Задержавшись у комнаты Пруденс, он дотронулся до полированной дубовой двери, словно каким-то образом мог коснуться сквозь холодное дерево ласкового тепла ее тела. Сможет ли он выдержать, чтобы однажды не толкнуть дверь, не накрыть ее рот своим, заглушая все протесты, и не погрузиться в ее нежное молодое тело? Себастьян сжал руку в кулак и поспешил дальше по темному коридору.
Завернув за угол и оказавшись в желанном уединении западного крыла, он увидел, что дверь в его комнату приоткрыта. Мягкий свет одинокой свечи проникал в коридор. Себастьян выругался про себя, ибо был не в настроении отражать назойливые атаки Триции.
Он толкнул дверь, и челюсть его отвисла от представшей перед ним картины. Не Триция, а Пруденс сидела в его кресле, зажав хрустальный графин между ног. Девушка перехватила его рукой за горлышко и подняла, приветствуя ошарашенного Себастьяна.
— Добрый вечер, мистер Ужасный. Не желаете ли глоток бренди?
ГЛАВА 15
Себастьян выглядел настолько ошеломленным, что уже вряд ли удивился, если бы она выпустила облако сигаретного дыма ему в лицо. При других обстоятельствах Пруденс могла бы счесть эту сцену комичной. Он продолжал в изумлении таращиться на нее, а она сжимала в руке графин с бренди. Резное горлышко сосуда врезалось в нежные подушечки пальцев.
Себастьян медленно, не отрывая глаз от Пруденс, начал закрывать дверь. На мгновение, в чем-то усомнившись, оставил ее приоткрытой и, наконец, захлопнул. Он обошел вокруг кресла, на котором сидела девушка, словно она была диким зверем, требующим от него крайней осторожности в обращении.
Пруденс опустила голову. Она расчесала скрученные локоны и теперь волосы тяжелой накидкой лежали на ее плечах.
Себастьян указал на полупустой графин.
— Ты выпила все это?
Девушка смутилась и пожала плечами.
— Я нечаянно толкнула его, когда услышала твои шаги в коридоре. Подозреваю, что старик Фиш будет недоволен.
Себастьян поглядел на темное пятно возле кресла с явным облегчением. Пруденс поднесла графин к губам, чтобы сделать первый глоток, но он вырвал его у нее из рук.
— Тебе обязательно нужно подкрепляться бренди, чтобы разговаривать со мной?
— Я пришла сюда не разговаривать с тобой.
Мужчина издал странный звук, словно в горле у него внезапно пересохло. Она указала на одежду, аккуратно сложенную на комоде атласного дерева.
— Я пришла, чтобы вернуть твой плед.
Себастьян повернулся к ней спиной и сделал большой глоток бренди, прежде чем поставить графин на каминную полку.
— Ты никогда не задумывалась над тем, что может случиться, если Триция обнаружит тебя здесь?
— Она не обнаружит.
Он круто повернулся, устремив на девушку подозрительный взгляд.
— Как ты можешь быть уверена в этом?
Пруденс глянула на мужчину поверх очков.
— Триция имеет привычку подмешивать перед сном опий в свой пунш. Я позволила себе добавить несколько лишних капель.
Себастьян откинул голову и рассмеялся.
— Из тебя получилась бы прекрасная леди-разбойница.
— Лучшая, чем ты. Я бы то и дело не подставлялась под пули и не падала с лошади. Тебе всерьез следует задуматься над поисками иных средств к существованию.
— Я уже нашел. Муж богатой графини.
Пруденс опустила глаза и разгладила на коленях ночную рубашку. Себастьян вздохнул.
— Ты сидишь в чужой комнате как самый невинный из ангелов и говоришь, что отравила свою тетю. Боюсь, я не смогу помочь тебе спрятать тело. В убийстве я не силен.
Девушка бросила на него укоризненный взгляд.
— Я тоже. Ты же знаешь, что я бы никогда не смогла причинить боль Триции. — Она отвела глаза не в силах встретиться с его взглядом. — Во всяком случае, умышленно.
Себастьян опустился перед ней на колени и спрятал ее ладони в своих. Пруденс сжала колени, чтобы сдержать дрожь в них.
— Пруденс, я хочу, чтобы ты очень внимательно выслушала меня. Я — нехороший человек. Я — достойный презрения преступник и двуличный негодяй. Я продал бы собственную мать за шанс заполучить жену с титулом. Мои нетипичные всплески нравственности и самообладания там, где дело касается тебя, в любой момент могут иссякнуть, и последствия будут мрачными и трагическими. — Он приподнял ее подбородок вверх, удостаивая девушку одной из своих самых обворожительных улыбок. — Ты слышишь?
Она слабо кивнула и улыбнулась в ответ.
— Очень хорошо, — заключил Себастьян. Он поднялся и распахнул дверь так резко, что она ударилась о стену. — Тогда немедленно уходи из моей спальни.
Пруденс подскочила с кресла. Она чувствовала на себе его взгляд, ощупывающий ее тело, когда шла к двери. На ней не было ни халата, ни пеньюара, только ночная рубашка. Скромная одежда закрывала девушку от горла до щиколоток, но неяркий свет одинокой свечи, проникая сквозь тонкую ткань, рельефно высветил мягкие линии прелестного тела.
Пруденс протянула руку за спину Себастьяна и закрыла дверь. Ее пушистая макушка коснулась подбородка мужчины, и девушка услышала его судорожный вздох.
Он отошел от нее, развязывая галстук. Его смех был натянутым.
— Для умной девушки ты делаешь иногда весьма странный выбор. Ты пришла в уединенную часть дома, усыпив единственного человека в пределах слышимости крика. Тебе не приходило в голову, что даже если ты захочешь уйти, я могу не отпустить тебя?
— Я не боюсь тебя.
Себастьян развернулся на каблуках, срывая с себя сюртук.
— Значит, ты — дура. Я буду не первым распутным родственником мужского пола, воспользовавшимся зависимым положением женщины, даже среди вашей высокомерной знати.
Пруденс наклонилась, подняла его галстук и аккуратно сложила.
— Ты пытаешься убедить меня или себя?
— Я не уверен. Но тебе лучше уйти, пока мне не удалось убедить себя.
Пруденс уселась в кресло, небрежно откинулась на спинку и скрестила ноги в лодыжках. Себастьян рывком развязал шнуровку своей рубашки. Словно ищущая ласка возлюбленной, мерцающий свет свечи отыскал золотую поросль, покрывшую гладкие мускулы его груди. Во рту у девушки пересохло, и ее охватило неясное волнение. Она подтолкнула очки выше на нос.
Себастьян беспомощно уставился на Пруденс, словно надеясь, что она может исчезнуть сама по себе. Он провел рукой по волосам и освободил их от атласной ленточки. Выражение его лица было таким диким, что девушка испугалась, ожидая, что он вот-вот бросится на нее с боевым кличем горцев. Последнее могло бы разрядить обстановку. По крайней мере, тогда она бы знала, в каком он состоянии.
— Все, что я пытаюсь втолковать тебе, детка, — проговорил Себастьян мягко, и от нежности, звучавшей в его голосе, руки Пруденс покрылись гусиной кожей, — это то, что ты, в действительности, совсем меня не знаешь.
Пруденс спокойно встретила его взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Завернув за угол и оказавшись в желанном уединении западного крыла, он увидел, что дверь в его комнату приоткрыта. Мягкий свет одинокой свечи проникал в коридор. Себастьян выругался про себя, ибо был не в настроении отражать назойливые атаки Триции.
Он толкнул дверь, и челюсть его отвисла от представшей перед ним картины. Не Триция, а Пруденс сидела в его кресле, зажав хрустальный графин между ног. Девушка перехватила его рукой за горлышко и подняла, приветствуя ошарашенного Себастьяна.
— Добрый вечер, мистер Ужасный. Не желаете ли глоток бренди?
ГЛАВА 15
Себастьян выглядел настолько ошеломленным, что уже вряд ли удивился, если бы она выпустила облако сигаретного дыма ему в лицо. При других обстоятельствах Пруденс могла бы счесть эту сцену комичной. Он продолжал в изумлении таращиться на нее, а она сжимала в руке графин с бренди. Резное горлышко сосуда врезалось в нежные подушечки пальцев.
Себастьян медленно, не отрывая глаз от Пруденс, начал закрывать дверь. На мгновение, в чем-то усомнившись, оставил ее приоткрытой и, наконец, захлопнул. Он обошел вокруг кресла, на котором сидела девушка, словно она была диким зверем, требующим от него крайней осторожности в обращении.
Пруденс опустила голову. Она расчесала скрученные локоны и теперь волосы тяжелой накидкой лежали на ее плечах.
Себастьян указал на полупустой графин.
— Ты выпила все это?
Девушка смутилась и пожала плечами.
— Я нечаянно толкнула его, когда услышала твои шаги в коридоре. Подозреваю, что старик Фиш будет недоволен.
Себастьян поглядел на темное пятно возле кресла с явным облегчением. Пруденс поднесла графин к губам, чтобы сделать первый глоток, но он вырвал его у нее из рук.
— Тебе обязательно нужно подкрепляться бренди, чтобы разговаривать со мной?
— Я пришла сюда не разговаривать с тобой.
Мужчина издал странный звук, словно в горле у него внезапно пересохло. Она указала на одежду, аккуратно сложенную на комоде атласного дерева.
— Я пришла, чтобы вернуть твой плед.
Себастьян повернулся к ней спиной и сделал большой глоток бренди, прежде чем поставить графин на каминную полку.
— Ты никогда не задумывалась над тем, что может случиться, если Триция обнаружит тебя здесь?
— Она не обнаружит.
Он круто повернулся, устремив на девушку подозрительный взгляд.
— Как ты можешь быть уверена в этом?
Пруденс глянула на мужчину поверх очков.
— Триция имеет привычку подмешивать перед сном опий в свой пунш. Я позволила себе добавить несколько лишних капель.
Себастьян откинул голову и рассмеялся.
— Из тебя получилась бы прекрасная леди-разбойница.
— Лучшая, чем ты. Я бы то и дело не подставлялась под пули и не падала с лошади. Тебе всерьез следует задуматься над поисками иных средств к существованию.
— Я уже нашел. Муж богатой графини.
Пруденс опустила глаза и разгладила на коленях ночную рубашку. Себастьян вздохнул.
— Ты сидишь в чужой комнате как самый невинный из ангелов и говоришь, что отравила свою тетю. Боюсь, я не смогу помочь тебе спрятать тело. В убийстве я не силен.
Девушка бросила на него укоризненный взгляд.
— Я тоже. Ты же знаешь, что я бы никогда не смогла причинить боль Триции. — Она отвела глаза не в силах встретиться с его взглядом. — Во всяком случае, умышленно.
Себастьян опустился перед ней на колени и спрятал ее ладони в своих. Пруденс сжала колени, чтобы сдержать дрожь в них.
— Пруденс, я хочу, чтобы ты очень внимательно выслушала меня. Я — нехороший человек. Я — достойный презрения преступник и двуличный негодяй. Я продал бы собственную мать за шанс заполучить жену с титулом. Мои нетипичные всплески нравственности и самообладания там, где дело касается тебя, в любой момент могут иссякнуть, и последствия будут мрачными и трагическими. — Он приподнял ее подбородок вверх, удостаивая девушку одной из своих самых обворожительных улыбок. — Ты слышишь?
Она слабо кивнула и улыбнулась в ответ.
— Очень хорошо, — заключил Себастьян. Он поднялся и распахнул дверь так резко, что она ударилась о стену. — Тогда немедленно уходи из моей спальни.
Пруденс подскочила с кресла. Она чувствовала на себе его взгляд, ощупывающий ее тело, когда шла к двери. На ней не было ни халата, ни пеньюара, только ночная рубашка. Скромная одежда закрывала девушку от горла до щиколоток, но неяркий свет одинокой свечи, проникая сквозь тонкую ткань, рельефно высветил мягкие линии прелестного тела.
Пруденс протянула руку за спину Себастьяна и закрыла дверь. Ее пушистая макушка коснулась подбородка мужчины, и девушка услышала его судорожный вздох.
Он отошел от нее, развязывая галстук. Его смех был натянутым.
— Для умной девушки ты делаешь иногда весьма странный выбор. Ты пришла в уединенную часть дома, усыпив единственного человека в пределах слышимости крика. Тебе не приходило в голову, что даже если ты захочешь уйти, я могу не отпустить тебя?
— Я не боюсь тебя.
Себастьян развернулся на каблуках, срывая с себя сюртук.
— Значит, ты — дура. Я буду не первым распутным родственником мужского пола, воспользовавшимся зависимым положением женщины, даже среди вашей высокомерной знати.
Пруденс наклонилась, подняла его галстук и аккуратно сложила.
— Ты пытаешься убедить меня или себя?
— Я не уверен. Но тебе лучше уйти, пока мне не удалось убедить себя.
Пруденс уселась в кресло, небрежно откинулась на спинку и скрестила ноги в лодыжках. Себастьян рывком развязал шнуровку своей рубашки. Словно ищущая ласка возлюбленной, мерцающий свет свечи отыскал золотую поросль, покрывшую гладкие мускулы его груди. Во рту у девушки пересохло, и ее охватило неясное волнение. Она подтолкнула очки выше на нос.
Себастьян беспомощно уставился на Пруденс, словно надеясь, что она может исчезнуть сама по себе. Он провел рукой по волосам и освободил их от атласной ленточки. Выражение его лица было таким диким, что девушка испугалась, ожидая, что он вот-вот бросится на нее с боевым кличем горцев. Последнее могло бы разрядить обстановку. По крайней мере, тогда она бы знала, в каком он состоянии.
— Все, что я пытаюсь втолковать тебе, детка, — проговорил Себастьян мягко, и от нежности, звучавшей в его голосе, руки Пруденс покрылись гусиной кожей, — это то, что ты, в действительности, совсем меня не знаешь.
Пруденс спокойно встретила его взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105