— Но…
— Но что?
— Эта записка… похоже, он не согласится на отрицательный ответ.
— Согласится, пока не знает, что у него есть сын.
— Тебе надо обязательно вспомнить об этом!
— Но это достаточно существенный момент, ведь так? Только об этом ты и должна беспокоиться.
Если он не знает об Эдварде, ты должна ему сказать:
«Я больше не хочу тебя видеть. Я уже не романтическая школьница, а женщина, счастливая в семейной жизни. Прощай».
— По-твоему, все так просто.
— Проблемы других людей всегда выглядят проще своих собственных. Но мне кажется, что здесь в самом деле все ясно. Тебе достаточно сказать ему, что ты не хочешь его видеть.
— Все дело в том, как написана записка. Это почти угроза. Я должна пойти и увидеться с ним.
Думаю, он все еще влюблен в меня.
— Это может оказаться шантажом.
— Что ты имеешь в виду?
— Он может угрожать тебе. В самом деле, Аннабелинда, наилучший выход — рассказать все Маркусу. Тогда тебе будет нечего бояться.
— Как я могу рассказать ему!
— Уверена, что он бы понял.
Я подумала об Эмме Джонс и Дженни. Как Маркус мог строго судить Аннабелинду за то, что у нее до замужества был любовник? Ведь он «светский человек». Я догадалась, что Маркус не питал глубоких чувств к Дженни. Поэтому он наверняка все понял бы.
— А потом, — продолжала Аннабелинда, — как же Эдвард? Ну, не ужасное ли невезение? Чтобы это всплыло сейчас, когда я так счастлива и все идет превосходно.
— Нельзя быть уверенным, что последствия твоих поступков дадут о себе знать только в подходящие моменты.
— Перестань морализировать! Что мне делать?
— Если ты просишь моего совета, то иди и объяснись с Карлом. Если он не оставит тебя в покое, то единственный выход — рассказать все Маркусу.
— Дело не только в Маркусе… а в его семье.
Только представь, что Карл пойдет к ним.
— Как он мог бы узнать о них?
— А как он узнал мой адрес? О, все шло так замечательно… а теперь вот это…
— Тебе надо встретиться с ним, Аннабелинда.
Объясни, что ты теперь состоишь в счастливом браке. Не может быть, чтобы Карл знал о ребенке.
— Ты ведь никогда не предавала меня, Люсинда?
— Конечно, нет.
— А могла бы сделать это… — Аннабелинда посмотрела на меня полными слез глазами и подошла ко мне. — О, ты верная подруга, Люсинда, а я не всегда хорошо поступала по отношению к тебе.
Почему ты терпишь меня?
Я рассмеялась.
— Я и сама толком не знаю, почему, — сказала я. — Но ведь ты, Аннабелинда, моя задушевная подруга и мучительница. Я всегда делаю все возможное, чтобы помочь тебе.
— Я не заслужила это, Люсинда. Действительно не заслужила.
Подобное признание в самом деле встревожило меня. Бедная Аннабелинда! Мне редко доводилось видеть ее такой испуганной. Собственно, это случилось только один раз, когда я сказала ей, что знаю о ее безрассудном поступке и рождении Эдварда.
Я искренне хотела помочь ей, но я могла только дать совет, и, кто знает, принес бы он ей какую-то пользу?
— Иди к Карлу Циммерману, — сказала я. — Скажи ему, что между вами все кончено, и простись с ним. Если он порядочный человек, то он исчезнет и не станет больше тебя беспокоить.
— Хорошо. Я так и сделаю, Люсинда.
Несколько дней я не получала от Аннабелинды никаких известий и начала тревожиться.
Я пришла к ней домой. Горничная сказала, что миссис Мерривэл отдыхает, и спросила, доложить ли ей о моем приходе.
К моему изумлению, горничная вернулась и сообщила, что у миссис Мерривэл болит голова и она сожалеет, что не может принять даже меня. Аннабелинда уверена, что к завтрашнему дню она оправится и свяжется со мной.
Я догадывалась, что произошло что-то очень плохое. Нежелание говорить о своих неприятностях было совершенно не свойственно Аннабелинде, и я понимала, что она в самом деле сильно встревожена.
Я вернулась домой. Андрэ сидела в саду с Эдвардом. Наш садик в Лондоне представлял собой квадратный внутренний дворик позади дома, в котором несколько кустов уже начали по-весеннему цвести.
Эдвард, запинаясь, читал вслух Андрэ.
— Привет! — сказала Андрэ. — Как поживает миссис Мерривэл?
— Откуда вы знаете, что я навещала ее?
— Вы сами сказали, что пойдете.
— О, разве? На самом деле я не видела Аннабелинды. Она нездорова.
Андрэ улыбнулась.
— Вы не думаете?.. — она кивнула в сторону Эдварда.
Беременна? Вполне возможно, но я связывала ее состояние с Карлом Циммерманом.
Я пожала плечами.
— Не знаю. У нее очень сильно болела голова.
— Думаю, она ведет бурную светскую жизнь, ведь ей надо бывать на всех приемах в этих военных кругах.
— Возможно.
Я села, а Эдвард продолжал читать. Я размышляла об Аннабелинде и Карле Циммермане и о той роли, которую он сыграл в наших жизнях.
Что-то побудило меня сказать:
— Андрэ, вы помните того мужчину в Эппинг Форест, того, светловолосого, который спросил у вас дорогу?
Андрэ казалась озадаченной.
— Ну, помните, вы были с Эдвардом и я встретила вас?
— Я припоминаю нескольких мужчин, которые спрашивали у меня дорогу.
— Это случилось не так давно.
— О, смутно припоминаю. Почему вы спрашиваете? Что в нем такого особенного?
— Мне просто интересно, что он сказал? Просто спросил дорогу или задавал какие-то вопросы… о нас или миссис Мерривэл? По-моему, майор Мерривэл мог находиться в то время в госпитале, хотя я и не уверена.
Андрэ по-прежнему казалась озадаченной.
— Вопросы? — сказала она. — Я не помню, чтобы кто-нибудь спрашивал о чем-то, кроме дороги.
В чем дело?
Я подумала, что веду себя Довольно глупо, и быстро сказала:
— О… не имеет значения… не имеет никакого значения.
На следующий день Аннабелинда пришла повидаться со мной. Я сразу заметила ее лихорадочное возбуждение. Я решила, что Андрэ права. Наверное, моя подруга беременна.
Я снова была в саду с Андрэ и Эдвардом. Мы играли в самую любимую в то время игру Эдварда.
Произносилась фраза: «Я выслеживаю тайком своим маленьким глазком что-то на букву…»— а дальше называлась первая буква предмета, но поскольку Эдвард еще неуверенно ориентировался в алфавите, то мы произносили несколько букв. Мы говорили: «Что-то, начинающееся с» де «, или» та «, или» бер «.
Эдвард говорил:
— Я слежу тайком моим маленьким глазком за чем-то на букву» де «.
Мы делали вид, что размышляем, и одна из нас предположила, что это может быть дерево… когда появилась Аннабелинда.
— О, привет, Люсинда! — сказала она с излишней сердечностью. — Прости меня за вчерашнее. У меня в самом деле была жесточайшая головная боль.
— О, прекрасно понимаю.
— Но я не приняла тебя.
— Все в порядке. Надеюсь, сегодня тебе лучше.
— Я чувствую себя чудесно.
Эдвард несколько неодобрительно сказал:
— Мы играем в» я слежу «.
— Как интересно! — рассеянно сказала Аннабелинда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66