Я не знала, что той ночью… той ночью на реке он собирался убить тебя. Я не знала, что…
«Да, этому можно было верить. Джилли не была убийцей».
— Потом… после этого, он заставил меня солгать в полиции, я была так испугана…
— Ты боялась потерять его.
— Да, боялась потерять. Я так его любила.
— С самого начала.
Снова прозвучала ненавязчивая подсказка, и снова Джилли попалась на удочку.
— С той минуты, как я увидела его, на свадьбе!
— А он…
— На теннисном корте. Он посмотрел на меня. Он дотронулся до меня. Я захотела, чтобы он был моим.
— Только твоим.
— Да. — Джилли снова начала агрессивно кричать. — Только моим. У тебя было все, Стеф: деньги, положение, а теперь у тебя был единственный на свете мужчина, который был нужен мне. Это было несправедливо. Я всегда хотела отомстить тебе за своего отца, всегда! — В ее голосе послышалась злость и ненависть обиженного ребенка. Вдруг ее тон снова изменился.
— Но я не хотела, чтобы это случилось, Стеф. Я не хотела, чтобы это было… так ужасно… Я все время видела выражение твоего лица…
Теперь Джилли снова была ребенком.
— О Стеф, я так боюсь. Так боюсь. Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, что мне делать… Я не хочу умирать… Помоги! Помоги… пожалуйста!
Грег скакал все дальше и дальше через раскаленную пустыню по направлению к Девилс-Рок. После нескольких часов тяжелого пути он с трудом держался на коне. Он не ездил верхом на такие расстояния со своего медового месяца, и тело его начало дрожать от напряжения. Но еще больше страдал он душевно с того момента, когда протянул руку к Таре и обнаружил, что ее нет — это воспоминание преследовало его и вытеснило все остальные мысли. Почему она бросила его таким образом? Почему она снова решила сбежать от него? Что еще нужно было женщине, которую он так любил прошлой ночью? Но хуже всего было то, что, как ему казалось, за всем этим была какая-то загадка, тайна, грозная для него: в какую игру она играла? Почему?
Грег чувствовал, что сама основа его благополучия, его существования зависит от чего-то, чего он не мог понять. Это он всегда играл, наслаждался и бросал, когда ему хотелось. Он никогда и не пытался представить себе, каково быть брошенным бессердечной возлюбленной. Теперь он смертельно боялся, что именно это с ним происходит. Прошлая ночь была подтверждением тому, что он уже начал в себе ощущать: он любил Тару сильнее, чем когда-либо любил других женщин. Но для Грега это не было возвышенным чувством, это было квинтэссенцией его чудовищного эгоизма, он чувствовал, что его любовь к Таре дает ему на нее право, подобно тому как может претендовать на еду, тепло и дом. Никто, даже она сама, не может лишить его этого права.
Он пришпоривал коня столь же безжалостно, сколь безжалостными были эти непривычные для него мысли. И все же, когда Девилс-Рок появился на горизонте, в нескольких милях от него, он понял, что ее там нет. Он не мог представить себе, куда она подевалась. На мили вокруг не было никакого укрытия, ей некуда было спрятаться. Вокруг было только бесконечное красноватое безжизненное пространство с редким кустарником, на фоне которого любая лошадь, любой всадник были бы прекрасно видны. Если она была тут, то могла укрыться за скалой, спасаясь там от безжалостно палящего солнца.
Он почувствовал тоску, поняв, что потерпел неудачу, когда подъехал ближе к огромной скале из песчаника. Ее верхние склоны были изъедены ветром и непогодой и имели какой-то демонический облик, что и дало месту его название. Здесь жил Кульпунья, могущественный Дух Динго, сила злая, которая своим присутствием даже в такой жаркий день делала воздух вокруг скал прохладным. Неожиданно для себя Грег содрогнулся в багряной тени скалы и старался не смотреть наверх на дьявольские очертания, нависшие над ним. Лошадь тоже почувствовала необъяснимый страх, отвела уши назад и начала вращать глазами от ужаса.
Теперь, когда его гонка кончилась и он понял, что Тару он не нашел, Грег начал медленно объезжать вокруг гигантского монолита, его стены меняли цвет в зависимости от положения по отношению к лучам полуденного солнца: от кроваво-красного, ярко-оранжевого и желтоватого до коричневого и черного. Тары там не было. Оставалась одна последняя возможность, но у Грега почти не было надежды, когда он завернул в пещеру у подножия скалы. Это было старинное священное место аборигенов, для которых герои прошлого все еще спали в складках песчаника. Здесь они оставляли на стенах рисунки и надписи, сделанные кровью во время ритуала посвящения, и на протяжении многих поколений старейшины подновляли эти пятна, вскрывая собственные вены. Грег стоял в чреве пещеры и чувствовал, что у него разрывается сердце — пещера была пуста, Тары не было и там.
— Тара! Тара! Тара! — Его отчаянный крик доносился из сердца скалы, разрывая жутковатую тишину; он продолжал звучать и когда взмыленная лошадь и измученный всадник уехали в сгущавшихся сумерках. Как бы признав в нем своего, все дьявольские силы в округе хохотали и переговаривались друг с другом, а Грег все продолжал поиски, затерянный и одинокий в этом гнетущем пейзаже.
Глава двадцать четвертая
Никто не сможет отрицать, что Дарвин, столица Северной Территории, великолепный город. Разрушенный яростным циклоном Трейси в 1974 году, он был перестроен как богатый и космополитический город, и его гости обычно находили там много приятного. Но Дэну Маршаллу, который пытался сдержать свое беспокойство и нетерпение, вовсе не хотелось там находиться.
«Ни за что бы не сказал, что самолет — самый удобный и быстрый вид транспорта в мире», — думал он мрачно, идя по Смит-стрит с Сарой и Деннисом. У них был тяжелый полет из Сиднея в Эдем как по условиям, так и по количеству пассажиров и по времени суток. Если прибавить к этому неизбежные задержки, которые всегда случаются при воздушных путешествиях и из-за которых нарушается все расписание, станет ясно, почему Дэн был так расстроен: он не может быстро прийти на помощь Таре. Теперь, когда приближался вечер, они добрались до Дарвина и выяснили, что им придется убить еще два часа, прежде чем они смогут продолжать путь. Чтобы не болтаться в аэропорте, Дэн повез детей посмотреть город.
Он решил, что двигаться будет гораздо лучше, чем сидеть в зале ожидания аэропорта. Перед ними тянулась Смит-стрит, широкая улица, усаженная по обе стороны деревьями; в постепенно сгущавшихся сумерках уже начали зажигаться огни на фоне золотого, розового и бронзового заката. Он взглянул на детей. Сара с интересом смотрела по сторонам, все еще сохраняя оживленность, которая в ней появилась, как только он сказал ей, кто такая Тара. Деннис, несмотря на усталость после перелета, был тоже доволен и уткнул нос в рекламную брошюру, которую подобрал в аэропорте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
«Да, этому можно было верить. Джилли не была убийцей».
— Потом… после этого, он заставил меня солгать в полиции, я была так испугана…
— Ты боялась потерять его.
— Да, боялась потерять. Я так его любила.
— С самого начала.
Снова прозвучала ненавязчивая подсказка, и снова Джилли попалась на удочку.
— С той минуты, как я увидела его, на свадьбе!
— А он…
— На теннисном корте. Он посмотрел на меня. Он дотронулся до меня. Я захотела, чтобы он был моим.
— Только твоим.
— Да. — Джилли снова начала агрессивно кричать. — Только моим. У тебя было все, Стеф: деньги, положение, а теперь у тебя был единственный на свете мужчина, который был нужен мне. Это было несправедливо. Я всегда хотела отомстить тебе за своего отца, всегда! — В ее голосе послышалась злость и ненависть обиженного ребенка. Вдруг ее тон снова изменился.
— Но я не хотела, чтобы это случилось, Стеф. Я не хотела, чтобы это было… так ужасно… Я все время видела выражение твоего лица…
Теперь Джилли снова была ребенком.
— О Стеф, я так боюсь. Так боюсь. Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста. Я не знаю, что мне делать… Я не хочу умирать… Помоги! Помоги… пожалуйста!
Грег скакал все дальше и дальше через раскаленную пустыню по направлению к Девилс-Рок. После нескольких часов тяжелого пути он с трудом держался на коне. Он не ездил верхом на такие расстояния со своего медового месяца, и тело его начало дрожать от напряжения. Но еще больше страдал он душевно с того момента, когда протянул руку к Таре и обнаружил, что ее нет — это воспоминание преследовало его и вытеснило все остальные мысли. Почему она бросила его таким образом? Почему она снова решила сбежать от него? Что еще нужно было женщине, которую он так любил прошлой ночью? Но хуже всего было то, что, как ему казалось, за всем этим была какая-то загадка, тайна, грозная для него: в какую игру она играла? Почему?
Грег чувствовал, что сама основа его благополучия, его существования зависит от чего-то, чего он не мог понять. Это он всегда играл, наслаждался и бросал, когда ему хотелось. Он никогда и не пытался представить себе, каково быть брошенным бессердечной возлюбленной. Теперь он смертельно боялся, что именно это с ним происходит. Прошлая ночь была подтверждением тому, что он уже начал в себе ощущать: он любил Тару сильнее, чем когда-либо любил других женщин. Но для Грега это не было возвышенным чувством, это было квинтэссенцией его чудовищного эгоизма, он чувствовал, что его любовь к Таре дает ему на нее право, подобно тому как может претендовать на еду, тепло и дом. Никто, даже она сама, не может лишить его этого права.
Он пришпоривал коня столь же безжалостно, сколь безжалостными были эти непривычные для него мысли. И все же, когда Девилс-Рок появился на горизонте, в нескольких милях от него, он понял, что ее там нет. Он не мог представить себе, куда она подевалась. На мили вокруг не было никакого укрытия, ей некуда было спрятаться. Вокруг было только бесконечное красноватое безжизненное пространство с редким кустарником, на фоне которого любая лошадь, любой всадник были бы прекрасно видны. Если она была тут, то могла укрыться за скалой, спасаясь там от безжалостно палящего солнца.
Он почувствовал тоску, поняв, что потерпел неудачу, когда подъехал ближе к огромной скале из песчаника. Ее верхние склоны были изъедены ветром и непогодой и имели какой-то демонический облик, что и дало месту его название. Здесь жил Кульпунья, могущественный Дух Динго, сила злая, которая своим присутствием даже в такой жаркий день делала воздух вокруг скал прохладным. Неожиданно для себя Грег содрогнулся в багряной тени скалы и старался не смотреть наверх на дьявольские очертания, нависшие над ним. Лошадь тоже почувствовала необъяснимый страх, отвела уши назад и начала вращать глазами от ужаса.
Теперь, когда его гонка кончилась и он понял, что Тару он не нашел, Грег начал медленно объезжать вокруг гигантского монолита, его стены меняли цвет в зависимости от положения по отношению к лучам полуденного солнца: от кроваво-красного, ярко-оранжевого и желтоватого до коричневого и черного. Тары там не было. Оставалась одна последняя возможность, но у Грега почти не было надежды, когда он завернул в пещеру у подножия скалы. Это было старинное священное место аборигенов, для которых герои прошлого все еще спали в складках песчаника. Здесь они оставляли на стенах рисунки и надписи, сделанные кровью во время ритуала посвящения, и на протяжении многих поколений старейшины подновляли эти пятна, вскрывая собственные вены. Грег стоял в чреве пещеры и чувствовал, что у него разрывается сердце — пещера была пуста, Тары не было и там.
— Тара! Тара! Тара! — Его отчаянный крик доносился из сердца скалы, разрывая жутковатую тишину; он продолжал звучать и когда взмыленная лошадь и измученный всадник уехали в сгущавшихся сумерках. Как бы признав в нем своего, все дьявольские силы в округе хохотали и переговаривались друг с другом, а Грег все продолжал поиски, затерянный и одинокий в этом гнетущем пейзаже.
Глава двадцать четвертая
Никто не сможет отрицать, что Дарвин, столица Северной Территории, великолепный город. Разрушенный яростным циклоном Трейси в 1974 году, он был перестроен как богатый и космополитический город, и его гости обычно находили там много приятного. Но Дэну Маршаллу, который пытался сдержать свое беспокойство и нетерпение, вовсе не хотелось там находиться.
«Ни за что бы не сказал, что самолет — самый удобный и быстрый вид транспорта в мире», — думал он мрачно, идя по Смит-стрит с Сарой и Деннисом. У них был тяжелый полет из Сиднея в Эдем как по условиям, так и по количеству пассажиров и по времени суток. Если прибавить к этому неизбежные задержки, которые всегда случаются при воздушных путешествиях и из-за которых нарушается все расписание, станет ясно, почему Дэн был так расстроен: он не может быстро прийти на помощь Таре. Теперь, когда приближался вечер, они добрались до Дарвина и выяснили, что им придется убить еще два часа, прежде чем они смогут продолжать путь. Чтобы не болтаться в аэропорте, Дэн повез детей посмотреть город.
Он решил, что двигаться будет гораздо лучше, чем сидеть в зале ожидания аэропорта. Перед ними тянулась Смит-стрит, широкая улица, усаженная по обе стороны деревьями; в постепенно сгущавшихся сумерках уже начали зажигаться огни на фоне золотого, розового и бронзового заката. Он взглянул на детей. Сара с интересом смотрела по сторонам, все еще сохраняя оживленность, которая в ней появилась, как только он сказал ей, кто такая Тара. Деннис, несмотря на усталость после перелета, был тоже доволен и уткнул нос в рекламную брошюру, которую подобрал в аэропорте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115