— думал Мак, который остановился на верхней площадке и слушал.
— И через два месяца, — воскликнул говоривший, — мы будем у ворот Парижа.
— Браво, браво! — одобрительно шептали люди в масках.
— Значит, все оговорено?
— Конечно.
— Мы все там будем.
— Прошу прощения, — сказал тот, кто до этого держал речь, — но нам еще, как мне кажется, кое-чего не хватает.
— Чего же? — спросило сразу несколько голосов.
— Один из нас обещал получить согласие принца Гастона Орлеанского примкнуть к заговору,
— Это я, — произнес голос с порога зала.
И Мак показался на нижней ступеньке лестницы, и, не снимая маски, положил на стол запечатанный пакет.
На пергаменте, перевязанном голубой лентой, виднелось несколько капель крови.
— Что это? — спросил оратор.
— Черт возьми, — ответил Мак, — вы же сами видите: это кровь!
— Кровь?!
— А вы что думаете, — хладнокровно произнес капитан, — что подобные вещи достаются с помощью, женских улыбок и скрипичных серенад?
— Это верно.
Оратор сломал печать и пробежал пергамент глазами…
— Наконец-то! — воскликнул он, — наконец-то! Теперь у нас есть помощь, причем это помощь человека, который может быть нам полезен, как никто другой, самая мощная опора, какой только можно желать. Принц Гастон Орлеанский просит поддержки Испании, чтобы освободить Францию от тирании кардинала Ришелье.
— Браво! Браво! — снова закричали люди в масках.
— Теперь, господа, — продолжал оратор, — мы должны появляться друг перед другом только с открытым лицом, потому что мы связаны одной и той же клятвой.
— Это правда.
— Тогда долой маски, господа, завтра начнется гражданская война.
Маски упали с лиц.
И тут все заметили отсутствие дона Фелипе д'Абадиоса.
— Где же дон Фелипе? — спросил дон Хиль Торес.
Это он только что держал перед присутствующими такую прекрасную речь.
— Он не придет, — ответил Мак.
— Дон Руис, — воскликнул в радостном удивлении дон Хиль Торес.
— Собственной персоной, сударь.
— А почему же не придет дон Фелипе?
— Ему стало нехорошо, только что сейчас, наверху, и я там его оставил, на свежем воздухе…
— А впрочем, — произнес дон Хиль, — наш друг дон Фелипе, — человек, на которого можно рассчитывать… а что до вас, дон Руис…
И тут он поклонился Маку, Мак поклонился ему в ответ.
— Что же до вас, дон Руис, — в ваших руках ключ от Пикардии…
— Да, вы правы, — подтвердил Мак.
— Потому что Ла-Рош-Сент-Эрмель, и об этом нельзя забывать, монсеньор, это ключ от Пикардии.
— Да, безусловно, — подтвердило несколько голосов сразу.
— И дон Руис, комендант форта, откроет двери этой провинции Испании.
— А, ба! — произнес Мак.
И тут, ко всеобщему изумлению, он сделал шаг назад и резко изменил гон.
— Безусловно, — сказал дон Хиль, — вы откроете ворота Ла-Рош-Сент-Эрмели.
— Кому? — холодно осведомился Мак.
— Как кому? Испанским войскам.
— Та-та-та! — пробурчал Мак
Заговорщики с удивлением переглянулись, и на их лицах появился страх.
Мак продолжал:
— Господа, воздух в катакомбах спертый… тут легко сойти с ума.
— Дон Руис! — воскликнул дон Хиль Торес.
— Ладно, — оборвал его Мак, — уже хватит этого дона Руиса. Меня зовут не дон Руис, и я не дон Руис…
— Так кто же вы? — воскликнуло несколько голосов.
— Меня зовут капитан Мак, я — по рождению и сердцем француз.
И Мак положил руку на эфес шпаги.
— Измена! — закричали заговорщики.
— Здесь предатели — вы, — презрительно ответил Мак. — Да здравствует король Франции и да здравствует кардинал Ришелье!
— Смерть ему! Смерть! — прокричали заговорщики, обнажая шпаги.
— Ба! — спокойно сказал Мак. — Вас — всего, двадцать, это хорошее соотношение. Одна французская шпага против двадцати кастильских клинков. Все к лучшему, господа.
И его шпага со свистом рассекла воздух.
Заговорщики отступили.
— Как видно, вы больше привыкли работать кинжалом, я не шпагой, — продолжал он.
Ловко и быстро он сделал несколько выпадов налево и направо. Его шпага, создавая впечатление, что воздух рассекает несколько клинков, а не один, описала в воздухе одно из тех прекрасных мулине, которые коннетабль Оливье де Клиссон изобрел в Масличном лагере.
Но тут дон Хиль закричал:
— Назад, назад!
И все испанцы, уклонившись от шпаги Мака, отступили и сгрудились в другом конце зала. Они поняли, что хотел сделать их главарь.
Дон Хиль вытащил из-за пояса пистолет и направил его на Мака.
— Трус! — прошептал капитан.
— Капитан, — крикнул ему дон Хиль, — я — добрый католик.
— На испанский лад? — усмехнулся Мак.
— Я не хочу, что бы ты умер, не вручив свою душу Богу.
— Ба! — сказал капитан, — верного присяге солдата в раю всегда хорошо принимают. К тому же я еще не умер!
И, перевернув огромный стол, стоявший посреди зала, он спрятался за ним.
— Молись! — повторил дон Хиль.
— Это ты должен просить у Бога прощения за свои преступления, презренный! — ответил Мак.
— Тогда умри, — произнес испанец.
И он вытянул руку и прицелился.
Но прежде чем успел прозвучать выстрел, от которого Мак, как мог, пытался прикрыться столом, на верхней площадке лестницы раздался голос:
— Остановитесь, дон Хиль, остановитесь! — произнес он.
Дон Хиль отпустил пистолет и взглянул наверх.
По ступеням лестницы медленно спускался какой-то человек.
Это был дон Фелипе д'Абадиос.
Глава 29. Реванш
Подняв голову и увидев дона Фелипе, Мак тоже настолько удивился, что уронил стол.
— Ну, — подумал он, — значит я его поразил не насмерть.
Дон Фелипе д'Абадиос спустился по лестнице. Испанцы переглядывались с вполне понятным изумлением.
Они не понимали, почему дон Фелипе хотел сохранить жизнь человеку, который, с их точки зрения, был предателем.
Дон Фелипе продолжал.
— Назад, дон Хиль! Господа, шпаги в ножны. Капитан Мак должен иметь дело со мной, потому что это не дон Руис, как вы подумали.
— Он хочет взять реванш, — прошептал капитан.
Дон Фелипе, обращаясь к заговорщикам, заговорил снова:
— Господа, — сказал он, — моя шпага уже познакомилась со шпагой этого человека, и мы разберемся, с вашего позволения, в наших спорных вопросах сами. Здесь твой пистолет лишний, дон Хиль. Мы ведь находимся в подземелье, своды которого могут рухнуть от любого толчка. Выстрела из пистолета, может быть, будет достаточно, чтобы они обрушились и погребли нас всех.
При последних словах дона Фелипе заговорщики в ужасе переглянулись.
— Выйдете, господа, — сказал дон Фелипе. — У каждого из нас есть свой долг, который он должен выполнить. А мне нужно побеседовать с капитаном Маком.
И дон Фелипе сделал повелительный жест, не допускавший возражений.
Дон Хиль и его товарищи в полном молчании подошли к лестнице и поднялись по ней. Капитан, следивший за ними глазами, увидел, как они один за одним исчезают в темном проходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— И через два месяца, — воскликнул говоривший, — мы будем у ворот Парижа.
— Браво, браво! — одобрительно шептали люди в масках.
— Значит, все оговорено?
— Конечно.
— Мы все там будем.
— Прошу прощения, — сказал тот, кто до этого держал речь, — но нам еще, как мне кажется, кое-чего не хватает.
— Чего же? — спросило сразу несколько голосов.
— Один из нас обещал получить согласие принца Гастона Орлеанского примкнуть к заговору,
— Это я, — произнес голос с порога зала.
И Мак показался на нижней ступеньке лестницы, и, не снимая маски, положил на стол запечатанный пакет.
На пергаменте, перевязанном голубой лентой, виднелось несколько капель крови.
— Что это? — спросил оратор.
— Черт возьми, — ответил Мак, — вы же сами видите: это кровь!
— Кровь?!
— А вы что думаете, — хладнокровно произнес капитан, — что подобные вещи достаются с помощью, женских улыбок и скрипичных серенад?
— Это верно.
Оратор сломал печать и пробежал пергамент глазами…
— Наконец-то! — воскликнул он, — наконец-то! Теперь у нас есть помощь, причем это помощь человека, который может быть нам полезен, как никто другой, самая мощная опора, какой только можно желать. Принц Гастон Орлеанский просит поддержки Испании, чтобы освободить Францию от тирании кардинала Ришелье.
— Браво! Браво! — снова закричали люди в масках.
— Теперь, господа, — продолжал оратор, — мы должны появляться друг перед другом только с открытым лицом, потому что мы связаны одной и той же клятвой.
— Это правда.
— Тогда долой маски, господа, завтра начнется гражданская война.
Маски упали с лиц.
И тут все заметили отсутствие дона Фелипе д'Абадиоса.
— Где же дон Фелипе? — спросил дон Хиль Торес.
Это он только что держал перед присутствующими такую прекрасную речь.
— Он не придет, — ответил Мак.
— Дон Руис, — воскликнул в радостном удивлении дон Хиль Торес.
— Собственной персоной, сударь.
— А почему же не придет дон Фелипе?
— Ему стало нехорошо, только что сейчас, наверху, и я там его оставил, на свежем воздухе…
— А впрочем, — произнес дон Хиль, — наш друг дон Фелипе, — человек, на которого можно рассчитывать… а что до вас, дон Руис…
И тут он поклонился Маку, Мак поклонился ему в ответ.
— Что же до вас, дон Руис, — в ваших руках ключ от Пикардии…
— Да, вы правы, — подтвердил Мак.
— Потому что Ла-Рош-Сент-Эрмель, и об этом нельзя забывать, монсеньор, это ключ от Пикардии.
— Да, безусловно, — подтвердило несколько голосов сразу.
— И дон Руис, комендант форта, откроет двери этой провинции Испании.
— А, ба! — произнес Мак.
И тут, ко всеобщему изумлению, он сделал шаг назад и резко изменил гон.
— Безусловно, — сказал дон Хиль, — вы откроете ворота Ла-Рош-Сент-Эрмели.
— Кому? — холодно осведомился Мак.
— Как кому? Испанским войскам.
— Та-та-та! — пробурчал Мак
Заговорщики с удивлением переглянулись, и на их лицах появился страх.
Мак продолжал:
— Господа, воздух в катакомбах спертый… тут легко сойти с ума.
— Дон Руис! — воскликнул дон Хиль Торес.
— Ладно, — оборвал его Мак, — уже хватит этого дона Руиса. Меня зовут не дон Руис, и я не дон Руис…
— Так кто же вы? — воскликнуло несколько голосов.
— Меня зовут капитан Мак, я — по рождению и сердцем француз.
И Мак положил руку на эфес шпаги.
— Измена! — закричали заговорщики.
— Здесь предатели — вы, — презрительно ответил Мак. — Да здравствует король Франции и да здравствует кардинал Ришелье!
— Смерть ему! Смерть! — прокричали заговорщики, обнажая шпаги.
— Ба! — спокойно сказал Мак. — Вас — всего, двадцать, это хорошее соотношение. Одна французская шпага против двадцати кастильских клинков. Все к лучшему, господа.
И его шпага со свистом рассекла воздух.
Заговорщики отступили.
— Как видно, вы больше привыкли работать кинжалом, я не шпагой, — продолжал он.
Ловко и быстро он сделал несколько выпадов налево и направо. Его шпага, создавая впечатление, что воздух рассекает несколько клинков, а не один, описала в воздухе одно из тех прекрасных мулине, которые коннетабль Оливье де Клиссон изобрел в Масличном лагере.
Но тут дон Хиль закричал:
— Назад, назад!
И все испанцы, уклонившись от шпаги Мака, отступили и сгрудились в другом конце зала. Они поняли, что хотел сделать их главарь.
Дон Хиль вытащил из-за пояса пистолет и направил его на Мака.
— Трус! — прошептал капитан.
— Капитан, — крикнул ему дон Хиль, — я — добрый католик.
— На испанский лад? — усмехнулся Мак.
— Я не хочу, что бы ты умер, не вручив свою душу Богу.
— Ба! — сказал капитан, — верного присяге солдата в раю всегда хорошо принимают. К тому же я еще не умер!
И, перевернув огромный стол, стоявший посреди зала, он спрятался за ним.
— Молись! — повторил дон Хиль.
— Это ты должен просить у Бога прощения за свои преступления, презренный! — ответил Мак.
— Тогда умри, — произнес испанец.
И он вытянул руку и прицелился.
Но прежде чем успел прозвучать выстрел, от которого Мак, как мог, пытался прикрыться столом, на верхней площадке лестницы раздался голос:
— Остановитесь, дон Хиль, остановитесь! — произнес он.
Дон Хиль отпустил пистолет и взглянул наверх.
По ступеням лестницы медленно спускался какой-то человек.
Это был дон Фелипе д'Абадиос.
Глава 29. Реванш
Подняв голову и увидев дона Фелипе, Мак тоже настолько удивился, что уронил стол.
— Ну, — подумал он, — значит я его поразил не насмерть.
Дон Фелипе д'Абадиос спустился по лестнице. Испанцы переглядывались с вполне понятным изумлением.
Они не понимали, почему дон Фелипе хотел сохранить жизнь человеку, который, с их точки зрения, был предателем.
Дон Фелипе продолжал.
— Назад, дон Хиль! Господа, шпаги в ножны. Капитан Мак должен иметь дело со мной, потому что это не дон Руис, как вы подумали.
— Он хочет взять реванш, — прошептал капитан.
Дон Фелипе, обращаясь к заговорщикам, заговорил снова:
— Господа, — сказал он, — моя шпага уже познакомилась со шпагой этого человека, и мы разберемся, с вашего позволения, в наших спорных вопросах сами. Здесь твой пистолет лишний, дон Хиль. Мы ведь находимся в подземелье, своды которого могут рухнуть от любого толчка. Выстрела из пистолета, может быть, будет достаточно, чтобы они обрушились и погребли нас всех.
При последних словах дона Фелипе заговорщики в ужасе переглянулись.
— Выйдете, господа, — сказал дон Фелипе. — У каждого из нас есть свой долг, который он должен выполнить. А мне нужно побеседовать с капитаном Маком.
И дон Фелипе сделал повелительный жест, не допускавший возражений.
Дон Хиль и его товарищи в полном молчании подошли к лестнице и поднялись по ней. Капитан, следивший за ними глазами, увидел, как они один за одним исчезают в темном проходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62