницаемость? — спросил я.
— Не скажу, — последовал ответ, — но кое-кто впереди вас просветит. И что бы ни случилось, да будет с вами мое благословение — хотя оно, вероятно, уже немного стоит.
Мы поклонились и поблагодарили. Когда мы снова подняли глаза, Оберон исчез.
— Здорово, — сказал я. — Вернулся меньше часа назад и уже по уши в амберской недосказанности.
Люк кивнул:
— В Хаосе и Кашфе, похоже, не лучше. Возможно, главное назначение государства — плодить неразрешимые проблемы.
Я хохотнул, и мы пошли дальше, разглядывая себя в озерцах света.
1 2 3 4 5