Ми посмотрела, явно
не узнавая, но с вежливым интересом, на эту схватившую ее за рукав,
запыхавшуюся от бега девушку, которая, наверное, промерзла до костей.
До сказала, что она - До. После долгих объяснений ми как-будто
вспомнила свою подружку детских лет и ответила: "Вот это здорово, что мы
так встретились". Говорить больше было не о чем. Попытку продолжить
разговор сделала сама Ми. Она спросила, давно ли До живет в париже и
работает в банке, нравится ли ей эта работа. Она познакомила До со своей
приятельницей, грубо размалеванной американкой, которая уже уселась в
машину. Потом Ми сказала:
- Позвони мне как-нибудь на днях. Мне было приятно с тобой
встретиться.
Ми села за руль, и они укатили. До вернулась в банк, когда там уже
запирали двери. Озлобленная и в полном смятении чувств.
"Как же ей звонить, я даже не знаю, где она живет. Удивительно, что
она одного роста со мной, когда-то она была гораздо ниже. Я была такой же
красивой, если бы так одевалась. На сколько был тот чек? Плевать ей,
позвоню я или нет. у нее нет итальянского акцента. Она, наверное, считает
меня дурой стоеросовой. Ненавижу ее. Я могу ненавидеть ее сколько влезет,
задохнусь-то от ненависти я".
Она осталась на час после закрытия банка, чтобы поработать. Чек она
взяла, когда служащие стали расходиться. Адрес ми на нем не значился. До
списала адрес владельца текущего счета, Франсуа Шанса.
Позвонила она ему через полчаса из "Дюпон-Латен". До сказала, что она
кузина Ми, она только что ее видела, но не догадалась спросить номер ее
телефона. Мужской голос ответил, что, насколько ему известно, у
мадемуазель Изоля нет кузины, но все-таки согласился дать номер телефона и
адрес ми: "Резиденс Уошингтон, улица лорда Байрона".
Выходя из телефонной будки в полуподвальном помещении ресторана, До
назначила себе срок: звонить Ми не раньше чем через трое суток. Она
вернулась в зал, где ее уже ждали друзья: две сослуживицы по конторе банка
и молодой человек, познакомившийся с ней полгода тому назад; четыре месяца
он ее целовал, а два последних был ее любовником. Он был недурен собой,
худощавый, симпатичный, немного не от мира сего страховой агент.
До снова села рядом с ним, поглядела на него, нашла, что не такой он
симпатичный, небольно хорош собой, не очень-то витает в облаках и вполне
страховой агент. Она снова спустилась вниз, в телефонную будку, и
позвонила Ми, но не застала ее.
Девушка, говорившая без итальянского акцента, оказалась у телефона
только через пять дней, после многократных ежевечерних попыток До
дозвониться к ней с восемнадцати часов до полуночи. В тот вечер До звонила
из комнаты Габриеля, страхового агента, который спал рядом с ней, накрыв
голову подушкой. была полночь.
Вопреки всем трезво-скептическим предположениям, Ми помнила об их
встрече. Она извинилась, что все эти дни не бывала дома. Вечером ее
поймать трудно. Впрочем, утром тоже.
У До были заготовлены всевозможные хитроумные формулы, чтобы иметь
повод для встречи с Ми, но сказала она только следующее:
- Мне нужно с тобой поговорить.
- Ах так, - сказала Ми. - Ну ладно, приходи, только давай быстро, я
спать хочу. Я тебя очень люблю, но мне нужно завтра рано вставать.
Она чмокнула губами, что означало "целую", и положила трубку. До
несколько минут сидела на краю кровати с трубкой в руках как очумелая.
затем кинулась к своей одежде.
- Ты уходишь? - спросил Габриель.
Вот теперь целовала она, полуодетая, звонко смеясь. Габриель подумал,
что она совсем рехнулась, и опять накрыл голову подушкой. Он тоже вставал
рано.
Все там было величественное, чопорное и очень англосаксонское.
Смахивало это на отель: портье в ливрее, за темными конторками - служащие
в черных костюмах.
В глубине холла До видела бар, куда вели три ступеньки вниз. Сидели
там люди, должно быть, те самые, которых встречаешь на теплоходах, модных
пляжах, театральных премьерах: "мир на грани сна".
Ей отворила дверь какая-то старуха, которая надевала пальто, собираяь
уходить. Она крикнула что-то по-итальянски в соседнюю комнату и вышла из
номера.
Как и внизу, здесь все было очень в английском стиле: большие кресла,
толстые ковры. Ми выскочила в короткой комбинации выше колен, с
обнаженными плечами, без чулок, держа в зубах карандаш, а в руке - абажур.
Она объяснила, что у нее испортилась лампа.
- Ну, как живешь? Послушай, ты, наверное, мастерица на все руки.
Глянь-ка, что там.
В комнате, где пахло американскими сигаретами и стояла незастланная
кровать, До, не снимая пальто, водворила абажур на место. Ми тем временем
то рылась в коробке на столике, то бегала в другую комнату. Вышла она
оттуда, держа в одной руке три кредитки по десять тысяч франков, а в
другой - мохнатое полотенце. Она протянула деньги До, которая,
растерявшись машинально взяла их.
- Устраивает? - спросила Ми. - Господи, да я бы тебя ни за что не
узнала, ну право же!
Она ласково и пристально смотрела на До своими прекрасными, точно
фарфоровыми, глазами. Вблизи она не выглядела старше двадцати лет. Она и в
самом деле была прехорошенькая. не прошло и двух секунд, как она сорвалась
с места, вспомнив о каком-то неотложном деле, и бросилась к двери.
- Чао! Так не пропадай, уговорились?
- Но я не понимаю...
До шла за ней, протягивая кредитки. Ми резко повернулась к ней лицом
на пороге ванной, где из открытых кранов струилась вода.
- Да не хочу я денег! - твердила До.
- Разве ты не сказала это мне по телефону?
- Я сказала, что мне нужно с тобой поговорить.
Лицо Ми выразило не то искренное огорчение, не то досаду и удивление,
а может быть все сразу.
- Поговорить? О чем?
- О всякой всячине, - ответила До. - Ну вообще, увидеться с тобой,
поговорить. Так просто.
- В это-то час? Послушай, посиди-ка, я в две минуты обернусь, я
сейчас приду.
До прождала полчаса в спальной Ми, сидя перед кредитками, которые
положила на кровать, и не решаясь снять пальто. Ми вернулась в мохнатом
халате, энергично вытирая свои мокрые волосы полотенцем. Она сказала
что-то непонятное по-итальянски, потом спросила:
- Это ничего, что я лягу? Мы немножко поболтаем. Ты далеко живешь?
если никто о тебе не будет беспокоиться, ты можешь ночевать здесь, если
захочешь.
Тут понаставили массу кроватей. Уверяю тебя, я ужасно рада тебя
видеть, ну чего ты сидишь с таким мрачным лицом!
Ми улеглась в постель, закурила сигарету, сказала До, что если ей
хочется выпить, то где-то в соседней комнате стоят бутылки с вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
не узнавая, но с вежливым интересом, на эту схватившую ее за рукав,
запыхавшуюся от бега девушку, которая, наверное, промерзла до костей.
До сказала, что она - До. После долгих объяснений ми как-будто
вспомнила свою подружку детских лет и ответила: "Вот это здорово, что мы
так встретились". Говорить больше было не о чем. Попытку продолжить
разговор сделала сама Ми. Она спросила, давно ли До живет в париже и
работает в банке, нравится ли ей эта работа. Она познакомила До со своей
приятельницей, грубо размалеванной американкой, которая уже уселась в
машину. Потом Ми сказала:
- Позвони мне как-нибудь на днях. Мне было приятно с тобой
встретиться.
Ми села за руль, и они укатили. До вернулась в банк, когда там уже
запирали двери. Озлобленная и в полном смятении чувств.
"Как же ей звонить, я даже не знаю, где она живет. Удивительно, что
она одного роста со мной, когда-то она была гораздо ниже. Я была такой же
красивой, если бы так одевалась. На сколько был тот чек? Плевать ей,
позвоню я или нет. у нее нет итальянского акцента. Она, наверное, считает
меня дурой стоеросовой. Ненавижу ее. Я могу ненавидеть ее сколько влезет,
задохнусь-то от ненависти я".
Она осталась на час после закрытия банка, чтобы поработать. Чек она
взяла, когда служащие стали расходиться. Адрес ми на нем не значился. До
списала адрес владельца текущего счета, Франсуа Шанса.
Позвонила она ему через полчаса из "Дюпон-Латен". До сказала, что она
кузина Ми, она только что ее видела, но не догадалась спросить номер ее
телефона. Мужской голос ответил, что, насколько ему известно, у
мадемуазель Изоля нет кузины, но все-таки согласился дать номер телефона и
адрес ми: "Резиденс Уошингтон, улица лорда Байрона".
Выходя из телефонной будки в полуподвальном помещении ресторана, До
назначила себе срок: звонить Ми не раньше чем через трое суток. Она
вернулась в зал, где ее уже ждали друзья: две сослуживицы по конторе банка
и молодой человек, познакомившийся с ней полгода тому назад; четыре месяца
он ее целовал, а два последних был ее любовником. Он был недурен собой,
худощавый, симпатичный, немного не от мира сего страховой агент.
До снова села рядом с ним, поглядела на него, нашла, что не такой он
симпатичный, небольно хорош собой, не очень-то витает в облаках и вполне
страховой агент. Она снова спустилась вниз, в телефонную будку, и
позвонила Ми, но не застала ее.
Девушка, говорившая без итальянского акцента, оказалась у телефона
только через пять дней, после многократных ежевечерних попыток До
дозвониться к ней с восемнадцати часов до полуночи. В тот вечер До звонила
из комнаты Габриеля, страхового агента, который спал рядом с ней, накрыв
голову подушкой. была полночь.
Вопреки всем трезво-скептическим предположениям, Ми помнила об их
встрече. Она извинилась, что все эти дни не бывала дома. Вечером ее
поймать трудно. Впрочем, утром тоже.
У До были заготовлены всевозможные хитроумные формулы, чтобы иметь
повод для встречи с Ми, но сказала она только следующее:
- Мне нужно с тобой поговорить.
- Ах так, - сказала Ми. - Ну ладно, приходи, только давай быстро, я
спать хочу. Я тебя очень люблю, но мне нужно завтра рано вставать.
Она чмокнула губами, что означало "целую", и положила трубку. До
несколько минут сидела на краю кровати с трубкой в руках как очумелая.
затем кинулась к своей одежде.
- Ты уходишь? - спросил Габриель.
Вот теперь целовала она, полуодетая, звонко смеясь. Габриель подумал,
что она совсем рехнулась, и опять накрыл голову подушкой. Он тоже вставал
рано.
Все там было величественное, чопорное и очень англосаксонское.
Смахивало это на отель: портье в ливрее, за темными конторками - служащие
в черных костюмах.
В глубине холла До видела бар, куда вели три ступеньки вниз. Сидели
там люди, должно быть, те самые, которых встречаешь на теплоходах, модных
пляжах, театральных премьерах: "мир на грани сна".
Ей отворила дверь какая-то старуха, которая надевала пальто, собираяь
уходить. Она крикнула что-то по-итальянски в соседнюю комнату и вышла из
номера.
Как и внизу, здесь все было очень в английском стиле: большие кресла,
толстые ковры. Ми выскочила в короткой комбинации выше колен, с
обнаженными плечами, без чулок, держа в зубах карандаш, а в руке - абажур.
Она объяснила, что у нее испортилась лампа.
- Ну, как живешь? Послушай, ты, наверное, мастерица на все руки.
Глянь-ка, что там.
В комнате, где пахло американскими сигаретами и стояла незастланная
кровать, До, не снимая пальто, водворила абажур на место. Ми тем временем
то рылась в коробке на столике, то бегала в другую комнату. Вышла она
оттуда, держа в одной руке три кредитки по десять тысяч франков, а в
другой - мохнатое полотенце. Она протянула деньги До, которая,
растерявшись машинально взяла их.
- Устраивает? - спросила Ми. - Господи, да я бы тебя ни за что не
узнала, ну право же!
Она ласково и пристально смотрела на До своими прекрасными, точно
фарфоровыми, глазами. Вблизи она не выглядела старше двадцати лет. Она и в
самом деле была прехорошенькая. не прошло и двух секунд, как она сорвалась
с места, вспомнив о каком-то неотложном деле, и бросилась к двери.
- Чао! Так не пропадай, уговорились?
- Но я не понимаю...
До шла за ней, протягивая кредитки. Ми резко повернулась к ней лицом
на пороге ванной, где из открытых кранов струилась вода.
- Да не хочу я денег! - твердила До.
- Разве ты не сказала это мне по телефону?
- Я сказала, что мне нужно с тобой поговорить.
Лицо Ми выразило не то искренное огорчение, не то досаду и удивление,
а может быть все сразу.
- Поговорить? О чем?
- О всякой всячине, - ответила До. - Ну вообще, увидеться с тобой,
поговорить. Так просто.
- В это-то час? Послушай, посиди-ка, я в две минуты обернусь, я
сейчас приду.
До прождала полчаса в спальной Ми, сидя перед кредитками, которые
положила на кровать, и не решаясь снять пальто. Ми вернулась в мохнатом
халате, энергично вытирая свои мокрые волосы полотенцем. Она сказала
что-то непонятное по-итальянски, потом спросила:
- Это ничего, что я лягу? Мы немножко поболтаем. Ты далеко живешь?
если никто о тебе не будет беспокоиться, ты можешь ночевать здесь, если
захочешь.
Тут понаставили массу кроватей. Уверяю тебя, я ужасно рада тебя
видеть, ну чего ты сидишь с таким мрачным лицом!
Ми улеглась в постель, закурила сигарету, сказала До, что если ей
хочется выпить, то где-то в соседней комнате стоят бутылки с вином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39