Король и гости образовали круг около пустого места. Как только они сели, послышался тихий звонок. Тотчас розетка на полу опустилась вниз, исчезла, богато сервированный стол медленно появился на ее месте, и перед каждым гостем очутился прибор. С четырех сторон стола появились четыре столика с бутылками и графинами.
Трапеза началась.
При каждой смене блюд середина стола опускалась вниз и поднималась с новыми кушаньями. На столе появился удивительный карп, длиной не меньше трех футов, — он вызвал возгласы восторга.
— Уж это не из тех ли карпов, которых Франциск I пустил в пруд Фонтенбло? — спросил Людовик XV, смотря на Сен-Жермена.
— Государь, — отвечал граф, — этот карп не из Фонтенбло, а рейнский.
— Вы так думаете?
— Я это знаю наверняка.
— Почему же вы в этом уверены?
— По красному цвету головной чешуи.
Таванн сидел напротив графа и с большим вниманием смотрел на карпа.
— Не пробуждает ли чего-нибудь в ваших воспоминаниях этот карп, виконт? — спросил Сен-Жермен.
Виконт вздрогнул.
— Да, — сказал он. — Я только один раз ел карпа такой величины и при таких обстоятельствах, о которых воспоминания не изглаживаются никогда. .
— При каких это обстоятельствах? — спросила маркиза де Помпадур.
— Вам угодно знать?
— Да, если это возможно.
— Я ел карпа такого размера за завтраком с Петушиным Рыцарем.
— С Петушиным Рыцарем! — воскликнула маркиза.
— С Рыцарем! — повторили все. Виконт утвердительно кивнул.
— Вы завтракали с Петушиным Рыцарем? — спросил король.
— Да, государь.
— Ах, Боже мой! Как же это с вами случилось? Разве этот разбойник вас захватил?
— Он меня пригласил.
— И вы приняли его приглашение?
— Да, государь, я принял это приглашение, как принимают подобные приглашения от друзей.
— Разве Петушиный Рыцарь ваш друг?
— Я имею честь быть его другом.
— Если бы здесь был начальник полиции, он был бы рад арестовать вас.
— Как он арестовал Петушиного Рыцаря, — сказал Ришелье смеясь.
— Но почему же вы друг этого ужасного Рыцаря? — спросила маркиза Помпадур.
— Позвольте мне сказать вам, маркиза, что Рыцарь этот совсем не ужасен, напротив, он очень хорош собой — не правда ли, Ришелье?
— Да, он очень хорош, — кивнул герцог.
— Вы тоже с ним знакомы? — с удивлением спросил король.
— Я его видел однажды после ужина у Комарго.
— И я тоже, — сказал Бриссак.
— И я, — прибавил Креки. — Это было именно в ту ночь, когда сгорел особняк Шароле.
— Ваш особняк? — повторил король, обернувшись к своему кузену.
Граф де Шароле был несколько бледен и кусал себе губы.
— А! Эти господа видели Петушиного Рыцаря в ту ночь? — сказал он ироническим тоном.
— Да, — отвечал Таванн. — Он принес цветы дамам и успокоил их насчет опасности, которую могла причинить близость пожара.
— В ту ночь Сабина Даже чуть не была убита, — напомнил Ришелье.
Граф де Шароле пристально посмотрел на Таванна.
— Рыцарь ваш друг? — спросил он.
— Да, — ответил Таванн.
— Не поздравляю вас с этим.
— Почему?
— Потому, что нелестно быть другом презренного вора.
— Петушиный Рыцарь не ворует.
— В самом деле?
— Нет. Он воюет. Это необыкновенный разбойник, он имеет дело только со знатными людьми.
— Как? — спросил король.
— Петушиный Рыцарь никогда не грабил домов мещан или простолюдинов, никогда не совершал преступлений против нетитулованных особ или бедняков. Более того, он часто, очень часто помогал многим, и некоторым дворянам он даже очень предан.
— Каким дворянам?
— Многим, и мне, между прочими.
— Он оказал вам услугу?
— Да, государь.
— Какую услугу?
— Он дважды спас мне жизнь; он убил своей рукой трех человек, напавших на меня; он избавил меня от четвертого, который мне мешал, и бросил сто тысяч экю на ветер, чтобы предоставить мне возможность доказать женщине, любимой мною, что моя любовь искренна.
— Да, этот Рыцарь очаровательный человек! — сказал, смеясь, герцог Ришелье. — И начальник полиции клевещет на него самым недостойным образом.
— Вы думаете? — спросил граф де Шароле.
— О! — сказал герцог де Бриссак. — Если Петушиный Рыцарь друг виконта де Таванна, то другом графа де Шароле его никак не назовешь.
— Он, верно, хороший друг артистов Оперы, — сказал граф де Сен-Жермен, — я знаю, что сегодня он дает ужин всему кордебалету.
— Сегодня вечером? — удивились все.
— Да. Он прислал в два часа в Оперу корзины со всем необходимым для ужина.
— Вы откуда это знаете?
— Я знаю все, государь, и в ту самую минуту, как это случается.
— Вы обладаете даром ясновидения?
Сен-Жермен низко поклонился и промолчал.
VII
Ванны из человеческой крови
Ужин был весел, по обыкновению; кушанья сменялись быстро, и, наконец, явился стол с десертом.
— Очаровательное изобретение — этот стол! — вскричал маркиз де Креки.
— Одно из недавних, — прибавил Ришелье.
— Напрасно вы так думаете, герцог, — сказал Сен-Жермен.
— Так это изобретение древнее?
— Не совсем, но ему уже около двухсот лет.
— Вы, граф, что, обедали или ужинали на подобном столе? — спросил король.
— Да, государь.
— Когда и где?
— Я имел честь ужинать за таким столом, но квадратной формы, с королевой Катериной Медичи. Это было в башне особняка Суассон, в апартаментах, предназначенных для Руджиери. Королева, занимаясь наукой, не хотела, чтобы ей мешали. После я ужинал на другом столе, похожем на этот, в Неаполе, и, наконец, недавно в Петербурге у князя Тропадского.
— У князя Тропадского? У того, который умер несколько месяцев назад? — спросил Ришелье.
— У него, герцог, только он не умер.
— Тропадский не умер?
— Нет.
— Это, кажется, тот русский, который делал такие странные вещи? — спросил король.
— Да, государь, — отвечал герцог Ришелье. — Князь выпивал двадцать бутылок кларету за завтраком. Однажды он сам вытащил из глубокой ямы карету, лошадей и лакеев, которые туда упали. У него никогда не бывало менее шести любовниц.
— О! — сказал Сен-Жермен. — Природа много сделала для него: он гигантского роста и одарен невероятной силой.
— Но говорили, что князь умер. Разве он жив?
— Да, государь. Пробыв месяцев десять в Париже, князь занемог. Злоупотребление удовольствиями плохо отразились на его крови. Этот человек, такой красивый, свежий, сильный, сделался за короткое время отвратительным скелетом, слабым до такой степени, что мог ходить только с помощью двух лакеев. Он был настолько истощен, что казался умирающим.
— Это правда, его болезнь наделала много шума, — сказал маркиз де Креки.
— Граф де Шароле знает столько же, сколько и я об этом, — продолжал граф де Сен-Жермен, — потому что в то время он посещал князя.
— Вы его видели? — спросил король.
— Да, государь, — отвечал Шароле в замешательстве, — и действительно вид его внушил мне глубокое отвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126