на его глазах вырос и развивался восхитительный цветок, именуемый Уржани, и он не заметил даже, когда и как дружба превратилась в любовь. А дружба их была давнишняя. Никто не умел так развлекать девочку, восхищать своеобразными подарками и забавлять рассказами, как дядя Нарайяна. Дахир и Эдита давно подметили произошедшую перемену в чувствах обоих друзей и не препятствовали их сближению. Эдита еще высказывала некоторые опасения, но муж успокоил ее. Дахир полюбил его, а с тех пор, как тот получил первый луч мага, в душе Нарайяны произошла большая перемена к лучшему. Он уже должен был обуздать свои земные слабости и возвышаться, а добрые качества его природы более определились.
Разговор о браках, предложенных магами, разъяснил Нарайяне сущность его чувств к Уржани; тем не менее, мысль жениться на ней вызвала в нем внутреннюю борьбу. Первый раз в жизни почувствовал он себя стариком по отношению к этому ребенку, а воспоминание о мятежном прошлом внушало опасение, что Дахир совершенно основательно отнесется, может быть, к нему с недоверием и не захочет иметь своим зятем. Все же и под лучом мага таилась еще весьма бурная натура прежнего человека, чтобы подчиниться каким бы то ни было, даже самым разумным доводам рассудка. И вот, совершенно неожиданно, произошло между ним и Уржани решительное объяснение.
Во время прогулки по божественному городу, когда он показывал ей свой дворец, и они болтали в саду, а Уржани восхищалась красотою виденного, Нарайяна сказал:
– Да, это не дурно на время, а настоящий волшебный дворец, я построю в моей будущей столице. Ты же знаешь, в будущих государствах, где будут царить первые божественные династии, одно из царств предназначено мне. Я построю, конечно, столицу и, как обещал тебе когда-то, назову ее «Уржана». Дворец же, где я буду жить с женою, будет просто чудом. У меня готов и план его.
Уржани вдруг покраснела и опустила глаза, а потом совершенно неожиданно для себя спросила:
– А кто будет твоей царицей, дядя Нарайяна?…
Темные глаза Нарайяны заблестели, он нагнулся и взял ее руку.
– Хочешь быть царицей в городе твоего имени? – спросил он полушутя, полусерьезно, заглядывая в ее смущенные глазки. – Только я уж не пожелаю называться «дядя Нарайяна».
– Да, хочу, если отец и мать позволят быть твоей царицей. Но ты должен обещать не любить никакую другую женщину, потому что, говорят, ты был очень ветреный, – решительно ответила Уржани.
Нарайяна рассмеялся:
– По всему видно, что г-жа Ева переехала сюда с покойной Земли, и что во всех мирах женщины похожи одна на другую. Что же касается распущенной обо мне дурной славы, будто я был повесой, так это – старые и необоснованные сплетни. Я только любовался всеми видами женской красоты, потому что я художник по природе; но так как вместе с тем я никогда еще не любил и не восхищался чем-либо столь же прекрасным, как моя маленькая Уржани, то могу добросовестно поклясться быть ей безусловно верным. Завтра утром отправлюсь просить твоей руки у твоих родителей.
На другой день утром Дахир и Эдита были на террасе, прилегавшей к их помещению. Пышная листва окружавших деревьев заслоняла ее от солнца, а душистые кустарники в больших кадках, в изобилии расставленных, повсюду образовали тенистые уголки, и в одном из них, около стола, сидела и работала Эдита.
На столе перед нею стояли две большие плоские хрустальные вазы; одна была с золотом, другая с серебром, но металлическая масса была мягка и гибка, как воск. Эдита брала то из одного, то из другого сосуда, и тонкие пальцы ее лепили корзинку для плодов, изумительную по художественной работе. Она усердно занималась изготовлением посуды для украшения и обихода в новом дворце божественного города, куда им предстояло скоро переселиться.
Но в тот день Эдита была рассеяна, и минутами ее ручки покоились в бездействии на коленях, а задумчивый взор застывал на расстилавшейся перед нею роскошной картине природы.
Прислонясь к перилам террасы, стоял Дахир в длинной белой тунике магов. В эту минуту прекрасное лицо его подернуто было также грустью, и задумчивый взор смотрел вдаль. Глубоко вздохнув, он провел рукою по лбу, словно отгоняя докучные мысли, а потом подошел к столу.
– Нарайяна придет сейчас просить у нас Уржани в жены. Ты знаешь, вчера вечером между ними произошел решительный разговор, – заметил он.
– Да, она любит его, и это понятно, поскольку он человек обаятельный и искусный в покорении женских сердец, – ответила Эдита.
– Да, в этом он мастер. Но я пришел к убеждению, что он питает глубокую любовь к нашей Уржани, и, конечно, это чувство – самое прочное из всех, какие когда-либо бывали в его сердце. Он очень изменился к лучшему во время последнего посвящения, – сказал Дахир и лицо его озарилось легкой усмешкой.
– А между тем он привез с собой этого ужасного Абрасака, из-за которого счастье Уржани будет очень кратко, да и окажется ли бедняжка на высоте в предстоящем ей жестоком испытании? Ты знаешь, Дахир, как опасны даже для чистой и уравновешенной души окружающая обстановка, общество лукавых существ с низменными инстинктами и влияние разнузданных страстей. А ведь она будет жить именно в таком аду, – заметила Эдита, подняв на мужа глаза, полные слез. – По-видимому, душа ее предчувствует грозу,- грустно продолжала она, – потому что Уржани много раз жаловалась на дурные предчувствия и на ощущение, будто на нее опускаются тяжелые, как свинец, черные флюиды.
– Правда, тяжелая борьба ожидает Уржани; но ведь она – дочь магов и не изменит своему назначению. Неудивительна и незначительна заслуга быть добрым, чистым и великодушным там, где нет ничего, что бы соблазняло и шло наперекор привычкам, где ничто не возбуждает дурные задатки, таящиеся в неизведанной бездне души человеческой. Только в борьбе познаются силы, а готовящиеся события начертаны в книге судеб. Подвижники во все времена уходили от мира, ища в лесах или пустынях тишину и уединение, что помогает сосредоточению. Уржани должна сохранить лучезарную чистоту своей души посреди бурь, и я твердо надеюсь, что она вернется к нам победительницей, – уверенно ответил Дахир, крепко пожимая руку жены. – Но вот едет Нарайяна.
На озере показалась небольшая лодка с одним гребцом, и в ней стоял Нарайяна в облачении рыцарей Грааля. Солнечные лучи играли на металлическом шлеме и серебряной тунике, а его высокий и стройный стан мужественно выделялся на фоне воды.
– Какой красавец! Он действительно создан женщинам на погибель, – проговорила, смеясь, Эдита.
Нарайяна легко выскочил из лодки на ступени пристани и быстро пошел к ним. Дойдя до Дахира с Эдитой, он остановился и сказал с улыбкой не то натянутой, не то лукавой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79