Он продолжал сжимать кольцо блокады вокруг Питерсберга, одновременно делая выпады против армии Ли, стоявшей неподалеку. Не обескуражила генерала и попытка покушения на него. 9 августа два южанина-диверсанта, проникнув под видом грузчиков прямо к штаб-квартире Гранта в Сити-Пойнт, взорвали пришвартованную рядом у берега баржу со снарядами, которые как раз перегружали в обоз. От страшного взрыва погибли 53 человека, множество ранены, но Грант, сидевший совсем близко, перед своей палаткой (это было его любимое «рабочее место»), вообще не пострадал, если не считать запачканного комьями грязи мундира. А к 21 августа северяне блокировали еще одну железную дорогу, Уэлдонскую, важную и для Питерсберга, и для армии Ли.
Противостояние сторон у Питерсберга превратилось в войну траншей, войну на выдержку, на профессионализм, на умение мобилизовать все силы. Некоторые авторы считают, что подобной борьбы «мир никогда прежде не видел и не увидит снова еще 50 лет», т.е. до времен первой мировой войны. Но в целом к осени накал боев у Питерсберга стал спадать: северяне понимали, что блокада рано или поздно принесет свои плоды, а мятежники отчасти смирились с невозможностью отбросить Потомакскую армию от города и с занятых ею участков железных дорог. Кроме того, взаимные потери были настолько велики, что Ли уже не мог рисковать, а Грант не особенно стремился — ведь все поворачивалось в его пользу. К началу осени Потомакская армия и армия Северной Виргинии достигли нижнего предела своей численности; у Гранта и Мида было 59 тыс. человек (вместо обычных 100—110 тыс.), у Ли — примерно 35—40 тыс.
В такой ситуации относительного затишья солдаты обеих армий устанавливали как бы негласное соглашение о перемирии. Майор-северянин Э. Смолл вспоминал о жизни в окопах под Питерсбергом: «Солдаты праздно лежали в своих укреплениях и болтали с противниками, расположившимися через дорогу. Время от времени янки и джонни встречались на нейтральной полосе и обменивали кофе на табак или „Нью-Йорк геральд” на ричмондский „Энквайрер”. Джонни не терпелось поделиться некоторыми из своих новостей, а столь же нетерпеливые янки делали вырезки из газет и передавали их в руки южан.
Когда какая-либо батарея намеревалась открыть огонь, кто-нибудь из стрелков-приятелей кричал: „Ложись, Реб!” (так северяне называли южан наряду с „джонни”; по-английски геbеl означает „мятежник”. — С. Б. ) или „Ложись, янки!”, в зависимости от ситуации, так что ни единого солдата не оставалось в зоне обстрела».
А на других участках фронтов бои тем временем обострились.

Глава 7. Шерман, Шеридан и их победы
Марш Шермана к морю
Если к концу лета 1864 г. на фронтах инициатива явно была в руках северян, то в вопросах внутриполитических администрация Линкольна, образно говоря, находилась в обороне. Тактичный я мягкий (порой излишне) президент часто оказывался бессилен против лживых, демагогических приемов, которыми не брезговали демократы и тем более его противники «справа», обобщенно именуемые «медянками». (Словом «медянка» по-английски обозначается змея щитомордник, распространенная в США, но мало известная у нас. Поскольку американцы наделяли это слово смыслом «ядовитая змея, жалящая из-за угла, тайком», то в отечественной историографии оно еще с дореволюционных времен переводится как «медянка».) Лидером демократов летом 1864 г. стал Макклеллан, нанесший в свое время такой ущерб военной репутации Союза. 29 августа на съезде демократов в Чикаго Макклеллан был официально утвержден кандидатом партии на президентские выборы. Правда, предусмотрительный экс-генерал сделал хитрый шаг: он не поставил своей подписи под антилинкольновской программой демократов, хотя и против нее не высказывался.
А Линкольн, еще в начале июня выдвинутый республиканцами кандидатом на второй президентский срок, был в те дни крайне подавлен. 23 августа на очередном заседании кабинета министров (Линкольн проводил их практически ежедневно, исключая лишь выходные и праздники) президент попросил каждого министра расписаться на чистом листе бумаги, на оборотной стороне которого был какой-то текст. Линкольн обещал удивленным министрам показать этот текст «как-нибудь попозже». Когда такой день настал (11 ноября), выяснилось, что в записке, в частности, говорилось: «Сегодня утром, как и в течение нескольких последних дней, кажется все более вероятным, что нынешняя администрация не будет переизбрана. Тогда моим долгом станет сотрудничество с новоизбранным президентом в такой мере, чтобы сохранить Союз в период между выборами и его вступлением в должность…»
Даже в эти труднейшие для страны и лично для него дни Линкольн думал не о сохранении за собой кресла в Белом доме, а о спасении нации, о восстановлении единства страны. Президент очень ждал «большой» победы, надеялся на нее, но не был уверен, что она (или они) придет до выборов. Впрочем, к тому времени уже была добыта важная победа: 5 августа в заливе близ города Мобил флот адмирала Фаррагута разгромил эскадру южан. Но Линкольн, не являвшийся специалистом в военном деле, считал победы, одержанные на море, менее весомыми, чем «сухопутные».
Среди последних одной из наиболее ярких на завершающем году войны стал марш Шермана к морю. Небезынтересно, что еще в марте 1862 г. в английском «Волэнтир джорнэл фор Лэнкешир энд Чэшир» и в венской газете «Ди Прессе» была опубликована статья К. Маркса и Ф. Энгельса «Гражданская война в Америке», где указывалось, что для решительного перелома в воине северяне должны перейти к активным действиям и нанести удар в самый центр Конфедерации, но Джорджии, которая «служит ключом к сецессионистской территории. С потерей Джорджии Конфедерация оказалась бы разрезанной на две части, лишенные всякой взаимной связи». Именно такой план и был предложен Грантом генералу Шерману, но, к сожалению, только в марте 1864 г., т.е. два года спустя.
Как и было условлено, Шерман выступил в поход на Атланту одновременно с Грантом, 4 мая, во главе более чем 100-тысячной армии. Шерману подчинялись, если говорить точно, не одна, а три армии — Камберлендская, Теннессийская и Огайская, во главе которых стояли опытные генералы Дж. Томас, Дж. Макферсон и Дж. Скофилд. А соперником Шермана был Джозеф Джонстон, сменивший генерала Брэгга после разгрома мятежников у Чаттануги. В двух его корпусах (их возглавляли Дж. Худ и У. Харди) было к началу кампании, по данным самого Джонстона, 41856 человек.
Три армии Шермана неудержимо двигались вперед, оттесняя противника к Атланте. Но Джонстон, как правило, предпочитал отходить сам, надеясь в скоротечных стычках обескровить части Шермана, вынужденного к тому же оставлять в занимаемых городах небольшие гарнизоны, а также части для охраны коммуникаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54