– Я не ребенок и способна принимать собственные решения. Но, так как я оказалась на трудном перекрестке, я хочу знать состояние дороги, на которую собираюсь ступить.
Уинчестер почувствовал себя еще хуже. Она говорила так, словно он превращал ее в проститутку. Что же дальше? Она будет бродить ночью по улицам, приставая к мужчинам?
Он чувствовал себя так, словно Эмили вылила ведро холодной воды ему на голову, его желание улетучилось, хотя она кончила снимать с себя одежду. Не думала же она, что они смогут продолжить? Во всяком случае, сейчас, когда он так резко отказал ей!
Графу пришло в голову, что он никогда полностью не осознавал преимущества покупать плотские утехи. Когда он платил своим любовницам, от него не требовалось, чтобы он читал их мысли. Он мог выделывать любые курбеты без всяких угрызений совести.
Его тянуло к женщинам. У него не было друзей женского пола, обожаемой невесты, любящих тетушек или младших сестер. И лишь его отношения с Эмили можно было назвать чем-то вроде связи, и было очевидно, что тридцать лет его жизни не наделили его глубоким пониманием женских желаний или потребностей. У него не было ключа к ней.
Уинчестер скатился с девушки, передвинулся к краю постели и начал застегивать рубашку.
– Что вы делаете? – резко спросила она и ухватилась за ткань.
– Наилучше остановиться. Пока все хорошенько не обдумаем.
– Вы сошли с ума?
– Мы не должны продолжать.
– Почему?
– Ну…
Они оба держались за его рубашку, и момент был настолько нелепым, что Уинчестер откинулся на спину и расхохотался. Это был искренний, глубокий смех, каким он уже давно не наслаждался.
– Что здесь смешного? – требовательно поинтересовалась Эмили.
– Единственный раз за всю свою злосчастную жизнь я пытаюсь вести себя порядочно, а вы не позволяете.
– Я не хочу, чтобы вы вели себя порядочно. Я думала, мы все прояснили на этот счет.
– Мы ничего не прояснили! – Он засмеялся еще громче. – Вы хотите, чтобы я лишил вас невинности, а я всячески пытаюсь предотвратить это.
– Разве я просила вас быть моей совестью?
– Нет, и я не знаю, что на меня нашло. Должно быть, это галлюцинации, или, может быть, я сплю и это самый странный сон из всех, что мне доводилось видеть.
– Не проявляйте свое благородство передо мной. Я в плачевном состоянии, и вы можете довести меня до того, что я нанесу себе увечье.
Граф улыбнулся и повернул их тела так, что она оказалась словно в ловушке.
– Вы слишком хороши для меня, – признался он.
– Да?
– Вы делаете меня счастливым.
– Правда?
– Самым необъяснимым образом.
– Но как и почему?
– Вы – просто вы… и я ужасно рад, что вы здесь.
– Что за дивное чувство. – Она удовлетворенно вздохнула, глядя на него с такой любовью, что ему стало неловко.
Он был не из тех, кто рассыпался в цветистых комплиментах или прибегал к нелепой лести, поэтому не мог понять, что происходит, но он определенно менялся и не имел представления, каким окажется его следующий шаг.
Будет ли он подносить букеты? Посылать коробки конфет? Писать дурные стихи? Невозможно было что-то предположить.
Целую вечность он просто существовал, и вот теперь постепенно он пробуждался, его ослабевший дух оттаивал после долгой зимы одиночества и изоляции.
Эмили жила в его доме несколько недель. Если она останется здесь на полгода, что станет с его старым «я»? Он так изменится, что никто не узнает его.
Если существовала вероятность, что его распутный, порочный характер может измениться, ему следовало хорошенько покутить, прежде чем превратиться в пустую оболочку человека, каким он был.
Граф сел, стащил рубашку через голову и бросил ее на пол.
– Мисс Барнетт, я весь – ваш. Изучайте меня, сколько пожелаете.
– Серьезно?
– Не оставьте камня на камне.
Девушка засмеялась и положила ладони ему на грудь.
– О-о… ваша кожа такая теплая.
Она явно нервничала, словно не зная, как продолжать, так что он взял ее за запястья и начал водить ее ладони медленными кругами. Она гладила его плечи, руки, спину, но не опускалась ниже, не ласкала его там, где он так нуждался в ее прикосновениях.
Он снял с нее сорочку, и она осталась обнаженной. Внизу между ее ногами он увидел треугольник каштановых волос. Граф пребывал в опасной форме, он развязал шнурок на своих брюках, ослабив их так, что спереди стало свободно.
– Дотроньтесь до меня, – приказал Уинчестер. – Коснитесь меня повсюду.
Он указал вниз, и она восторженно последовала его указаниям. Наткнувшись на его половой орган, она была откровенно изумлена.
– Мы устроены по-разному, – заметил он. – Помните? Чтобы мы могли соединиться.
– Вы уже говорили это, но я не понимаю.
– Я покажу вам.
Покажет? Сможет ли он лишить ее невинности? Уинчестер не думал об этом, но если он в ближайшее время не получит освобождение, можно было опасаться за его благополучие. Вряд ли было полезно оставаться таким твердым так долго.
Он обернул ее ладонь вокруг своего возбужденного естества и показал, как надо ласкать его. Эмили быстро сообразила, что надо делать, и он почувствовал себя как четырнадцатилетний мальчишка, готовый без колебаний пролиться.
– Как вы называете это? – поинтересовалась девушка.
– У него много названий. Фаллос, петушок, половой член.
– А для чего он?
Ее жесты были мучительны, и граф не знал, сколько он еще сможет выдержать.
– Для удовольствия. И для того, чтобы делать детей.
– И как же это осуществляется?
– Если нам суждено заняться любовью, я запущу своего петушка в вас.
– На самом деле?
– Да, а затем я буду двигать его вперед и назад. Это движение доставляет большое удовольствие, и создается трение, при котором белая пена исторгается из кончика. Это мое семя, и оно может зародить дитя в вашем чреве.
– Это… занятие любовью болезненно?
– Только в первый раз. Тонкая кожица прикрывает вход – это девственная плева, и когда мужчина овладевает вами в первый раз, она разрывается и кровит.
– А-а, – задумчиво проговорила Эмили, – это проясняет истории, которые я слышала. Вы… мы… – Она покраснела, так как у нее не было словаря для обсуждения этих сладострастных действий.
– Проникну ли я в вас?
– Да.
– Не сегодня.
– Когда же?
– Возможно, никогда.
– А почему нет?
– Потому что может появиться бэби.
До нее дошло значение того, что они готовы были совершить.
– Поэтому мы должны быть очень осторожны.
– Да. И если я лишу вас невинности, вы можете никогда не выйти замуж.
– Почему?
Как много вопросов! Ему и в голову не приходило, что требуется столько усилий, чтобы уложить в постель девственницу.
– Потому что ваш муж поймет, что до него вы были с другим мужчиной. Что вы не целомудренная невеста.
– Не думаю, что следует беспокоиться по поводу того, что такая ситуация возникнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Уинчестер почувствовал себя еще хуже. Она говорила так, словно он превращал ее в проститутку. Что же дальше? Она будет бродить ночью по улицам, приставая к мужчинам?
Он чувствовал себя так, словно Эмили вылила ведро холодной воды ему на голову, его желание улетучилось, хотя она кончила снимать с себя одежду. Не думала же она, что они смогут продолжить? Во всяком случае, сейчас, когда он так резко отказал ей!
Графу пришло в голову, что он никогда полностью не осознавал преимущества покупать плотские утехи. Когда он платил своим любовницам, от него не требовалось, чтобы он читал их мысли. Он мог выделывать любые курбеты без всяких угрызений совести.
Его тянуло к женщинам. У него не было друзей женского пола, обожаемой невесты, любящих тетушек или младших сестер. И лишь его отношения с Эмили можно было назвать чем-то вроде связи, и было очевидно, что тридцать лет его жизни не наделили его глубоким пониманием женских желаний или потребностей. У него не было ключа к ней.
Уинчестер скатился с девушки, передвинулся к краю постели и начал застегивать рубашку.
– Что вы делаете? – резко спросила она и ухватилась за ткань.
– Наилучше остановиться. Пока все хорошенько не обдумаем.
– Вы сошли с ума?
– Мы не должны продолжать.
– Почему?
– Ну…
Они оба держались за его рубашку, и момент был настолько нелепым, что Уинчестер откинулся на спину и расхохотался. Это был искренний, глубокий смех, каким он уже давно не наслаждался.
– Что здесь смешного? – требовательно поинтересовалась Эмили.
– Единственный раз за всю свою злосчастную жизнь я пытаюсь вести себя порядочно, а вы не позволяете.
– Я не хочу, чтобы вы вели себя порядочно. Я думала, мы все прояснили на этот счет.
– Мы ничего не прояснили! – Он засмеялся еще громче. – Вы хотите, чтобы я лишил вас невинности, а я всячески пытаюсь предотвратить это.
– Разве я просила вас быть моей совестью?
– Нет, и я не знаю, что на меня нашло. Должно быть, это галлюцинации, или, может быть, я сплю и это самый странный сон из всех, что мне доводилось видеть.
– Не проявляйте свое благородство передо мной. Я в плачевном состоянии, и вы можете довести меня до того, что я нанесу себе увечье.
Граф улыбнулся и повернул их тела так, что она оказалась словно в ловушке.
– Вы слишком хороши для меня, – признался он.
– Да?
– Вы делаете меня счастливым.
– Правда?
– Самым необъяснимым образом.
– Но как и почему?
– Вы – просто вы… и я ужасно рад, что вы здесь.
– Что за дивное чувство. – Она удовлетворенно вздохнула, глядя на него с такой любовью, что ему стало неловко.
Он был не из тех, кто рассыпался в цветистых комплиментах или прибегал к нелепой лести, поэтому не мог понять, что происходит, но он определенно менялся и не имел представления, каким окажется его следующий шаг.
Будет ли он подносить букеты? Посылать коробки конфет? Писать дурные стихи? Невозможно было что-то предположить.
Целую вечность он просто существовал, и вот теперь постепенно он пробуждался, его ослабевший дух оттаивал после долгой зимы одиночества и изоляции.
Эмили жила в его доме несколько недель. Если она останется здесь на полгода, что станет с его старым «я»? Он так изменится, что никто не узнает его.
Если существовала вероятность, что его распутный, порочный характер может измениться, ему следовало хорошенько покутить, прежде чем превратиться в пустую оболочку человека, каким он был.
Граф сел, стащил рубашку через голову и бросил ее на пол.
– Мисс Барнетт, я весь – ваш. Изучайте меня, сколько пожелаете.
– Серьезно?
– Не оставьте камня на камне.
Девушка засмеялась и положила ладони ему на грудь.
– О-о… ваша кожа такая теплая.
Она явно нервничала, словно не зная, как продолжать, так что он взял ее за запястья и начал водить ее ладони медленными кругами. Она гладила его плечи, руки, спину, но не опускалась ниже, не ласкала его там, где он так нуждался в ее прикосновениях.
Он снял с нее сорочку, и она осталась обнаженной. Внизу между ее ногами он увидел треугольник каштановых волос. Граф пребывал в опасной форме, он развязал шнурок на своих брюках, ослабив их так, что спереди стало свободно.
– Дотроньтесь до меня, – приказал Уинчестер. – Коснитесь меня повсюду.
Он указал вниз, и она восторженно последовала его указаниям. Наткнувшись на его половой орган, она была откровенно изумлена.
– Мы устроены по-разному, – заметил он. – Помните? Чтобы мы могли соединиться.
– Вы уже говорили это, но я не понимаю.
– Я покажу вам.
Покажет? Сможет ли он лишить ее невинности? Уинчестер не думал об этом, но если он в ближайшее время не получит освобождение, можно было опасаться за его благополучие. Вряд ли было полезно оставаться таким твердым так долго.
Он обернул ее ладонь вокруг своего возбужденного естества и показал, как надо ласкать его. Эмили быстро сообразила, что надо делать, и он почувствовал себя как четырнадцатилетний мальчишка, готовый без колебаний пролиться.
– Как вы называете это? – поинтересовалась девушка.
– У него много названий. Фаллос, петушок, половой член.
– А для чего он?
Ее жесты были мучительны, и граф не знал, сколько он еще сможет выдержать.
– Для удовольствия. И для того, чтобы делать детей.
– И как же это осуществляется?
– Если нам суждено заняться любовью, я запущу своего петушка в вас.
– На самом деле?
– Да, а затем я буду двигать его вперед и назад. Это движение доставляет большое удовольствие, и создается трение, при котором белая пена исторгается из кончика. Это мое семя, и оно может зародить дитя в вашем чреве.
– Это… занятие любовью болезненно?
– Только в первый раз. Тонкая кожица прикрывает вход – это девственная плева, и когда мужчина овладевает вами в первый раз, она разрывается и кровит.
– А-а, – задумчиво проговорила Эмили, – это проясняет истории, которые я слышала. Вы… мы… – Она покраснела, так как у нее не было словаря для обсуждения этих сладострастных действий.
– Проникну ли я в вас?
– Да.
– Не сегодня.
– Когда же?
– Возможно, никогда.
– А почему нет?
– Потому что может появиться бэби.
До нее дошло значение того, что они готовы были совершить.
– Поэтому мы должны быть очень осторожны.
– Да. И если я лишу вас невинности, вы можете никогда не выйти замуж.
– Почему?
Как много вопросов! Ему и в голову не приходило, что требуется столько усилий, чтобы уложить в постель девственницу.
– Потому что ваш муж поймет, что до него вы были с другим мужчиной. Что вы не целомудренная невеста.
– Не думаю, что следует беспокоиться по поводу того, что такая ситуация возникнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72