— Плачидо Мели, — ответил мальтиец.
— Дьявольщина! — вскричал Паскаль, скрипя зубами. — Он только что был здесь.
— И ушел?
— За минуту перед вашим приходом.
— Значит, он отправился за жандармами и солдатами, ведь если не ошибаюсь, вы как раз ужинаете.
— Сам видишь.
— Все сходится. Если хотите бежать, нельзя терять ни минуты.
— Бежать?! — воскликнул Бруно, смеясь. — Али!.. Али!..
Вошел Али.
— Запри ворота замка, мальчик! Выпусти во двор трех собак, а четвертую, Лионну, приведи сюда… Да приготовь боевые припасы.
Женщины заплакали в голос.
— Замолчите, красавицы! — продолжал Бруно, повелительно подняв руку. — Сейчас не время для песен! Тише, прошу вас!
Женщины умолкли.
— Побудьте с дамами, командор, — сказал Бруно. — А мне надо сделать обход.
Паскаль взял карабин, надел патронную сумку и направился к двери, но прежде, чем выйти, он остановился и прислушался.
— В чем дело? — спросил мальтиец.
— Слышите, как воют собаки. Враги близко, они отстали от вас на какие-нибудь пять минут. Молчать, зверюги! — продолжал Бруно, отворив окно и издав особый свист. — Ладно, ладно, я предупрежден.
Псы тихо заскулили и умолкли; женщины и мальтиец вздрогнули, в страхе ожидая самого худшего. В эту минуту вошел Али с Лионной, любимицей Паскаля; умная собака подбежала к хозяину, встала на задние лапы, положила передние лапы к нему на плечи, взглянула на него и тихонько завыла.
— Да, да, Лионна, — сказал Бруно, — ты замечательная псина.
Он приласкал ее и поцеловал между глаз, словно любовницу. Собака опять завыла, глухо и жалобно.
— Понимаю, Лионна, — продолжал Паскаль, — понимаю, дело не терпит. Идем, моя радость, идем!
И он вышел, оставив мальтийца и обеих женщин в столовой.
Паскаль спустился во двор, где беспокойно сновали собаки, показывая, однако, всем своим видом, что непосредственной опасности еще нет. Тогда он отпер калитку в сад и начал обследовать его. Вдруг Лионна остановилась, понюхала воздух и подбежала к ограде. Все ее тело напряглось, словно для прыжка, она лязгнула зубами и, глухо ворча, оглянулась на хозяина, тут ли он. Паскаль Бруно стоял позади нее.
Он понял, что в этом направлении, всего в нескольких шагах от них, притаился враг, и, вспомнив, что окно комнаты, где был заперт Паоло Томмази, выходит как раз в эту сторону, быстро поднялся по лестнице вместе с Лионной; с налившимися кровью глазами, раскрыв пасть, собака пробежала по столовой, где обе девицы и мальтиец в ужасе ожидали конца этого приключения, и устремилась в соседнюю неосвещенную комнату, окно которой было отворено. Лионна тут же легла на пол и по-змеиному поползла к окну, затем на расстоянии нескольких футов от него и прежде, нежели Паскаль успел ее удержать, она, как пантера, прыгнула с высоты двадцати футов в оконный проем.
Паскаль очутился у окна одновременно с собакой; он увидел, что она в несколько прыжков достигла уединенной оливы, затем услышал крик. Лионна, видимо, бросилась на человека, прятавшегося за этим деревом.
— На помощь! — крикнул чей-то голос, и Паскаль узнал голос Плачидо. — Ко мне, Паскаль! Ко мне!.. Отзови собаку, не то я распорю ей брюхо.
— Пиль, Лионна… пиль! Возьми его, возьми! Смерть предателю!..
Плачидо понял, что Бруно все известно; тогда он, в свою очередь, испустил вопль, в котором звучали злоба и боль, и между человеком и собакой началась борьба не на жизнь, а на смерть. Бруно смотрел на этот странный поединок, опершись на карабин. В течение десяти минут он видел при неверном свете луны, как боролись, падали, поднимались два столь тесно сплетенных тела, что невозможно было отличить человека от собаки; наконец, после десятиминутной борьбы, один из сражавшихся упал и уже больше не поднялся; это был человек.
Бруно свистнул Лионну, снова, не проронив ни слова, вошел в столовую, спустился по лестнице и отворил калитку своей любимой собаке; но в ту минуту, когда она вбежала в дом, окровавленная, — столько ран было ей нанесено ножом и зубами противника, — на дороге, поднимающейся к замку, блеснули при свете луны стволы карабинов. Бруно тотчас же забаррикадировал ворота и вернулся к перепуганным гостям. Мальтиец пил вино, девицы молились.
— Ну как? — спросил мальтиец.
— О чем вы, командор? — переспросил Бруно.
— Что с Плачидо?
— Его песенка спета, — ответил Бруно, — зато нам на голову свалился целый сонм дьяволов.
— Каких именно?
Жандармов и солдат из Мессины, если не ошибаюсь.
— Что вы собираетесь делать?
— Перебить как можно больше этих дьяволов.
— А затем?
Затем… подорвать крепость со всеми остальными и с собой в придачу.
Девицы заплакали и закричали.
— Али, — продолжал Паскаль, — отведи этих дам в подвал и дай им все, что они пожелают, за исключением свечей. Не то они, пожалуй, раньше времени взорвут здание.
Бедные девушки упали на колени.
— Полно, полно, — сказал Бруно, топнув ногой, — прошу слушаться.
Он сказал это таким тоном, что девицы тут же вскочили и без единой жалобы последовали за Али.
— А теперь, командор, — заметил Бруно, когда дамы вышли, — потушите свечи и сядьте в угол, подальше от пуль. Музыканты прибыли, тарантелла начинается.
X
Несколько минут спустя вернулся Али, неся на плече четыре ружья одинакового калибра и корзину с патронами. Паскаль Бруно распахнул все окна, чтобы достойно встретить врагов, откуда бы они ни появились. Али взял ружье и собрался встать у одного из окон.
— Нет, дитя мое, — проговорил Паскаль с чисто отеческой нежностью, — нет, это мое дело, только мое. Я не хочу связывать тебя со своей судьбой, не хочу увлекать туда, куда сам иду. Ты молод, ничто еще не помешало тебе следовать по обычному пути. Верь мне, не сходи с тропинки, проторенной людьми.
— Отец, — сказал юноша своим грудным голосом, — почему ты не хочешь, чтобы я защищал тебя, как Лионна? Ты знаешь, у меня нет никого, кроме тебя, и, если ты умрешь, я умру вместе с тобой.
— Нет, Али, нет, если я умру, после меня останется на земле некое тайное и страшное дело, которое я могу поручить только моему сыну. Мой сын должен жить, чтобы сделать то, что ему прикажет отец.
— Хорошо, — сказал Али, — отец повелевает, сын подчиняется.
И, нагнувшись, Али поцеловал руку Паскаля.
— Неужели я ничем не могу тебе помочь, отец? — спросил он.
— Заряжай ружья, — ответил Бруно.
Али приступил к делу.
— А я? — донесся голос из угла, где сидел мальтиец.
— Вас, командор, я берегу для другого: вы будете моим парламентером.
В эту минуту Паскаль Бруно увидел, как блеснули ружья другого отряда, который спускался с горы к той оливе, под которой лежало тело Плачидо: было ясно, что солдаты направлялись к условленному месту встречи. Люди, шедшие впереди, натолкнулись на труп, и весь отряд окружил покойника, которого невозможно было узнать — так обезобразили его стальные челюсти Лионны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25