Последний из ее мужчин, пораженный золотой лихорадкой, однажды вечером просто-напросто не явился домой.
Для Келли эта женщина была просто Божьим даром. Одна она ни за что не смогла бы управлять магазином и присматривать за младшими сестрами. Не говоря уже о том, что после исчезновения Джейса одной лишь миссис Экленд удавалось справляться с Бет.
Келли опустилась на колени перед Бет. Стерла мокрый снег с ее щек.
Залечить собственное разбитое сердце, казалось, будет не так трудно, как сердечко Бет. Котелок Джейса она спрятала в самом дальнем углу своего шкафа; выбегала из комнаты, как только Келли или миссис Экленд произносили его имя; в магазин теперь заходила очень редко, а речь ее, раньше изобиловавшая жаргонными словечками, теперь сводилась к нескольким односложным междометиям, произносившимся, как правило, мрачным тоном.
Бет указала на кувшины, стоявшие на прилавке:
– Можно нам с Сисси по конфетке?
Келли встала, бросив на миссис Экленд расстроенный взгляд.
– Конечно. А знаешь, котенок, давай сегодня вечером посидим за пианино. Будем петь. – Она протянула сестренке согнутый палец. – Обещаю.
Бет, угрюмо глядя на нее, откусила конфету.
– Глупая детская игра.
Сердце у Келли упало. Как же она могла забыть! Джейс играл с Бет в эту игру. И обещал, что останется с ними навсегда.
– Ну, хорошо, поезжайте домой. – Подавленная Келли долго стояла на пороге, глядя, как снег заметает их следы.
– Зайдите внутрь, дорогая леди, иначе простудитесь, – услышала она внезапно дружелюбный и в то же время властный голос.
Мысли Келли настолько были заняты семейными проблемами, что она даже не заметила Ральфа Дрисколла. Из всех людей, ставших ее друзьями за последние месяцы, лишь один Дрисколл обладал способностью приводить ее в смущение. В его присутствии она ощущала неловкость и незащищенность. Возможно, из-за его чересчур привлекательной внешности, возможно, из-за отечески покровительственного тона.
– М-мистер Дрисколл…
– Заходите, заходите, быстро. Вот и умница! Келли лихорадочно придумывала, что бы такое сказать и не показаться слишком глупой.
– Мама всегда называла такую погоду опасной. Считается, что уже весна, а на самом деле нет. А для женщины в вашем положении это особенно опасно.
Щеки Келли вспыхнули горячим румянцем.
– Как… как вы…
Он негромко рассмеялся:
– Люди говорят, я слушаю. Дамы обычно не умеют хранить секреты. По-моему, разговоры пошли с того дня, как вы впервые обратились к врачу.
– О Господи…
– Стесняться совершенно нечего, дорогая леди. Во всем городе нет ни одного мужчины, который бы с удовольствием не отхлестал этого Перкинса плеткой за то, что он оставил вас в таком положении.
От этих слов Келли окончательно растерялась.
– Это… это очень галантно с их стороны.
– Должен сказать, это больше чем галантность. Знаете ли вы, сколько мужских сердец вы разбили в этом городе?
Келли не поднимала глаза от пола.
– Я и не думала, что меня здесь кто-то вообще замечает.
Дрисколл снисходительно рассмеялся:
– Вас не замечают? Да вы явились в этот магазин, как в горящий дом, после смерти Большого Джима и отъезда вашего мужа. Взяли на себя бразды правления, когда даже у мужчины опустились бы руки.
Келли почувствовала прилив гордости. Значит, ее усилия не пропали даром. Эта мысль придала ей смелости, и она решилась взглянуть на банкира.
– Я лишь делала то, что считала необходимым.
– А знаете ли вы, что обскакали старика Хауптмана? Вчера он жаловался на то, что вы уводите его покупателей.
– В Дарк-Крике хватит места для нас обоих. Город разрастается. – Келли снова почувствовала смущение, но Ральф наговорил ей столько приятных вещей, и она набралась смелости: – Вы совсем к нам не заходите в последнее время. И ваши люди тоже.
– Я не забыл, как Карл и другие докучали вам своим грубым поведением, и строго-настрого запретил им появляться в магазине в отсутствие Билли Ди.
Келли снова залилась румянцем.
– Это очень мило с вашей стороны. Такое внимание…
Он коснулся ее рукава.
– Я хочу, чтобы вы думали обо мне лучше и считали меня своим другом.
– Но я и так считаю вас своим другом!
Келли запнулась. Прикусила губу. С какой стати вдруг разоткровенничалась? Возможно, из-за того, что Ральф так на нее смотрит, из-за трогательной искренности в его голосе, из-за тепла его руки.
– Черт побери! – внезапно воскликнул он. – По-моему, вы хорошеете день ото дня.
– Прошу вас, мистер Дрисколл…
Он тепло улыбнулся и взял Келли под руку.
– Друзья зовут меня Ральф. А вы действительно прекрасны.
Каким-то образом Келли удалось найти убежище за прилавком. Если ему вздумалось поухаживать, то слишком уж он скор.
– Вам… вам что-нибудь нужно купить? Он пригладил седеющие на висках волосы.
– Вообще-то я пришел сказать вам, что собираю пожертвования на новую церковь. Давно уже пора нам построить приличное здание.
На лице Келли появилась радостная улыбка.
– О, да это просто чудесно! Я так давно мечтаю о том, чтобы на Франт-стрит появилась настоящая церковь. Не знаю, сколько я смогу дать, но рассчитывайте на мою поддержку.
– Я знал, что вам будет приятно это слышать. Преподобный Мэплс сказал, что вы с ним много говорили об этом в последние месяцы.
Келли нервно рассмеялась:
– Но я надеюсь, вы делаете это не только для того, чтобы угодить мне.
Его глаза потемнели.
– Да, именно так.
Она нащупала сзади стул и села.
– Я… я… Ваша поспешность меня смущает, мистер Дрисколл. Ральф.
– Я ничего другого и не ожидал. Такой чувствительной женщине, как вы, необходимо время, чтобы приспособиться к новому положению, особенно после тех трагедий, которые вам пришлось пережить. Я совершенно не собираюсь на вас давить. Пока я хочу только быть вашим другом. И надеюсь, что когда-нибудь эта дружба перерастет в нечто большее.
Господи, ну что ей ответить на это? Она лихорадочно перебирала в уме, что бы такое сказать. Однако говорить ничего не пришлось. Дверь распахнулась. На пороге стоял Уидди. В руке он сжимал газету. Келли не знала, что ее больше расстроило – то, что Уидди снова явился в таком виде, или то, что Ральф Дрисколл оказался тому свидетелем.
– Где ты был? – Нахмурившись, она поднялась с места. – Ты же обещал вернуться сразу после ленча. Посмотри на себя! Как ты можешь обслуживать покупателей в таком виде!
Уидди швырнул газету на прилавок.
– Это твои покупатели, а не мои. Большой Джим настолько мне не доверял, что ничего мне не оставил в завещании.
Келли бросила взгляд на Дрисколла. Поскорее бы он ушел.
– Папа хотел только хорошего. Когда ты достигнешь определенного возраста…
– Я уже не ребенок! Сколько ребят в шестнадцать лет имеют хорошую работу и даже жен. А я всего-навсего служащий у сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Для Келли эта женщина была просто Божьим даром. Одна она ни за что не смогла бы управлять магазином и присматривать за младшими сестрами. Не говоря уже о том, что после исчезновения Джейса одной лишь миссис Экленд удавалось справляться с Бет.
Келли опустилась на колени перед Бет. Стерла мокрый снег с ее щек.
Залечить собственное разбитое сердце, казалось, будет не так трудно, как сердечко Бет. Котелок Джейса она спрятала в самом дальнем углу своего шкафа; выбегала из комнаты, как только Келли или миссис Экленд произносили его имя; в магазин теперь заходила очень редко, а речь ее, раньше изобиловавшая жаргонными словечками, теперь сводилась к нескольким односложным междометиям, произносившимся, как правило, мрачным тоном.
Бет указала на кувшины, стоявшие на прилавке:
– Можно нам с Сисси по конфетке?
Келли встала, бросив на миссис Экленд расстроенный взгляд.
– Конечно. А знаешь, котенок, давай сегодня вечером посидим за пианино. Будем петь. – Она протянула сестренке согнутый палец. – Обещаю.
Бет, угрюмо глядя на нее, откусила конфету.
– Глупая детская игра.
Сердце у Келли упало. Как же она могла забыть! Джейс играл с Бет в эту игру. И обещал, что останется с ними навсегда.
– Ну, хорошо, поезжайте домой. – Подавленная Келли долго стояла на пороге, глядя, как снег заметает их следы.
– Зайдите внутрь, дорогая леди, иначе простудитесь, – услышала она внезапно дружелюбный и в то же время властный голос.
Мысли Келли настолько были заняты семейными проблемами, что она даже не заметила Ральфа Дрисколла. Из всех людей, ставших ее друзьями за последние месяцы, лишь один Дрисколл обладал способностью приводить ее в смущение. В его присутствии она ощущала неловкость и незащищенность. Возможно, из-за его чересчур привлекательной внешности, возможно, из-за отечески покровительственного тона.
– М-мистер Дрисколл…
– Заходите, заходите, быстро. Вот и умница! Келли лихорадочно придумывала, что бы такое сказать и не показаться слишком глупой.
– Мама всегда называла такую погоду опасной. Считается, что уже весна, а на самом деле нет. А для женщины в вашем положении это особенно опасно.
Щеки Келли вспыхнули горячим румянцем.
– Как… как вы…
Он негромко рассмеялся:
– Люди говорят, я слушаю. Дамы обычно не умеют хранить секреты. По-моему, разговоры пошли с того дня, как вы впервые обратились к врачу.
– О Господи…
– Стесняться совершенно нечего, дорогая леди. Во всем городе нет ни одного мужчины, который бы с удовольствием не отхлестал этого Перкинса плеткой за то, что он оставил вас в таком положении.
От этих слов Келли окончательно растерялась.
– Это… это очень галантно с их стороны.
– Должен сказать, это больше чем галантность. Знаете ли вы, сколько мужских сердец вы разбили в этом городе?
Келли не поднимала глаза от пола.
– Я и не думала, что меня здесь кто-то вообще замечает.
Дрисколл снисходительно рассмеялся:
– Вас не замечают? Да вы явились в этот магазин, как в горящий дом, после смерти Большого Джима и отъезда вашего мужа. Взяли на себя бразды правления, когда даже у мужчины опустились бы руки.
Келли почувствовала прилив гордости. Значит, ее усилия не пропали даром. Эта мысль придала ей смелости, и она решилась взглянуть на банкира.
– Я лишь делала то, что считала необходимым.
– А знаете ли вы, что обскакали старика Хауптмана? Вчера он жаловался на то, что вы уводите его покупателей.
– В Дарк-Крике хватит места для нас обоих. Город разрастается. – Келли снова почувствовала смущение, но Ральф наговорил ей столько приятных вещей, и она набралась смелости: – Вы совсем к нам не заходите в последнее время. И ваши люди тоже.
– Я не забыл, как Карл и другие докучали вам своим грубым поведением, и строго-настрого запретил им появляться в магазине в отсутствие Билли Ди.
Келли снова залилась румянцем.
– Это очень мило с вашей стороны. Такое внимание…
Он коснулся ее рукава.
– Я хочу, чтобы вы думали обо мне лучше и считали меня своим другом.
– Но я и так считаю вас своим другом!
Келли запнулась. Прикусила губу. С какой стати вдруг разоткровенничалась? Возможно, из-за того, что Ральф так на нее смотрит, из-за трогательной искренности в его голосе, из-за тепла его руки.
– Черт побери! – внезапно воскликнул он. – По-моему, вы хорошеете день ото дня.
– Прошу вас, мистер Дрисколл…
Он тепло улыбнулся и взял Келли под руку.
– Друзья зовут меня Ральф. А вы действительно прекрасны.
Каким-то образом Келли удалось найти убежище за прилавком. Если ему вздумалось поухаживать, то слишком уж он скор.
– Вам… вам что-нибудь нужно купить? Он пригладил седеющие на висках волосы.
– Вообще-то я пришел сказать вам, что собираю пожертвования на новую церковь. Давно уже пора нам построить приличное здание.
На лице Келли появилась радостная улыбка.
– О, да это просто чудесно! Я так давно мечтаю о том, чтобы на Франт-стрит появилась настоящая церковь. Не знаю, сколько я смогу дать, но рассчитывайте на мою поддержку.
– Я знал, что вам будет приятно это слышать. Преподобный Мэплс сказал, что вы с ним много говорили об этом в последние месяцы.
Келли нервно рассмеялась:
– Но я надеюсь, вы делаете это не только для того, чтобы угодить мне.
Его глаза потемнели.
– Да, именно так.
Она нащупала сзади стул и села.
– Я… я… Ваша поспешность меня смущает, мистер Дрисколл. Ральф.
– Я ничего другого и не ожидал. Такой чувствительной женщине, как вы, необходимо время, чтобы приспособиться к новому положению, особенно после тех трагедий, которые вам пришлось пережить. Я совершенно не собираюсь на вас давить. Пока я хочу только быть вашим другом. И надеюсь, что когда-нибудь эта дружба перерастет в нечто большее.
Господи, ну что ей ответить на это? Она лихорадочно перебирала в уме, что бы такое сказать. Однако говорить ничего не пришлось. Дверь распахнулась. На пороге стоял Уидди. В руке он сжимал газету. Келли не знала, что ее больше расстроило – то, что Уидди снова явился в таком виде, или то, что Ральф Дрисколл оказался тому свидетелем.
– Где ты был? – Нахмурившись, она поднялась с места. – Ты же обещал вернуться сразу после ленча. Посмотри на себя! Как ты можешь обслуживать покупателей в таком виде!
Уидди швырнул газету на прилавок.
– Это твои покупатели, а не мои. Большой Джим настолько мне не доверял, что ничего мне не оставил в завещании.
Келли бросила взгляд на Дрисколла. Поскорее бы он ушел.
– Папа хотел только хорошего. Когда ты достигнешь определенного возраста…
– Я уже не ребенок! Сколько ребят в шестнадцать лет имеют хорошую работу и даже жен. А я всего-навсего служащий у сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72