– О да, цыганка-полукровка, которая не умеет причесать собственные волосы и правильно одеться, – подхватила девушка. Однако сейчас в ее голосе не было слышно горечи, как раньше.
Он пропустил ее локоны между пальцев и принялся массировать ей голову. Тамсин закрыла глаза и издала низкий стон удовольствия.
Уильям дрожал, заставлял себя ждать. Он мог бы ждать эту женщину вечно, говорил он себе.
– Тебе не нужно упаковывать себя в дамаск или бусы, в планшетки или шляпки. По крайней мере, для меня. Хотя ты и выглядишь такой хорошенькой в этих нарядах, – прошептал он, поглаживая ее виски до тех пор, пока она не задрожала и не застонала снова.
– М-м-м… – вздохнула она. – Но я хочу носить такие вещи… Они мне нравятся.
– Что ж, тогда носи, – согласился он, мягко опрокидывая ее на кровать, еле сдерживая дрожь нетерпения. – Только все эти наряды тут же будут сняты, когда мы закроемся в нашей спальне, моя любовь, – прошептал Уильям. Его руки скользнули по ее рубашке, обрисовав твердые полушария ее грудей, ее плоский живот и плавный изгиб ее бедра. – Я знаю, как снять все, что ты наденешь.
Тамсин улыбнулась, подняла руки, обхватила Уильяма за шею и медленно, с нежным поцелуем притянула его к себе, раскрываясь ему навстречу в то время, как он с наслаждением изучал контуры ее губ и влажный горячий рот. Страсть пьянила его, как молодое вино, заставляла сердце вторить каплям ливня, стучащим по крыше. Он накрыл ее собой, и они слились, утопая в пуховой перине и подушках. Она дрожащими пальцами пыталась справиться с завязками на вороте его рубашки.
– У меня в этом не такой богатый опыт, как у тебя, – произнесла Тамсин, дергая за шнурки. Наконец ей удалось развязать их, и она стянула с мужчины рубашку. Уильям, отбросив одежду в сторону, снова заключил девушку в объятия. Она по-новому ощутила тепло его обнаженной кожи. Ее пальцы перебрались на его талию и потянули за шнурки на бриджах. – Но я сумею раздеть тебя, когда мне этого очень захочется, – заключила Тамсин.
Ее рука скользнула по сарже и замерла, обхватив, к удивлению Уильяма, самую интимную его часть. Он наполнился и набух от ее легкого прикосновения. Мужчина застонал, обхватил руками ее запястья и нежно распял Тамсин на кровати, привстав на одном колене. Он хотел видеть ее глаза.
– Дерзкая девушка, – произнес он, целуя ее в ухо.
Тамсин пошевелилась, и Уильям подумал, что он взорвется, едва начав любить ее. Он поцеловал ее в губы и отстранился, потому что Тамсин выгнулась дугой ему навстречу. Ее глаза были закрыты, она застыла в ожидании. Уильям стащил с нее сорочку, и гибкое обнаженное тело девушки предстало перед ним во всей своей совершенной красе, мерцающее в отблесках огня из камина. «Слишком поздно, – подумал он, – соблюдать целомудрие». Они оба не в состоянии ждать, пока священник обвенчает их. Он сгорал сейчас от желания ощутить ее тело, почувствовать, как растворяется в ней. Он склонился, чтобы поцеловать ее губы, провел своими губами по ее шее и спустился ниже, к ее восхитительным полным грудям с набухшими сосками, ждущими его прикосновений.
Уильям вобрал в себя один сосок, лаская и дразня его языком, и Тамсин нежно вздохнула. Она провела левой рукой по его волосам, потом по щеке и подбородку, очертила ею контуры его широких плеч и крепкой груди. Он знал, что она умеет быть смелой, даже дерзкой, но сейчас ее прикосновения казались ему слишком застенчивыми, слишком нерешительными.
Уильям перехватил ее левую руку и, поднеся ее к своим губам, припал долгим поцелуем к маленькой ладошке. Тамсин, казалось, перестала дышать. Он снова поцеловал ее руку и приложил к своей щеке. Он смотрел на нее в полумраке комнаты. Красноватый отсвет из камина высветил блеснувшую на ее щеке слезу. Уильям осушил сверкающую каплю губами и откинул назад ее волосы.
– Ты прекрасна, – прошептал он. – Никогда не думай иначе. Я не вижу в тебе ни одного изъяна, ты – само совершенство.
Тамсин глубоко вздохнула и прижала Уильяма к себе, ее ноги обвились вокруг его ног, она плавно скользнула вдоль его туловища, и Уильям испугался, что может лишиться разума от желания обладать ею.
– Никаких изъянов? – спросила она, покрывая поцелуями его щеку и неуклонно приближаясь к его губам.
– Только вспыльчивость, – выдохнул он, проводя рукой вдоль ее тела.
Он нашел ее мягкое лоно и погрузил в него пальцы. Ее внутренние складки были горячими, влажными, ждущими. Тамсин с силой втянула в себя воздух и застонала. Он ласкал ее то нежно, то сильнее, пока она наконец не выгнула спину, призывая его взять ее полностью. Тамсин снова потянулась к его бриджам, ей хотелось ощутить его горячую плоть, но эта последняя деталь одежды мешала, разделяла их тела. Уильям поспешно освободился от бриджей и, перекинув через нее ногу, прижался губами к ее губам. Вдруг он остановился, хотя для этого ему пришлось призвать на помощь всю свою волю.
– Мы не женаты, – пробормотал он. – Ты это знаешь.
– Мы были женаты, однажды, – губы Тамсин шевелились у его губ, их дыхание сливалось в одно. – Мне жаль, что я прекратила наш брак. Мы поженимся еще раз.
Уильям издал глубокий стон.
– Как? – выдохнул он. – Когда?
– Сейчас, – прошептала Тамсин. – Здесь.
И она припала к нему, полностью раскрываясь перед ним, страстно желая ощутить его внутри себя, и Уильям медленно, осторожно, очень нежно проник в нее. В ту секунду, когда он пересекал границу, Тамсин изумленно раскрыла глаза, ее дыхание прервалось. Он скользнул внутрь теплой, такой зовущей плоти, и что-то неожиданно мучительное, что-то цельное и законченное, казалось, заключило его в свои объятия, даря мир и покой. Уильям благодарно закрыл глаза, растворяясь в Тамсин.
Она издала возглас захватчика, возглас триумфа. Он вторил ей, чувственно и исступленно, испытывая небывалое наслаждение, он вонзался в нее, ощущая, как она трепещет вокруг него. Вдруг яркая вспышка ослепила Уильяма, и он знал, что эта вспышка у них с Тамсин одна на двоих. Он знал это, потому что всегда каким-то непостижимым образом чувствовал, что эта девушка – яркое, неуловимое отражение его новой, возрожденной души.
Уильям вздохнул, и до его слуха вдруг снова донесся дождь, он услышал раскаты грома. Он ощутил, как Тамсин сдвинулась под ним. Уильям целовал ее, давая себе обещание, что он никогда и никому не позволит разрушить то, что возникло между ними по велению судьбы и по их обоюдному желанию.
Сейчас они оба нуждались в отдыхе, хотя бы самом малом, и Уильям, удобно устроившись подле Тамсин и накинув на разгоряченные тела покрывало, почувствовал, как его одолевает сон. Тамсин тоже скоро уснула, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.
* * *
– О, боже! – воскликнул Уильям, проснувшись. Мутный свет и прохладный, пропитанный туманом воздух проникали в комнату через маленькое окошко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111