— Дерзкий тип.
На следующий день, когда Тори лежала на диване в нижней гостиной, она слышала, как дядя Симес сообщил Сину, что власти арестовали того мужчину. Его посадили на корабль и отправили в Техас. Больше он никогда не появится в Бостоне.
Вздрогнув, Тори закрыла глаза. Слава Богу. Он исчез, и ей никогда больше не доведется его увидеть. Она даже не могла вспомнить цвет его глаз, разглядывавших ее, — кажется, они были карими, светло-карими, почти желтыми, как у волка. Странно, что ей не удается вспомнить, как он выглядел. Он порождал в ее сознании образ ловкого и опасного зверя, мускулистого и голодного хищника.
И волнующего. Донесшийся из глубины души тихий голос напомнил Тори о том, что она не имела ничего против поцелуя незнакомца. Она никому не расскажет об этом и скоро все забудет. Да, забудет. Это даже не будет неприятным воспоминанием.
Глава 1
Бостон
Май 1846 года
Аккуратный маленький конверт, адресованный Симесу Райену и сопровождавший посылку, был доставлен в красивый кирпичный дом с утренней почтой. Узнав почерк брата и не будучи уверен в том, что письмо содержит хорошие новости, Симес Райен не стал тотчас вскрывать конверт. Патрик умел изумить или встревожить его несколькими строчками, и это послание не стало исключением из правила.
Неохотно разорвав конверт, Симес отправился искать свою жену. Кэтрин находилась в гостиной, пол которой был залит солнечным светом, проникавшим в комнату через завешенные кружевными шторами окна.
— Письмо от Патрика.
Симес показал послание жене, сидевшей перед окном за письменным столом.
Кэтрин подняла голову, и перо застыло в воздухе над материалом для очередной лекции о правах женщин; рассеянный солнечный свет, пройдя через оконное стекло и кружевную штору, создавал вокруг ее волос золотистый нимб.
— Он не просит, чтобы Виктория вернулась домой?
Покачав головой, Симес улыбнулся:
— Нет. В Калифорнии сейчас неспокойно. Скоро начнется война с Мексикой, и Монтерей окажется в самом пекле. Нет, Патрик отправился по делам в Новый Орлеан; он пишет, что его нынешний проект обещает принести денег в десять раз больше, чем он заработал, будучи морским капитаном. Его агент прибудет в Бостон в следующем месяце. Патрик предлагает мне вложить деньги и надеется, что я доверю ему большую сумму. По его словам, эта инвестиция принесет значительную прибыль за короткий срок.
— Ты сделаешь это?
Симес заколебался, нахмурился, потом медленно покачал головой:
— Нет, у нас с Патриком всегда возникают разногласия относительно бизнеса. Лучше я буду заниматься моими делами, не влезая в его. — Похлопав длинным конвертом по ладони, Симес добавил: — Как обычно, он вложил в конверт отдельное письмо для Тори.
Кэтрин слегка нахмурилась и сжала тонкими пальцами черную лакированную ручку. Ее красивое лицо стало тревожным. Она боялась, что Патрик потребует возвращения дочери в Калифорнию. Когда-то он прислал ее сюда для того, чтобы она получила образование и приобрела светские манеры. Кэтрин блестяще справилась с этой задачей. Виктория получила разносторонние познания, научилась правильно вести себя в любом обществе, говорила по-французски и понимала латынь. Немалое достижение, с гордостью думал Симес, для этого времени, не требовавшего, чтобы женщины были образованными. Патрику хватило дальновидности понять, что роль женщин в обществе изменится. Кэтрин положила перо и вздохнула:
— Я всегда боюсь, что в очередном письме он вызовет дочь к себе. Она прожила с нами столько времени, что я стала считать ее членом нашей семьи.
Симес подошел к окну и обнял жену за плечи.
— Я тоже отношусь к Тори, как к нашей дочери. Это естественно, ведь она приехала сюда, когда ей не было и десяти лет. А сейчас — сейчас она уже молодая леди. Ей скоро исполнится восемнадцать. Она почти взрослая…
Почти. Но не совсем. Иногда сквозь тонкую вуаль из отшлифованных манер Тори пробивалась детская непосредственность. Она вырывалась наружу в самые неожиданные моменты, когда всем уже казалось, что девушка переросла ее.
— Я не думаю, что Патрик планировал оставить ее здесь на такой длительный срок. — Симес вспомнил младшего брата, вечно забывавшего о своей дочери. — Насколько мне известно, она пишет ему, что счастлива здесь.
— Тебе не кажется странным, — резким тоном произнесла Кэтрин, — что он совершает деловые поездки, но обходит стороной Бостон, не навещает свою дочь? Он всегда присылает своего агента, а сам здесь не появляется. По-моему, он равнодушный отец, хотя я никогда не стала бы высказывать при посторонних свое мнение о твоем брате.
Симес, покачиваясь на каблуках, посмотрел в окно. Причина нежелания брата приезжать в Бостон оставалась загадкой. Несомненно, Патрик не мог до сих пор вздыхать по Порции Уикер. Это разочарование погребено в далеком прошлом, когда он был всего лишь капитаном американского торгового судна. Впоследствии он, похоже, не стремился возвратиться в Бостон, и родные много лет ничего о нем не слышали. Потом Патрик сообщил в письме, что женился на дочери испанского алькальда, родившей ему дочь и сына.
Обаятельная, своенравная и необыкновенно красивая Виктория была на несколько лет старше своего брата. Симес улыбнулся, вспомнив, как выглядела Тори прошлой весной в своем первом бальном платье, когда она с нетипичной для нее застенчивостью остановилась на лестнице, словно боясь, что самообладание неожиданно покинет ее.
Очарование этого момента нарушил Син, который был старше Тори на два года. Посмотрев снизу вверх на кузину, он продекламировал: «Ее сравню я с утренней звездой. Она любого ослепит своею красотой».
Тори наградила Сина за эту цитату нежнейшей улыбкой и спустилась вниз по ступеням; точно королева, она протянула ему свою руку и позволила проводить до экипажа. Темные волосы девушки были стянуты на макушке в сверкающий узел; несколько вьющихся медных прядей обрамляли маленькое личико, напоминавшее по форме сердечко. На первый взгляд Тори казалась воплощением мягкости, но округлый подбородок с ямочкой посередине говорил об упрямстве, а очаровательная улыбка, блуждавшая на полных губах, могла вмиг смениться гримасой гнева. Но самое сильное впечатление производили ее глаза — большие, почти фиолетовые, густо обрамленные длинными темными ресницами.
— Они похожи на весенние фиалки, — с восхищением сказала однажды Кэтрин.
— Или на грозовые облака над морем, — добавил Син с нотой отчаяния в голосе.
«Иногда, — подумал Симес, — старший сын и наследник держится так, будто влюблен в Тори». Конечно, это невозможно. Она доводилась ему кузиной, хотя между ними не было никакого внешнего сходства. Вероятно, она унаследовала свою экзотическую внешность от матери, которую они никогда не видели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
На следующий день, когда Тори лежала на диване в нижней гостиной, она слышала, как дядя Симес сообщил Сину, что власти арестовали того мужчину. Его посадили на корабль и отправили в Техас. Больше он никогда не появится в Бостоне.
Вздрогнув, Тори закрыла глаза. Слава Богу. Он исчез, и ей никогда больше не доведется его увидеть. Она даже не могла вспомнить цвет его глаз, разглядывавших ее, — кажется, они были карими, светло-карими, почти желтыми, как у волка. Странно, что ей не удается вспомнить, как он выглядел. Он порождал в ее сознании образ ловкого и опасного зверя, мускулистого и голодного хищника.
И волнующего. Донесшийся из глубины души тихий голос напомнил Тори о том, что она не имела ничего против поцелуя незнакомца. Она никому не расскажет об этом и скоро все забудет. Да, забудет. Это даже не будет неприятным воспоминанием.
Глава 1
Бостон
Май 1846 года
Аккуратный маленький конверт, адресованный Симесу Райену и сопровождавший посылку, был доставлен в красивый кирпичный дом с утренней почтой. Узнав почерк брата и не будучи уверен в том, что письмо содержит хорошие новости, Симес Райен не стал тотчас вскрывать конверт. Патрик умел изумить или встревожить его несколькими строчками, и это послание не стало исключением из правила.
Неохотно разорвав конверт, Симес отправился искать свою жену. Кэтрин находилась в гостиной, пол которой был залит солнечным светом, проникавшим в комнату через завешенные кружевными шторами окна.
— Письмо от Патрика.
Симес показал послание жене, сидевшей перед окном за письменным столом.
Кэтрин подняла голову, и перо застыло в воздухе над материалом для очередной лекции о правах женщин; рассеянный солнечный свет, пройдя через оконное стекло и кружевную штору, создавал вокруг ее волос золотистый нимб.
— Он не просит, чтобы Виктория вернулась домой?
Покачав головой, Симес улыбнулся:
— Нет. В Калифорнии сейчас неспокойно. Скоро начнется война с Мексикой, и Монтерей окажется в самом пекле. Нет, Патрик отправился по делам в Новый Орлеан; он пишет, что его нынешний проект обещает принести денег в десять раз больше, чем он заработал, будучи морским капитаном. Его агент прибудет в Бостон в следующем месяце. Патрик предлагает мне вложить деньги и надеется, что я доверю ему большую сумму. По его словам, эта инвестиция принесет значительную прибыль за короткий срок.
— Ты сделаешь это?
Симес заколебался, нахмурился, потом медленно покачал головой:
— Нет, у нас с Патриком всегда возникают разногласия относительно бизнеса. Лучше я буду заниматься моими делами, не влезая в его. — Похлопав длинным конвертом по ладони, Симес добавил: — Как обычно, он вложил в конверт отдельное письмо для Тори.
Кэтрин слегка нахмурилась и сжала тонкими пальцами черную лакированную ручку. Ее красивое лицо стало тревожным. Она боялась, что Патрик потребует возвращения дочери в Калифорнию. Когда-то он прислал ее сюда для того, чтобы она получила образование и приобрела светские манеры. Кэтрин блестяще справилась с этой задачей. Виктория получила разносторонние познания, научилась правильно вести себя в любом обществе, говорила по-французски и понимала латынь. Немалое достижение, с гордостью думал Симес, для этого времени, не требовавшего, чтобы женщины были образованными. Патрику хватило дальновидности понять, что роль женщин в обществе изменится. Кэтрин положила перо и вздохнула:
— Я всегда боюсь, что в очередном письме он вызовет дочь к себе. Она прожила с нами столько времени, что я стала считать ее членом нашей семьи.
Симес подошел к окну и обнял жену за плечи.
— Я тоже отношусь к Тори, как к нашей дочери. Это естественно, ведь она приехала сюда, когда ей не было и десяти лет. А сейчас — сейчас она уже молодая леди. Ей скоро исполнится восемнадцать. Она почти взрослая…
Почти. Но не совсем. Иногда сквозь тонкую вуаль из отшлифованных манер Тори пробивалась детская непосредственность. Она вырывалась наружу в самые неожиданные моменты, когда всем уже казалось, что девушка переросла ее.
— Я не думаю, что Патрик планировал оставить ее здесь на такой длительный срок. — Симес вспомнил младшего брата, вечно забывавшего о своей дочери. — Насколько мне известно, она пишет ему, что счастлива здесь.
— Тебе не кажется странным, — резким тоном произнесла Кэтрин, — что он совершает деловые поездки, но обходит стороной Бостон, не навещает свою дочь? Он всегда присылает своего агента, а сам здесь не появляется. По-моему, он равнодушный отец, хотя я никогда не стала бы высказывать при посторонних свое мнение о твоем брате.
Симес, покачиваясь на каблуках, посмотрел в окно. Причина нежелания брата приезжать в Бостон оставалась загадкой. Несомненно, Патрик не мог до сих пор вздыхать по Порции Уикер. Это разочарование погребено в далеком прошлом, когда он был всего лишь капитаном американского торгового судна. Впоследствии он, похоже, не стремился возвратиться в Бостон, и родные много лет ничего о нем не слышали. Потом Патрик сообщил в письме, что женился на дочери испанского алькальда, родившей ему дочь и сына.
Обаятельная, своенравная и необыкновенно красивая Виктория была на несколько лет старше своего брата. Симес улыбнулся, вспомнив, как выглядела Тори прошлой весной в своем первом бальном платье, когда она с нетипичной для нее застенчивостью остановилась на лестнице, словно боясь, что самообладание неожиданно покинет ее.
Очарование этого момента нарушил Син, который был старше Тори на два года. Посмотрев снизу вверх на кузину, он продекламировал: «Ее сравню я с утренней звездой. Она любого ослепит своею красотой».
Тори наградила Сина за эту цитату нежнейшей улыбкой и спустилась вниз по ступеням; точно королева, она протянула ему свою руку и позволила проводить до экипажа. Темные волосы девушки были стянуты на макушке в сверкающий узел; несколько вьющихся медных прядей обрамляли маленькое личико, напоминавшее по форме сердечко. На первый взгляд Тори казалась воплощением мягкости, но округлый подбородок с ямочкой посередине говорил об упрямстве, а очаровательная улыбка, блуждавшая на полных губах, могла вмиг смениться гримасой гнева. Но самое сильное впечатление производили ее глаза — большие, почти фиолетовые, густо обрамленные длинными темными ресницами.
— Они похожи на весенние фиалки, — с восхищением сказала однажды Кэтрин.
— Или на грозовые облака над морем, — добавил Син с нотой отчаяния в голосе.
«Иногда, — подумал Симес, — старший сын и наследник держится так, будто влюблен в Тори». Конечно, это невозможно. Она доводилась ему кузиной, хотя между ними не было никакого внешнего сходства. Вероятно, она унаследовала свою экзотическую внешность от матери, которую они никогда не видели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102