– Триста злобно улыбнулась, и несчастный стюард, чуть не падая, бегом устремился к двери. – Боюсь, что у меня есть довольно скверная привычка убивать всех, в кого я стреляю! – с сожалением добавила она. – Это все мой несдержанный характер: стоит мне выйти из себя, и… Вы понимаете? Ну, я вижу, что понимаете!
Когда Прюитт выбежал из каюты, с необычайной быстротой закрыв за собой дверь, Триста упала в кресло и истерически расхохоталась: «Боже мой! Я бы действительно сейчас так поступила – и без всяких колебаний. Хотя все это время сомневалась, что смогу убить человеческое существо – даже такое гнусное, никудышное создание, как Прюитт. Но кажется, это довольно легко – убить, не раздумывая…»
Корабль начало качать и бросать из стороны в сторону. Без всякой помощи машин он несся по волнам так же быстро, как клипер. Сквозь покрытый слоем морской соли иллюминатор Триста видела, как за кормой судна разлетаются клочья пены, а в борта его бьют кипящие синие волны.
Единственное, что можно сказать хорошего о капитане Мак-Кормике, нехотя признала Триста, это то, что он неплохой моряк. И сейчас, когда корабль летит по волнам, он крепко держит в своих руках штурвал и резким голосом отдает приказы несчастным, которые лазают по мачтам, опуская или поднимая паруса, и надеются, что ветер не сорвет их оттуда. Но пока капитан Мак-Кормик занят со своим драгоценным судном, а его робкие пассажиры прячутся в каютах… он даже и не заметит, что кто-то рискнул выйти на палубу. А если и заметит – какое это имеет значение?
Триста уже почти чувствовала на лице соленые поцелуи моря и слышала свист ветра в ушах. Ведьма! Вот что подумают все, кто ее увидит. Черноволосая морская ведьма, порождение ветра и волн, которое исчезнет так же внезапно, как и пена за кормой. Триста начала рыться в одной из сумок, пока не нашла плащ, который искала, – тяжелый шерстяной плащ с капюшоном. Пожалуй, это подойдет. Так она будет вполне похожа на ведьму.
Очевидно, ей удалось напугать Прюитта, который обычно ее сторожил, а из пассажиров больше никто не рискнул выйти на палубу под порывы ветра и удары волн! Триста обеими руками уцепилась за поручни, ничуть не заботясь о том, что ветер откинул с ее головы капюшон.
Даже не задумываясь над тем, зачем это делает, она поднесла руку к голове и стянула с себя шерстяную шапочку, а затем принялась вытаскивать из волос скрепляющие их заколки и шпильки. Вот! А теперь косы! Тело Тристы раскачивалось из стороны в сторону вместе с судном. Подчиняясь только инстинкту, она обеими руками расплела косы и подставила волосы ветру и соленым брызгам…
Брошенная в воду шерстяная шапочка долго летела над волнами, а затем пропала, внезапно исчезнув из виду. Хватит прятаться! Триста откинулась всем телом, снова ухватившись за поручни. Она закрыла глаза и, ни о чем не думая, целиком отдалась ощущению полета.
– Отдать шапку на волю ветра – как это символично! Неужели вы и в самом деле не призрак?
На мгновение Триста окаменела от ужаса, как будто вызвала из небытия злого духа. Нет. Нет! Как в кошмарном сне, Триста не могла сдвинуться с места, хотя все ее чувства кричали: «Беги! Беги!» На какой-то миг ей даже пришла в голову дикая мысль перелезть через поручни и броситься в морские волны – уж лучше так, чем это! Немного придя в себя, Триста заставила себя надеть на голову капюшон, закрыв лицо. Но прижимавшееся к ней тело излучало тепло, которое, казалось, прожигало ей кожу, распространяясь внутри, как лесной пожар. Рука мужчины крепко держала ее, и Триста со страхом почувствовала, что растворяется в нем – так же, как и он растворяется в ней, проникая в каждую клеточку ее тела. Триста откинула назад голову и издала нечленораздельный, почти животный крик.
– Боже! А я-то представлял себе, что… – услышала она удивленный голос. Мужчина резко развернул ее к себе и поцеловал. Его поцелуй был одновременно грубым и несмелым, жадным и нежным – всем, чем только может быть поцелуй.
Триста потом не могла вспомнить, каким образом ей удалось вырваться из его объятий и бежать – бежать без оглядки, бежать так, как будто за ней гнались все демоны ада.
Он не стал ее преследовать. Должно быть, Триста пробежала через всю палубу, пока пришла в себя настолько, чтобы найти свою каюту и стремглав влететь в нее. Захлопнув и заперев за собой дверь, она в изнеможении упала на свою узкую койку.
«Не хочу ничего знать!» – не говорило, а кричало ее сознание. Она наверняка все придумала. Это совершенно невозможно. Как в «Демоне-любовнике» – поэме, которую она когда-то читала… Она даже не видела его лица – если оно у него вообще было! Но тем не менее не сказала ни слова… Как же она могла? И он тоже не сделал ни малейшей попытки ее догнать – это мог быть просто один из матросов, потом испугавшийся собственной смелости. Ну конечно! А теперь, когда отвага его покинула, бедняга мучается от беспокойства, ожидая, когда таинственная леди в плаще с капюшоном пожалуется капитану!
В плаще! Она ведь потеряла свой плащ. Бешеный порыв ветра сдул его с плеч, когда Триста мчалась по скользкой палубе. Тогда она едва обратила на это внимание. Собственно, это и сейчас не имеет большого значения. Пусть плащ вслед за шапочкой станет жертвой, принесенной ветру и волнам! Жертвой Посейдону, древнему богу моря, в обмен на его защиту. Но от чего? Или хуже того – от кого?
Нет! Она уже позволила своему воображению зайти слишком далеко. С таким же успехом можно представить, что она вызвала самого Посейдона! «Отдать шапку на волю ветра», – так, кажется, он сказал…
Больше она не будет об этом думать – по крайней мере сейчас. По крайней мере до тех пор, пока не снимет мокрую одежду и не высушит волосы, сказала себе Триста, когда ее начал пробирать озноб. Не хватало только простудиться или даже подхватить пневмонию!
Естественно, соленые брызги испортили одежду, но Триста была в таком состоянии, что не обращала на это внимания. Она ее пока куда-нибудь сложит. Рубашка намокла и липла к коже, ясно обрисовывая груди с выдававшимися сосками. Сидя все время в каюте, Триста не заботилась о том, чтобы их плотно перебинтовывать. «Ну по крайней мере я не натолкнулась на капитана! – с содроганием подумала она. – Что бы он тогда сделал? А Прюитт? Он, вероятно, завизжал бы от страха и пустился бежать от ужасного призрака с развевающимися по ветру волосами! В тот момент я действительно была похожа на ведьму!»
Состроив себе гримасу в зеркале, Триста попыталась привести в порядок растрепанную ветром прическу. Все еще мокрые волосы никак не поддавались. Все-таки надо было их снова подстричь! Потому что…
Потому что тогда они не вились бы и не кружились вокруг головы, привлекая к ней внимание, – и не били бы по лицу, не лезли бы в глаза, так… Так что на несколько минут она ослепла и перестала воспринимать окружающий мир, поддавшись той дикой, неукротимой стороне своей натуры, о существовании которой уже почти забыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Когда Прюитт выбежал из каюты, с необычайной быстротой закрыв за собой дверь, Триста упала в кресло и истерически расхохоталась: «Боже мой! Я бы действительно сейчас так поступила – и без всяких колебаний. Хотя все это время сомневалась, что смогу убить человеческое существо – даже такое гнусное, никудышное создание, как Прюитт. Но кажется, это довольно легко – убить, не раздумывая…»
Корабль начало качать и бросать из стороны в сторону. Без всякой помощи машин он несся по волнам так же быстро, как клипер. Сквозь покрытый слоем морской соли иллюминатор Триста видела, как за кормой судна разлетаются клочья пены, а в борта его бьют кипящие синие волны.
Единственное, что можно сказать хорошего о капитане Мак-Кормике, нехотя признала Триста, это то, что он неплохой моряк. И сейчас, когда корабль летит по волнам, он крепко держит в своих руках штурвал и резким голосом отдает приказы несчастным, которые лазают по мачтам, опуская или поднимая паруса, и надеются, что ветер не сорвет их оттуда. Но пока капитан Мак-Кормик занят со своим драгоценным судном, а его робкие пассажиры прячутся в каютах… он даже и не заметит, что кто-то рискнул выйти на палубу. А если и заметит – какое это имеет значение?
Триста уже почти чувствовала на лице соленые поцелуи моря и слышала свист ветра в ушах. Ведьма! Вот что подумают все, кто ее увидит. Черноволосая морская ведьма, порождение ветра и волн, которое исчезнет так же внезапно, как и пена за кормой. Триста начала рыться в одной из сумок, пока не нашла плащ, который искала, – тяжелый шерстяной плащ с капюшоном. Пожалуй, это подойдет. Так она будет вполне похожа на ведьму.
Очевидно, ей удалось напугать Прюитта, который обычно ее сторожил, а из пассажиров больше никто не рискнул выйти на палубу под порывы ветра и удары волн! Триста обеими руками уцепилась за поручни, ничуть не заботясь о том, что ветер откинул с ее головы капюшон.
Даже не задумываясь над тем, зачем это делает, она поднесла руку к голове и стянула с себя шерстяную шапочку, а затем принялась вытаскивать из волос скрепляющие их заколки и шпильки. Вот! А теперь косы! Тело Тристы раскачивалось из стороны в сторону вместе с судном. Подчиняясь только инстинкту, она обеими руками расплела косы и подставила волосы ветру и соленым брызгам…
Брошенная в воду шерстяная шапочка долго летела над волнами, а затем пропала, внезапно исчезнув из виду. Хватит прятаться! Триста откинулась всем телом, снова ухватившись за поручни. Она закрыла глаза и, ни о чем не думая, целиком отдалась ощущению полета.
– Отдать шапку на волю ветра – как это символично! Неужели вы и в самом деле не призрак?
На мгновение Триста окаменела от ужаса, как будто вызвала из небытия злого духа. Нет. Нет! Как в кошмарном сне, Триста не могла сдвинуться с места, хотя все ее чувства кричали: «Беги! Беги!» На какой-то миг ей даже пришла в голову дикая мысль перелезть через поручни и броситься в морские волны – уж лучше так, чем это! Немного придя в себя, Триста заставила себя надеть на голову капюшон, закрыв лицо. Но прижимавшееся к ней тело излучало тепло, которое, казалось, прожигало ей кожу, распространяясь внутри, как лесной пожар. Рука мужчины крепко держала ее, и Триста со страхом почувствовала, что растворяется в нем – так же, как и он растворяется в ней, проникая в каждую клеточку ее тела. Триста откинула назад голову и издала нечленораздельный, почти животный крик.
– Боже! А я-то представлял себе, что… – услышала она удивленный голос. Мужчина резко развернул ее к себе и поцеловал. Его поцелуй был одновременно грубым и несмелым, жадным и нежным – всем, чем только может быть поцелуй.
Триста потом не могла вспомнить, каким образом ей удалось вырваться из его объятий и бежать – бежать без оглядки, бежать так, как будто за ней гнались все демоны ада.
Он не стал ее преследовать. Должно быть, Триста пробежала через всю палубу, пока пришла в себя настолько, чтобы найти свою каюту и стремглав влететь в нее. Захлопнув и заперев за собой дверь, она в изнеможении упала на свою узкую койку.
«Не хочу ничего знать!» – не говорило, а кричало ее сознание. Она наверняка все придумала. Это совершенно невозможно. Как в «Демоне-любовнике» – поэме, которую она когда-то читала… Она даже не видела его лица – если оно у него вообще было! Но тем не менее не сказала ни слова… Как же она могла? И он тоже не сделал ни малейшей попытки ее догнать – это мог быть просто один из матросов, потом испугавшийся собственной смелости. Ну конечно! А теперь, когда отвага его покинула, бедняга мучается от беспокойства, ожидая, когда таинственная леди в плаще с капюшоном пожалуется капитану!
В плаще! Она ведь потеряла свой плащ. Бешеный порыв ветра сдул его с плеч, когда Триста мчалась по скользкой палубе. Тогда она едва обратила на это внимание. Собственно, это и сейчас не имеет большого значения. Пусть плащ вслед за шапочкой станет жертвой, принесенной ветру и волнам! Жертвой Посейдону, древнему богу моря, в обмен на его защиту. Но от чего? Или хуже того – от кого?
Нет! Она уже позволила своему воображению зайти слишком далеко. С таким же успехом можно представить, что она вызвала самого Посейдона! «Отдать шапку на волю ветра», – так, кажется, он сказал…
Больше она не будет об этом думать – по крайней мере сейчас. По крайней мере до тех пор, пока не снимет мокрую одежду и не высушит волосы, сказала себе Триста, когда ее начал пробирать озноб. Не хватало только простудиться или даже подхватить пневмонию!
Естественно, соленые брызги испортили одежду, но Триста была в таком состоянии, что не обращала на это внимания. Она ее пока куда-нибудь сложит. Рубашка намокла и липла к коже, ясно обрисовывая груди с выдававшимися сосками. Сидя все время в каюте, Триста не заботилась о том, чтобы их плотно перебинтовывать. «Ну по крайней мере я не натолкнулась на капитана! – с содроганием подумала она. – Что бы он тогда сделал? А Прюитт? Он, вероятно, завизжал бы от страха и пустился бежать от ужасного призрака с развевающимися по ветру волосами! В тот момент я действительно была похожа на ведьму!»
Состроив себе гримасу в зеркале, Триста попыталась привести в порядок растрепанную ветром прическу. Все еще мокрые волосы никак не поддавались. Все-таки надо было их снова подстричь! Потому что…
Потому что тогда они не вились бы и не кружились вокруг головы, привлекая к ней внимание, – и не били бы по лицу, не лезли бы в глаза, так… Так что на несколько минут она ослепла и перестала воспринимать окружающий мир, поддавшись той дикой, неукротимой стороне своей натуры, о существовании которой уже почти забыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83