Слабая успеваемость Чарли Шермехона не удивляла его. Шермехоны занимали прочное положение в нью-йоркском обществе с 1636 года, но, по мнению Виктора, умом не блистали. Однако родня есть родня, и если уж Виктор женился на девушке из рода Шермехонов, то почему бы не использовать родственные связи сполна.
– Я поговорю с его матерью, – сказал он коротко. – Но пусть она ни дня сверх этого не задерживает тебя здесь. Боюсь, в этом году вспышка холеры будет сильнее прошлогодней. Я не хочу, чтобы ты был в городе, когда начнется эпидемия.
Александр кивнул. Летом всегда была холера, но обычно она не выходила за пределы районов, где жило простонародье. Александр никогда не бывал в этой части города.
– Благодарю вас, сэр. – Он с трудом скрывал ликование. – Можно я пойду, скажу Чарли?
Отец разрешил, и Александр постарался выйти как можно степеннее, хотя ему хотелось прыгать от радости.
* * *
Чарльз Эдуард Уильям Джейкоб Шермехон IV дал волю своей радости.
– Ну, все! В следующие две недели мир принадлежит нам! – Он хлопнул Александра по плечу. Александр ответил тем же, и уже через мгновение они, сцепившись, катались по полу желтой гостиной Шермехонов, колошматя друг друга.
Горничная в ужасе заглянула в комнату, но, увидев, что шумит хозяйский сынок, поспешила удалиться. Чуть позже вошел дворецкий и деликатно кашлянул.
– Ваша матушка желает поговорить с вами, сэр, – произнес он, с завидным хладнокровием глядя, как дрожат севрские вазы и фарфор династии Мин на полудюжине изящных столиков в стиле ампир.
Александр и Чарли замерли у его ног. Чарли посмотрел на дворецкого и, задыхаясь, сказал:
– Передай, я буду через пять минут, Ларсон.
– Хорошо, сэр, – произнес дворецкий с облегчением, видя, что молодые люди успокоились, поклонился и вышел.
Чарли сел, пригладил взъерошенные волосы и посмотрел на кузена.
– Ты думаешь, нам хватит смелости?
– На что? К матушке я с тобой не пойду. – Александр притворился, что не понимает Чарли.
– Да нет, пойти к Жози Вудс.
– Пойдем к ней или на Грин-стрит, – ответил Александр, растянувшись на полу.
– Нет уж, спасибо. – Чарли передернуло. – Там что угодно можно подцепить.
Александр медленно сел. Они с Чарли были троюродными братьями, но внешне совсем не походили друг на друга. Белокурый Чарли напоминал херувима, но это впечатление было обманчиво. Темноволосый Александр пошел в деда-мадьяра.
– Значит, к мадам Вудс. – Александр отбросил темную прядь со лба. – Если мы у нее что-нибудь подцепим, то, по крайней мере, хоть будем знать, что мы не исключение – все, кто к ней ходит, страдают тем же.
– Включая наших отцов, – усмехнулся Чарли.
Александр шутливо потрепал его за ухо.
– Если то, что я слышал о твоем отце, правда, Жози встретит нас с распростертыми объятиями. Разве не твой отец помог ей начать дело?
– Говорят, что он, – не обижаясь, отозвался Чарли. – Пойду узнаю, что нужно матушке. Ты подождешь?
– Нет. Мне и так две недели с тобой мучиться, хоть сегодня отдохну.
Они вышли в огромный круглый холл с мраморным полом.
– Поклонись от меня матушке, – сказал Александр, проходя мимо большой, в полный рост, статуи Ниобеи, оплакивающей своих детей.
– Спасибо. Кстати, она всегда называет тебя «бедным сироткой».
Лакей открыл массивную входную дверь.
– Сиротка – верно, но бедный – явный перебор, – усмехнулся Александр.
– Да матушка вряд ли понимает значение этого слова, – отозвался Чарли, не задумываясь, что, скорее всего, не понимает его и сам. – Почему не подали экипаж мистера Каролиса? – повернулся он к лакею.
– Потому что я пришел пешком и не хочу возвращаться в вашем экипаже, – объяснил Александр, прежде чем лакей успел ответить. – Мне нравится ходить пешком.
– Смотри, чтобы отец не узнал. А то решит, что сказались твои крестьянские корни, и лишит наследства, – закатил глаза Чарли.
– Мне-то что? – отмахнулся Александр, но пока он спускался по ступеням и пересекал мощеный двор, его охватила ярость. В их семьях никогда не упоминали о происхождении Каролисов. Даже в шутку. Каролисы разбогатели слишком недавно. Настолько недавно, что об этом еще не забыли.
Привратник поспешил открыть огромные кованые ворота, и Александр окунулся в сутолоку Пятой авеню.
Чарли, конечно, скрывать нечего. Предки Шермехонов были в числе первых голландских переселенцев, осевших в Новом Амстердаме. Они быстро прибрали к рукам обширные земли и через несколько поколений уже обладали огромным состоянием. Сейчас оно немного поубавилось, но Шермехоны по-прежнему принадлежали к сливкам нью-йоркского общества. У себя дома они могли творить что угодно: бить жен, изменять им, сходить с ума, но в низком происхождении их никто не мог упрекнуть. Шермехоны были не просто сливками общества, а самим обществом. Поэтому неудивительно, что Чарли даже не догадывался, как его слова оскорбили Александра.
Он шел по направлению к Вашиштон-сквер. Каролисы тоже принадлежали к сливкам общества, которое приняло их весьма благосклонно задолго до рождения Александра. Но он хорошо знал, какого труда стоило их семье достичь нынешнего положения. Чтобы войти в великосветские круги, отцу пришлось жениться на девушке из рода Шермехонов, представительнице одной из богатейших фамилий в Ныо-Иорке.
Мимо прогремела двуколка, следом – элегантный экипаж, запряженный четверкой лошадей. У Александра запершило в горле от поднятой пыли. В семье отец запрещал упоминать о происхождении деда. Виктор Каролис был наследником человека, у которого достало предвидения скупить огромные земли там, где сейчас стоит Нью-Йорк, когда на этом месте были сплошь болота и фермы. Человека, который никогда не продавал то, что однажды приобрел, который гениально разбирался в вопросах недвижимости и знал все о торговом флоте. А еще Виктор был сыном человека, родившегося в хибарке под соломенной крышей в неприметной деревушке, затерявшейся на равнинах Венгрии, и в этом позоре Виктор не хотел признаваться даже самому себе. Разбогатев, он сразу же позаботился выдумать генеалогическое древо, по которому фамилия Каролисов восходила к древнему дворянскому роду. А потом породнился с Шермехонами.
Александр прошел мимо позолоченных ворот, ведущих к красному кирпичному особняку Де Пейстеров. Их род был таким же старинным, как и род Шермехонов. Однажды, когда Александр был совсем маленьким и его мать была еще жива, он случайно услышал, как мать говорила отцу, что младшая Де Пейстер станет отличной партией. Александр усмехнулся, вспоминая ответ отца. «Младшая Де Пейстер! – презрительно повторил внук геоского батрака. – Александр будет самым богатым женихом штата, если не всей страны. Когда дойдет до женитьбы, нам потребуются потомки голландских переселенцев».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
– Я поговорю с его матерью, – сказал он коротко. – Но пусть она ни дня сверх этого не задерживает тебя здесь. Боюсь, в этом году вспышка холеры будет сильнее прошлогодней. Я не хочу, чтобы ты был в городе, когда начнется эпидемия.
Александр кивнул. Летом всегда была холера, но обычно она не выходила за пределы районов, где жило простонародье. Александр никогда не бывал в этой части города.
– Благодарю вас, сэр. – Он с трудом скрывал ликование. – Можно я пойду, скажу Чарли?
Отец разрешил, и Александр постарался выйти как можно степеннее, хотя ему хотелось прыгать от радости.
* * *
Чарльз Эдуард Уильям Джейкоб Шермехон IV дал волю своей радости.
– Ну, все! В следующие две недели мир принадлежит нам! – Он хлопнул Александра по плечу. Александр ответил тем же, и уже через мгновение они, сцепившись, катались по полу желтой гостиной Шермехонов, колошматя друг друга.
Горничная в ужасе заглянула в комнату, но, увидев, что шумит хозяйский сынок, поспешила удалиться. Чуть позже вошел дворецкий и деликатно кашлянул.
– Ваша матушка желает поговорить с вами, сэр, – произнес он, с завидным хладнокровием глядя, как дрожат севрские вазы и фарфор династии Мин на полудюжине изящных столиков в стиле ампир.
Александр и Чарли замерли у его ног. Чарли посмотрел на дворецкого и, задыхаясь, сказал:
– Передай, я буду через пять минут, Ларсон.
– Хорошо, сэр, – произнес дворецкий с облегчением, видя, что молодые люди успокоились, поклонился и вышел.
Чарли сел, пригладил взъерошенные волосы и посмотрел на кузена.
– Ты думаешь, нам хватит смелости?
– На что? К матушке я с тобой не пойду. – Александр притворился, что не понимает Чарли.
– Да нет, пойти к Жози Вудс.
– Пойдем к ней или на Грин-стрит, – ответил Александр, растянувшись на полу.
– Нет уж, спасибо. – Чарли передернуло. – Там что угодно можно подцепить.
Александр медленно сел. Они с Чарли были троюродными братьями, но внешне совсем не походили друг на друга. Белокурый Чарли напоминал херувима, но это впечатление было обманчиво. Темноволосый Александр пошел в деда-мадьяра.
– Значит, к мадам Вудс. – Александр отбросил темную прядь со лба. – Если мы у нее что-нибудь подцепим, то, по крайней мере, хоть будем знать, что мы не исключение – все, кто к ней ходит, страдают тем же.
– Включая наших отцов, – усмехнулся Чарли.
Александр шутливо потрепал его за ухо.
– Если то, что я слышал о твоем отце, правда, Жози встретит нас с распростертыми объятиями. Разве не твой отец помог ей начать дело?
– Говорят, что он, – не обижаясь, отозвался Чарли. – Пойду узнаю, что нужно матушке. Ты подождешь?
– Нет. Мне и так две недели с тобой мучиться, хоть сегодня отдохну.
Они вышли в огромный круглый холл с мраморным полом.
– Поклонись от меня матушке, – сказал Александр, проходя мимо большой, в полный рост, статуи Ниобеи, оплакивающей своих детей.
– Спасибо. Кстати, она всегда называет тебя «бедным сироткой».
Лакей открыл массивную входную дверь.
– Сиротка – верно, но бедный – явный перебор, – усмехнулся Александр.
– Да матушка вряд ли понимает значение этого слова, – отозвался Чарли, не задумываясь, что, скорее всего, не понимает его и сам. – Почему не подали экипаж мистера Каролиса? – повернулся он к лакею.
– Потому что я пришел пешком и не хочу возвращаться в вашем экипаже, – объяснил Александр, прежде чем лакей успел ответить. – Мне нравится ходить пешком.
– Смотри, чтобы отец не узнал. А то решит, что сказались твои крестьянские корни, и лишит наследства, – закатил глаза Чарли.
– Мне-то что? – отмахнулся Александр, но пока он спускался по ступеням и пересекал мощеный двор, его охватила ярость. В их семьях никогда не упоминали о происхождении Каролисов. Даже в шутку. Каролисы разбогатели слишком недавно. Настолько недавно, что об этом еще не забыли.
Привратник поспешил открыть огромные кованые ворота, и Александр окунулся в сутолоку Пятой авеню.
Чарли, конечно, скрывать нечего. Предки Шермехонов были в числе первых голландских переселенцев, осевших в Новом Амстердаме. Они быстро прибрали к рукам обширные земли и через несколько поколений уже обладали огромным состоянием. Сейчас оно немного поубавилось, но Шермехоны по-прежнему принадлежали к сливкам нью-йоркского общества. У себя дома они могли творить что угодно: бить жен, изменять им, сходить с ума, но в низком происхождении их никто не мог упрекнуть. Шермехоны были не просто сливками общества, а самим обществом. Поэтому неудивительно, что Чарли даже не догадывался, как его слова оскорбили Александра.
Он шел по направлению к Вашиштон-сквер. Каролисы тоже принадлежали к сливкам общества, которое приняло их весьма благосклонно задолго до рождения Александра. Но он хорошо знал, какого труда стоило их семье достичь нынешнего положения. Чтобы войти в великосветские круги, отцу пришлось жениться на девушке из рода Шермехонов, представительнице одной из богатейших фамилий в Ныо-Иорке.
Мимо прогремела двуколка, следом – элегантный экипаж, запряженный четверкой лошадей. У Александра запершило в горле от поднятой пыли. В семье отец запрещал упоминать о происхождении деда. Виктор Каролис был наследником человека, у которого достало предвидения скупить огромные земли там, где сейчас стоит Нью-Йорк, когда на этом месте были сплошь болота и фермы. Человека, который никогда не продавал то, что однажды приобрел, который гениально разбирался в вопросах недвижимости и знал все о торговом флоте. А еще Виктор был сыном человека, родившегося в хибарке под соломенной крышей в неприметной деревушке, затерявшейся на равнинах Венгрии, и в этом позоре Виктор не хотел признаваться даже самому себе. Разбогатев, он сразу же позаботился выдумать генеалогическое древо, по которому фамилия Каролисов восходила к древнему дворянскому роду. А потом породнился с Шермехонами.
Александр прошел мимо позолоченных ворот, ведущих к красному кирпичному особняку Де Пейстеров. Их род был таким же старинным, как и род Шермехонов. Однажды, когда Александр был совсем маленьким и его мать была еще жива, он случайно услышал, как мать говорила отцу, что младшая Де Пейстер станет отличной партией. Александр усмехнулся, вспоминая ответ отца. «Младшая Де Пейстер! – презрительно повторил внук геоского батрака. – Александр будет самым богатым женихом штата, если не всей страны. Когда дойдет до женитьбы, нам потребуются потомки голландских переселенцев».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133