Майлз направился мимо него к выходу, ведя за собой лошадь.
— Убирайся! — повторил он. — Оставь девочку в покое… Ты и так причинил ей много горя… Подумать только, и тут не удержался — клялся вести себя как джентльмен, но опять солгал!
Это удивило Грегори. Он не понимал, зачем Виолетте понадобилось рассказывать Майлзу о том, что было между ними.
— Я не соблазнял ее. К тому же ты знал, что она не девственница…
— Да, знал! — Трафтен покраснел от гнева. — Но я знал также, что она не была беременна!
Грегори показалось, что его лягнул мул. Мир начал расплываться перед его глазами. Но тут ему в голову пришло очень простое объяснение:
— Вы, должно быть, не поняли! Мы придумали это — про беременность, — чтобы разжалобить охранников.
— Да? Расскажи об этом доктору, который осматривал ее два дня назад. Шериф решил проверить ее историю и вызвал к ней врача. — Майлз вздохнул и решительно заявил: — Я позабочусь о ней и о ребенке. Им обоим без тебя будет лучше.
Грегори растерялся. Вихрь мыслей теснился у него в голове. Он будет отцом — никогда в жизни он даже представить себе не мог такого поворота событий… Что подумала Виолетта, узнав, что их выдумка оказалась правдой? Она решила, что бесплодна, но ему не следовало полагаться на ее слова, надо было принять обычные меры предосторожности. А он повел себя, как последний эгоист, думая только о своем удовольствии!
Майлз прав. Он не может быть отцом — чему он может научить ребенка? У него даже не хватает смелости любить девушку просто за то, что она замечательная и достойна любви. Виолетта и ребенок заслуживают лучшего мужа и отца… Кто он такой? Мужчина, который провел ночь с женщиной, подарившей ему ранее не изведанные чувства, но испугавшийся их глубины и потому сбежавший от нее?
Конечно, он уехал, чтобы ее защитить. Но с другой стороны, он действовал так, как все ожидали, — взял деньги и сбежал. Хотел купить себе новую жизнь. Чистую, чтобы ею можно было гордиться. Кто из знакомых способен уважать его — шантажиста и мошенника? А на новом месте он мог бы занять достойное место в обществе, стать уважаемым, порядочным человеком.
Теперь он ненавидел себя — ненавидел потому, что оправдал ожидания Майлза.
— Прости, Виолетта, — прошептал он. — Каждый за себя.
Виолетта сбежала четыре дня назад, добавив конокрадство и банальное воровство к длинному списку своих преступлений. У нее не было выбора. Даже если бы у нее были деньги — не могла же она пойти в магазин и начать покупать припасы в дорогу, когда все уверены, что она мечтает вернуться в Сент-Луис поездом в сопровождении заботливого дядюшки!
Надев мужской костюм, она выскользнула из гостиницы. Неподалеку находился салун, у которого было привязано несколько лошадей, и она тщательно обшарила их седельные сумки.
Она нашла сухари, но у нее не было ни оружия, ни денег, которые могли бы послужить уликой против отца. Ничего, кроме храбрости и готовности столкнуться лицом к лицу с Гарольдом Далтоном и отомстить за себя.
Виолетта уже не была той девушкой, которая, особо не задумываясь, ограбила банк в Сент-Луисе. Долгое путешествие сильно изменило ее. У нее хватило мужества взглянуть в лицо дьяволу. Она научилась сострадать заблудшим и униженным и не побоялась помочь девочкам из борделя Веги.
Еще Виолетта поняла, что, несмотря на поколения предков, живших неправедно, преступная жизнь не для нее. И она никогда не сможет отдать мужчине свое тело, если сердце ее не принадлежит ему. Она обрела наконец чувство собственного достоинства и самоуважения и поняла: она достойна любви и сама сможет подарить ответное глубокое чувство.
Но самый важный урок, который извлекла из своих приключений Виолетта, заключался в том, что не имеет значения, как низко пал человек и как несправедливо с ним обошлись люди и обстоятельства. Главное, он, если захочет, сможет подняться вновь.
Только от человека зависит, кем он станет, какую роль будет играть в жизни. Теперь она готова предстать перед отцом. Но он увидит не забитого ребенка, не девку, стыдящуюся своего прошлого. Нет, она гордится собой — молодой, свободной, способной поступать так, как считает нужным. Такой она и останется навсегда. Ее дитя родится и вырастет, и над ним не будут довлеть позор и страх.
Виолетта приложила ладонь к животу. Пока он плоский, как всегда. Но скоро маленький гость начнет расти. Она была так испугана и взвинчена во время своего пребывания в Топике, что и думать забыла про месячные. И только теперь Виолетта поняла — это не она была бесплодна, а Вега. Она вспомнила, как Грегори извинялся за то, что не смог сдержаться и излил свое семя в нее. И семя это дало росток.
Сейчас ей не хотелось думать о проблемах, хотя их много. Как растить ребенка одной? Справится ли она с такой ответственностью? Да еще ей придется обеспечивать братьев и сестру. Ничего, она справится. И где-то в глубине души жила надежда, что ей не придется бороться в одиночку.
Она по-прежнему верила Грегори и ждала его. Несмотря на то что он сбежал наутро после ночи любви и не приехал за ней в Топику. Может, она просто глупая, влюбленная дурочка? Но Виолетта упорно цеплялась за надежду, что Грегори Клайн изменил своим принципам, той вере, в какой был воспитан, — каждый за себя. Он изменит свою жизнь ради нее.
Еще она была уверена, что Майлз тоже последует за ней. Она опять его обманула, послав записку с просьбой отменить обед, так как она не очень хорошо себя чувствует. Она сбежала, но причина казалась ей достаточно веской — не вмешивать его в неприятности. Она знала своего папашу — у него рука не дрогнет убить родную дочь, а уж незнакомца он пристрелит просто с удовольствием. Майлз и так слишком, много для нее сделал. Виолетта не могла допустить, чтобы он рисковал ради нее жизнью. Она выиграла день или два, и теперь он приедет слишком поздно, чтобы подвергнуться опасности — или слишком поздно, чтобы помочь.
Виолетта гнала лошадь все вперед и вперед. Близился вечер, животное устало, да и она тоже с трудом держалась в седле. Выбрав укромное местечко в стороне от дороги, она растянулась на жесткой земле. Что-то она стала быстро уставать. Это, наверное, из-за ребенка.
Необходимо добраться до Коффивилла раньше тех, кто решит за ней последовать. Потом к ее беспокойным мыслям прибавилась новая тревога — не потеряет ли она ребенка, если будет так загонять себя? А вдруг скачка ей повредит? Виолетта хотела сохранить малыша. Для себя и для Грегори.
Она улыбнулась, представив его лицо, когда он узнает эту новость. Конечно, он не сможет вообразить себя в роли отца. А она может. Проблема Грегори заключалась в том, что в него никто никогда не верил. Не доверял ему свою жизнь или жизнь близкого человека, не полагался на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66