Падшие ангелы – 3


«Танцуя с ветром»: АСТ; Москва; 1999
Оригинал: Mary Putney, “Dancing on the Wind”
Аннотация
Граф Стрэтмор отличался неземной красотой и благородством. Выполняя секретное правительственное поручение, он встречается с таинственной женщиной, чьи красота и ум делают ее достойнейшим противником графа. Леди Катрин, то кроткая, то отважная, то безрассудная, то нежная, похитила его сердце и смутила разум…
Мэри Джо Патни
Танцуя с ветром
Пролог

Итон, зима 1794 года
Его отослали обратно в школу сразу после похорон. Вряд ли можно было устроить мальчика как-то иначе, даже если он вдруг стал самым состоятельным ребенком в Великобритании.
Новый лорд Стрэтмор, Люсьен Фэрчайлд, страстно желал поскорее вернуться в Итон. Там, среди друзей, он сможет жить так, как раньше. Он сможет вообразить, что ничего не случилось. Когда занятия в школе закончатся, он поедет в Эшдаун и встретит отца, маму и сестру — живых и здравствующих.
Он, конечно, понимал, что произошло, но не был еще готов смириться с мыслью о необратимости смерти.
Пока отец был жив, мальчик носил титул виконта Мэлдона. Теперь же директор Итона при встрече называл его Стрэтмором, а слуги, принимавшие его багаж, шептали за его спиной: «граф-сиротка». Они были слишком патетичными, а этого мальчик не переносил.
Когда Люсьен вернулся в пансион, уже вечерело. Он заглянул в свою комнату, сбросил плащ и перчатки и отправился на поиски своих друзей. Они жили в том же доме и обычно собирались в комнате Рэйфа, самой большой и самой теплой.
Люсьен вошел без стука и увидел всех троих приятелей, расположившихся в самых живописных позах вокруг камина. Хотя Никлас был виконтом, Рэйф — маркизом, а Михаэль — младшим сыном герцога, титулы их ничего не значили. Это были всего-навсего «титулы учтивости». А Люсьен стал теперь пэром Англии. Чего бы он только не отдал, чтобы этого не произошло.
Мальчики обернулись на шум открывшейся двери и замерли в молчании. Они уже знали печальные новости.
Сердце Люсьена замерло. Больше всего сейчас он желал, чтобы его друзья остались прежними, и боялся, что не вынесет ни слишком бурного сочувствия, ни необычно бережного отношения к себе. Мальчик впервые почувствовал тоску и одиночество, которые, он уже понял это, останутся с ним на всю жизнь. И теперь только эти трое могли вернуть ему прежний мир.
Никлас первым, отложив в сторону книгу, встал навстречу Люсьену. В его жилах текла цыганская кровь, поэтому он был откровеннее в проявлении своих чувств. Никлас подошел к Люсьену, обнял его за плечи и подвел к огню.
— Рад тебя видеть. Ты как раз вовремя. Сейчас будем жарить сыр, — сказал он.
Люсьен почувствовал, что вновь возвращается к жизни. За последние две недели он не раз ловил себя на мысли, что ощущает себя тоже мертвым.
Люсьен опустился па ковер около камина. Мальчики отложили книги и сели вокруг. Они насаживали кусочки сыра на длинные вилки, жарили их на огне, намазывая затем па хлеб. Комната наполнялась аппетитными запахами. Чудесный ужин в холодный, дождливый вечер.
Беседа текла как обычно. Мальчики обсуждали школьные происшествия, случившиеся в отсутствие Люсьена. Люсьен боялся, что не сможет произнести ни слова. Комок стоял в горле. Но прошло совсем немного времени, и он включился в разговор. Казалось, камень свалился у него с души. Он вдруг с удивлением понял, что голоден. Впервые после того, как случилось несчастье, он подумал о еде.
Когда с сыром было покончено, Рэйф сказал:
— Я был в городе и раздобыл там кое-что для твоей коллекции, Люс. Думаю, эта штука тебе понравится.
Он встал, подошел к своему столу и вернулся, держа в руках маленький предмет.
Это была заводная механическая игрушка — черепаха, на панцире которой сидела крохотная бронзовая русалочка. На какое-то время печаль уступила место любопытству.
— А панцирь у нее настоящий, правда? — спросил он, взяв игрушку в руки. Мальчик перевернул черепаху, потом завел пружину и опустил игрушку на пол.
Черепаха осторожно двинулась вперед. Она катилась на маленьких колесиках, будто она и в самом деле была живой, а русалочка, сидящая на панцире, махала ручкой, посылая мальчикам воздушные поцелуи.
Люсьен улыбнулся, но только на мгновение. Тоска снова охватила его, а глаза наполнились слезами. Первую механическую игрушку подарил Люсьену отец. Он научил его конструировать эти любопытные механизмы. Его отец, который сейчас покоился в фамильном склепе в Эшдауне. Его отец, чьего смеха он больше никогда не услышит. Люсьен сдержал слезы. Ах, если бы он мог попасть в сказочную страну, где живут русалки и где никто никогда не умирает.
— Ты уверен, Райф, что хочешь расстаться с этой игрушкой, — спросил Люсьен, когда ему наконец удалось взять себя в руки. — Я никогда не видел ничего подобного.
— Если мне захочется на нее посмотреть, я знаю, куда пойти, — ответил Рэйф с улыбкой.
Черепаха остановилась, и Люсьен снова завел ее. Теперь он мог высказать то, что его тревожило.
— Они называют меня «сироткой-графом», — тихо произнес мальчик.
Воцарилось молчание, которое прервал Михаэль.
— Гнусное прозвище. Можно подумать, что ты какой-то попрошайка.
Все мальчики были с этим согласны. Люсьен не ошибался. Он знал, что друзья поймут его с полуслова.
— Нам нужно придумать новое прозвище, пока это к тебе не прилипло, — предложил Рэйф. — Люс, какое тебе нравится? Никлас щелкнул пальцами.
— Что вы скажете о «Змее Стрэтмора»? Звучит предостерегающе.
Люсьен задумался. Змея — существо изящное и смертельно опасное. Но все же…
— Неплохо, но не совсем то, что надо.
— У меня идея, — Михааль ухмыльнулся и показал пальцем на книгу, которую читал. Это был «Потерянный рай» Мильтона.
— Раз тебя зовут Люсьен, прозвище «Люцифер» вполне подойдет.
— Отлично! — с восторгом воскликнул Никлас, — Конечно Люцифер. Восставший ангел, который предпочел править в аду, а не прислуживать в раю. Ты и похож на него. Из тебя получилась бы отличная утренняя звезда.
— Чертовски подходящее имя, — согласился Рэйф, — Я вообще уверен, что Мильтон втайне восхищается Люцифером. Как действующее лицо он гораздо интереснее бога, который у него похож на деспотичного директора школы.
— Если мы будем называть тебя Люцифером, через две недели все мальчишки присоединятся к нам.
Глаза Михаэля сверкали от восторга.
— Конечно, учителя будут в ярости. Они скажут, что это святотатство.
Люсьен растянулся на кушетке и закрыл глаза. Он принимал решение. Прозвища играли очень важную роль. Если мальчик получал в Итоне какую-нибудь глупую кличку, например, «Пиписка», она могла преследовать его потом всю жизнь. Люцифер — достойное имя. Так звали того, кто мог посмеяться над самим Господом и никого не любил слишком сильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106