Он медленно повернулся туда, откуда доносилось пение, и тихо ахнул.
Боже Всемогущий, это не фермерша.
Неподалеку стояла женщина-видение. Женщина? То был ангел с рассыпанными по спине темно-каштановыми волосами. Мелкие завитки мягко обрамляли лицо. Боже, какая красавица! Классические, патрицианские черты лица, маленький прямой нос, полные губы цвета розы, голосок как у крапивника. Алекс тряхнул головой и, прищурившись, посмотрел на нее. Может, он перегрелся на солнце? Может, это наваждение? Он медленно двинулся к изгороди, очарованный и этим голосом, и этой красотой. Какое-то движение справа привлекло его внимание, и он нехотя оторвал взгляд от видения.
Вот это уже точно не наваждение.
Огромная злобная свинья вполне реальна. Алекс быстро перевел взгляд на ангела и нахмурился. Ангелы не носят простые платья и грубые башмаки на толстой подошве. Ангел оказался просто-напросто молодой женщиной, которая…
Черт возьми, непонятно, что она делает. Разве что стоит среди поля. И поет песню свинье.
Внезапно он смутился, осознав, что смотрит на нее так, как если бы она была бесценным произведением искусства. Надо хотя бы спросить, не знает ли она, как далеко до Пемберхита. Опершись ногой о каменную изгородь, он окликнул ее:
— Добрый день!
И женщина, и свинья вздрогнули и посмотрели на него, широко раскрыв глаза от удивления. Спустя мгновение женщина опасливо взглянула на свинью, а свинья — на женщину.
Затем свинья ринулась в наступление.
Ангел с криком повернулся и побежал к изгороди; длинные волосы развевались словно знамя. Ангел бежал что было мочи, свинья не отставала. Алекс отбросил свой сюртук и попытался помочь, протянув руки. Но свинья, которая весила чуть ли не в четыре раза больше женщины, двигалась с устрашающей скоростью и настигала ее. Должно быть, женщина почувствовала это, потому что обернулась и вскрикнула. Добежав до изгороди на какую-то секунду раньше свиньи, она, не обратив внимания на протянутые руки Алекса, перекатилась через ограду словно клубок и свалилась прямо на голову Алексу. Он обхватил ее талию, но от толчка утратил опору, и оба грохнулись на землю.
Не понимая, что случилось, Алекс зажмурился, увидев синее небо. Но в следующее мгновение мысли его прояснились, и он сообразил, что руки его сомкнуты под ее упругим задом. Не успел он опомниться, как небо внезапно скрылось за прекрасным ангельским личиком, живые глаза кобальтового цвета угрожающе сощурились, волосы рассыпались по плечам и упали ему на грудь.
— Вы что, с ума сошли? — крикнула она и вскочила на ноги.
Алекс, несколько ошеломленный, приподнялся на локтях, настороженно глядя, как она отряхивает платье.
— Я?! — переспросил он, не веря своим ушам. — Я, сударыня, не пел песенки свинье!
— Вы ее испугали! Неужели вы не видели, что до этого она вела себя вполне прилично? — закричал ангел.
Порядком удивленный, Алекс с трудом сел, нашел свою шляпу и поднялся на ноги. Что эта девчонка себе позволяет? На него еще никто никогда не кричал. Даже голоса не повышал.
— Возможно, я испугал ее, но вы-то о чем думали? — парировал он. — Эта свинья намеревалась проглотить вас целиком, а вы стояли и пели, как актриса на сцене!
— На сцене? Я ее успокаивала, неужели вы не поняли? — воскликнула она и подбоченилась, сверкая глазами.
— Успокаивали? Что за чушь! Глупышка вы эдакая, ведь она могла вас убить!
— Да кто вы такой, чтобы называть меня глупышкой? — закричала она, но гнев исчез с ее лица с быстротой облачка.
И она рассмеялась.
Не вежливым смешком, который он привык слышать отдам, а смехом, исходившим из самой глубины души. Она обхватила себя руками, словно пытаясь сдержать смех, и весело откинулась назад. Лучи солнца, озаряющего землю, блестели на ее волосах, зажгла я темно-золотые отблески в густых прядях. За розовыми губами приоткрылся ряд ровных белых зубов; она смеялась так, что в уголках ее блестящих синих глаз показались слезы. Алекс, совершенно не привыкший к такому безыскусному проявлению радости, нервно переминался с ноги на ногу.
— Р-разве вы н-не понимаете? — сквозь смех проговорила она, вытирая выступившие слезы. — О чем мы спорим? О какой-то упрямой старой свинье! — весело воскликнула она, и снова последовал взрыв смеха.
«Это прекрасно, что после такого испуга с ней не приключилась истерика, — думал Алекс. — Напротив, она развеселилась и заразила меня своим весельем».
— Вы не ушиблись? — спросил он, растянув губы в улыбке. Она покачала головой, отчего завитки заплясали вокруг ее безупречного лица.
— Нет, — ответила она, усмехнувшись. — А вы?
— Тоже нет.
Она посмотрела на него сквозь густые загнутые ресницы.
— Мне, знаете ли, очень стыдно! Я свалилась прямо вам на голову! Думала, вы… вы отодвинетесь.
Алекс наклонился за своей шляпой и хмыкнул.
— В мои намерения входило помочь вам переправиться через ограду.
Она от души рассмеялась.
— И вы полагали, что я буду перебираться через нее на цыпочках, когда за мной гналась эта зверюга?
— Пожалуй, да, — нерешительно признался он. Господи, ее улыбка сверкает так же ярко, как это проклятое палящее солнце.
— Я — Лорен Хилл, — представилась она, протягивая руку. Внутри у него пробежал холодок, когда он легонько сжал ее длинные, изящные пальцы.
— Алекс Кристиан, — произнес он, не отрывая глаз от ее руки. Наконец, спохватившись, взглянул на нее.
Слегка покраснев, она медленно высвободила руку, бросила взгляд на носки своих неуклюжих башмаков и чопорно сжала за спиной руки.
— Можно подумать, свинья решила, что в качестве трапезы вы не стоите ее усилий, — заметил он.
Она резко вскинула голову и, тихо ахнув, стала оглядываться по сторонам.
— Да куда же подавалась эта дурацкая свинья? — тихонько прошептала она. — И почему Люси каждый раз убегает? Можно подумать, будто мы ее не кормим!
— Люси?
— Мы назвали ее Люси восемь лет назад, когда стало ясно, что она слишком стара и уже не годится на хороший рождественский обед.
— Понятно. И часто вы поете ей песни? — спросил он, и уголки его губ изогнулись в какой-то странной усмешке.
— Нет, — тихо ответила она, не отрывая глаз от его губ, — только когда она сердится.
О небо, как бы ему хотелось, чтобы она смотрела на его губы совсем по-другому! Охваченный непривычным для себя возбуждением, он резко повернулся в сторону бахчи.
— Очевидно, Люси любит тыквы.
— Да, очень любит.
Нахмурившись, мисс Хилл подошла к изгороди. Алекс невольно последовал за ней, любуясь мягким изгибом ее стройных бедер и роскошными вьющимися волосами, развевающимися на ветру.
Вдруг она обернулась и внимательно посмотрела на него.
— Вы сбились с дороги?
— Сбился с дороги? — переспросил он заикаясь.
— Да. Надеюсь, не будет с моей стороны дерзостью спросить, по какой причине вы находитесь здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Боже Всемогущий, это не фермерша.
Неподалеку стояла женщина-видение. Женщина? То был ангел с рассыпанными по спине темно-каштановыми волосами. Мелкие завитки мягко обрамляли лицо. Боже, какая красавица! Классические, патрицианские черты лица, маленький прямой нос, полные губы цвета розы, голосок как у крапивника. Алекс тряхнул головой и, прищурившись, посмотрел на нее. Может, он перегрелся на солнце? Может, это наваждение? Он медленно двинулся к изгороди, очарованный и этим голосом, и этой красотой. Какое-то движение справа привлекло его внимание, и он нехотя оторвал взгляд от видения.
Вот это уже точно не наваждение.
Огромная злобная свинья вполне реальна. Алекс быстро перевел взгляд на ангела и нахмурился. Ангелы не носят простые платья и грубые башмаки на толстой подошве. Ангел оказался просто-напросто молодой женщиной, которая…
Черт возьми, непонятно, что она делает. Разве что стоит среди поля. И поет песню свинье.
Внезапно он смутился, осознав, что смотрит на нее так, как если бы она была бесценным произведением искусства. Надо хотя бы спросить, не знает ли она, как далеко до Пемберхита. Опершись ногой о каменную изгородь, он окликнул ее:
— Добрый день!
И женщина, и свинья вздрогнули и посмотрели на него, широко раскрыв глаза от удивления. Спустя мгновение женщина опасливо взглянула на свинью, а свинья — на женщину.
Затем свинья ринулась в наступление.
Ангел с криком повернулся и побежал к изгороди; длинные волосы развевались словно знамя. Ангел бежал что было мочи, свинья не отставала. Алекс отбросил свой сюртук и попытался помочь, протянув руки. Но свинья, которая весила чуть ли не в четыре раза больше женщины, двигалась с устрашающей скоростью и настигала ее. Должно быть, женщина почувствовала это, потому что обернулась и вскрикнула. Добежав до изгороди на какую-то секунду раньше свиньи, она, не обратив внимания на протянутые руки Алекса, перекатилась через ограду словно клубок и свалилась прямо на голову Алексу. Он обхватил ее талию, но от толчка утратил опору, и оба грохнулись на землю.
Не понимая, что случилось, Алекс зажмурился, увидев синее небо. Но в следующее мгновение мысли его прояснились, и он сообразил, что руки его сомкнуты под ее упругим задом. Не успел он опомниться, как небо внезапно скрылось за прекрасным ангельским личиком, живые глаза кобальтового цвета угрожающе сощурились, волосы рассыпались по плечам и упали ему на грудь.
— Вы что, с ума сошли? — крикнула она и вскочила на ноги.
Алекс, несколько ошеломленный, приподнялся на локтях, настороженно глядя, как она отряхивает платье.
— Я?! — переспросил он, не веря своим ушам. — Я, сударыня, не пел песенки свинье!
— Вы ее испугали! Неужели вы не видели, что до этого она вела себя вполне прилично? — закричал ангел.
Порядком удивленный, Алекс с трудом сел, нашел свою шляпу и поднялся на ноги. Что эта девчонка себе позволяет? На него еще никто никогда не кричал. Даже голоса не повышал.
— Возможно, я испугал ее, но вы-то о чем думали? — парировал он. — Эта свинья намеревалась проглотить вас целиком, а вы стояли и пели, как актриса на сцене!
— На сцене? Я ее успокаивала, неужели вы не поняли? — воскликнула она и подбоченилась, сверкая глазами.
— Успокаивали? Что за чушь! Глупышка вы эдакая, ведь она могла вас убить!
— Да кто вы такой, чтобы называть меня глупышкой? — закричала она, но гнев исчез с ее лица с быстротой облачка.
И она рассмеялась.
Не вежливым смешком, который он привык слышать отдам, а смехом, исходившим из самой глубины души. Она обхватила себя руками, словно пытаясь сдержать смех, и весело откинулась назад. Лучи солнца, озаряющего землю, блестели на ее волосах, зажгла я темно-золотые отблески в густых прядях. За розовыми губами приоткрылся ряд ровных белых зубов; она смеялась так, что в уголках ее блестящих синих глаз показались слезы. Алекс, совершенно не привыкший к такому безыскусному проявлению радости, нервно переминался с ноги на ногу.
— Р-разве вы н-не понимаете? — сквозь смех проговорила она, вытирая выступившие слезы. — О чем мы спорим? О какой-то упрямой старой свинье! — весело воскликнула она, и снова последовал взрыв смеха.
«Это прекрасно, что после такого испуга с ней не приключилась истерика, — думал Алекс. — Напротив, она развеселилась и заразила меня своим весельем».
— Вы не ушиблись? — спросил он, растянув губы в улыбке. Она покачала головой, отчего завитки заплясали вокруг ее безупречного лица.
— Нет, — ответила она, усмехнувшись. — А вы?
— Тоже нет.
Она посмотрела на него сквозь густые загнутые ресницы.
— Мне, знаете ли, очень стыдно! Я свалилась прямо вам на голову! Думала, вы… вы отодвинетесь.
Алекс наклонился за своей шляпой и хмыкнул.
— В мои намерения входило помочь вам переправиться через ограду.
Она от души рассмеялась.
— И вы полагали, что я буду перебираться через нее на цыпочках, когда за мной гналась эта зверюга?
— Пожалуй, да, — нерешительно признался он. Господи, ее улыбка сверкает так же ярко, как это проклятое палящее солнце.
— Я — Лорен Хилл, — представилась она, протягивая руку. Внутри у него пробежал холодок, когда он легонько сжал ее длинные, изящные пальцы.
— Алекс Кристиан, — произнес он, не отрывая глаз от ее руки. Наконец, спохватившись, взглянул на нее.
Слегка покраснев, она медленно высвободила руку, бросила взгляд на носки своих неуклюжих башмаков и чопорно сжала за спиной руки.
— Можно подумать, свинья решила, что в качестве трапезы вы не стоите ее усилий, — заметил он.
Она резко вскинула голову и, тихо ахнув, стала оглядываться по сторонам.
— Да куда же подавалась эта дурацкая свинья? — тихонько прошептала она. — И почему Люси каждый раз убегает? Можно подумать, будто мы ее не кормим!
— Люси?
— Мы назвали ее Люси восемь лет назад, когда стало ясно, что она слишком стара и уже не годится на хороший рождественский обед.
— Понятно. И часто вы поете ей песни? — спросил он, и уголки его губ изогнулись в какой-то странной усмешке.
— Нет, — тихо ответила она, не отрывая глаз от его губ, — только когда она сердится.
О небо, как бы ему хотелось, чтобы она смотрела на его губы совсем по-другому! Охваченный непривычным для себя возбуждением, он резко повернулся в сторону бахчи.
— Очевидно, Люси любит тыквы.
— Да, очень любит.
Нахмурившись, мисс Хилл подошла к изгороди. Алекс невольно последовал за ней, любуясь мягким изгибом ее стройных бедер и роскошными вьющимися волосами, развевающимися на ветру.
Вдруг она обернулась и внимательно посмотрела на него.
— Вы сбились с дороги?
— Сбился с дороги? — переспросил он заикаясь.
— Да. Надеюсь, не будет с моей стороны дерзостью спросить, по какой причине вы находитесь здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88