Им намного легче напасть на громоздкую карету, а с грумами и Жан-Луи ты будешь в безопасности.
Немного позже пришло еще одно письмо от лорда Эверсли, в котором он рассыпался в благодарностях. Когда Сабрина прочла его, то сказала:
— Можно подумать, старик взывает о помощи… Зов о помощи! Даже странно об этом говорить. Я снова прочла послание и не смогла увидеть там ничего, кроме того, что старый человек, живущий в одиночестве, страстно желает увидеть своих родственников.
Сабрина повела плечами и сказала:
— Да, он в восторге от того, что вы приедете. Бедный старик, он так одинок!
За неделю до нашего отъезда случилось несчастье. Я сидела в саду, вышивая квадратный гобелен для каминного экрана, когда услышала шум. Я узнала повелительный голос Дикона и, повинуясь порыву, отложив гобелен, подошла к живой изгороди. Он был с другим мальчиком, Джеком Картером, сыном одного из наших садовников, часто помогавшим своему отцу в работе по саду. Джек был одних лет с Диконом, и их нередко видели вместе. Я полагаю, Дикон бесстыдно третировал сына садовника, и была уверена, что Джек не хотел с ним общаться. К сожалению, Дикон настолько вскружил головы моей матери и Сабрине, что они верили любым его жалобам по поводу слуг, а он всегда высказывал свое недовольство, когда слуги ему в чем-то отказывали.
Мальчишки были поблизости, и я разглядела в руках Дикона предмет, похожий на ведро, Джек же нес большой сверток. Они шли по направлению к ферме Хассоков, которая граничила с нашими землями. Хассоки были хорошими хозяевами, которых Жан-Луи искренне уважал. Хассок постоянно обсуждал с Жан-Луи методы повышения урожая и содержал свои угодья в идеальном порядке.
Я вернулась к своему гобелену, а через некоторое время возвратилась в дом и поднялась в кладовку, где стала возиться с банками для клубники, которую хотела собрать и заготовить перед отъездом.
Должно быть, час спустя одна из служанок вбежала ко мне в кладовку.
— Ой, миссис Сепфора! — воскликнула она. — У Хассоков пожар. Хозяин только что поскакал туда…
Я выскочила наружу и тут же увидела, как горит один из амбаров на соседней ферме. Вместе с несколькими в спешке присоединившимися ко мне слугами я направилась через сады и поля к амбару Хассоков.
Там царила суматоха. Кругом, громко крича, суетились люди, но пламя было уже почти потушено.
Одна из служанок вскрикнула, и я увидела Жан-Луи. Он лежал на земле, и несколько мужчин пытались положить его на валявшуюся рядом ставню. Я подбежала к ним и опустилась на колени рядом с мужем. Он был бледен, но в сознании. Жан-Луи слабо улыбнулся мне.
Один из мужчин промолвил:
— Мы полагаем, хозяин сломал ногу. Мы отнесем его домой… возможно, вам стоит послать за доктором.
Я находилась в замешательстве. Амбар догорал, почерневший и расцвеченный то здесь, то там пятнами вырывающегося пламени. Едкий запах гари заставлял всех кашлять.
— Вы правы. Поскорее отнесите хозяина домой, и пусть кто-нибудь сейчас же отправится за доктором, — ответила я.
Слуга устремился прочь, и я обратила все свое внимание к Жан-Луи.
— Похоже, кто-то сделал это намеренно, — сказал один из работников фермы Хассока, — Видимо, кто-то разжег костер в амбаре. Ваш муж бросился тушить пожар первым, но рухнувшая крыша сломала ему ногу. Благо, мы работали неподалеку и вытащили его.
— Давайте перенесем его скорее в дом, — сказала я. — Но удобно ли ему на этих… носилках?
— Так для него лучше всего, миссис.
Я заметила, что нога Жан-Луи странно подвернута, и догадалась, что она сломана. Я относилась к тем женщинам, которые сохраняют хладнокровие во время испытаний, подавляя свои эмоции и страх и прикладывая все усилия для того, чтобы сделать то, что необходимо.
Я знала, что мы должны зафиксировать перелом перед тем, как переносить Жан-Луи, и решила сделать это сама. Я послала одну из служанок в дом за самой длинной прогулочной тростью, которую она могла найти, и за чем-нибудь, что можно было бы использовать в качестве бинтов.
Слуги бережно уложили Жан-Луи на импровизированные носилки, и я взяла его за руку. Я догадывалась, что мужу больно, но он был озабочен моим волнением больше, чем собственными страданиями.
— Со мной все в порядке, — прошептал Жан-Луи. — Ничего… страшного.
Вскоре принесли прогулочную трость, которую я могла использовать как шину, и рваные простыни. Мои помощники бережно держали ногу, когда я очень осторожно привязала ее к трости. После чего Жан-Луи перенесли в постель до прихода доктора.
— Это перелом ноги, ничего более, — сказал доктор.
Он похвалил меня за правильные действия: что я вовремя наложила повязку и правильно закрепила кость.
Я сидела у кровати мужа, пока он не заснул, и вспоминала те мучительные секунды, когда подумала, что он мог умереть, и то ужасное опустошение, которое меня охватило. Дорогой Жан-Луи, что бы я делала без тебя? Я должна быть благодарна тебе за все то счастье, которое у нас было, я не должна роптать на судьбу, которая сделала меня бесплодной.
Едва Жан-Луи уснул, приехали моя мать, Сабрина и Дикон.
Женщины были потрясены и хотели услышать все о происшествии.
— Только подумать, что Жан-Луи мог серьезно пострадать. И все из-за амбара Хассоков.
— Увидев огонь, он сразу же бросился его тушить.
— Ему нужно было позвать кого-нибудь на помощь, — промолвила Сабрина.
— Поверьте, — ответила я, — Жан-Луи сделал все правильно.
— Но он мог погибнуть!
— Он не думал об этом, — сказала матушка. — Жан-Луи просто пытался погасить пожар. И если бы он не сделал этого, то огонь распространился бы на поле и Хассок лишился бы урожая.
— Лучше бы, пусть погибло зерно Хассока, чем Жан-Луи, — сказала Сабрина.
— Кто-нибудь знает о том, как начался пожар? — спросила мать.
— Причины выяснятся, — ответила я. Матушка пристально посмотрела на меня:
— Это происшествие разрушило ваши планы поездки в Эверсли.
— Ах, из-за этого пожара я и забыла о ней…
— Бедный старый Карл! Он будет так расстроен!
— Может быть, Сабрина могла бы поехать вместо меня? — сказала я. — Возьми Дикона.
— О да! — воскликнул Дикон. — Я хочу поехать в Эверсли.
— Нет, — ответила Сабрина. — Мы вряд ли будем там желанными гостями. Помни, твой отец — проклятый якобит.
— Ладно, посмотрим, — сказала мама. — Что нужно сделать сейчас, так это оказать помощь Жан-Луи.
— На это уйдет время, — заметила я.
— А если пожар начался из-за чьей-то неосторожности…
— Но кто мог это сделать? — спросила я.
— Наверное, это сделали неумышленно, — промолвила Сабрина.
Во время нашего разговора вошли двое работников Хассока. Они внесли сплавившееся оловянное ведро с несколькими кусками обугленного мяса.
— Теперь мы знаем, как начался пожар, хозяйка, — сказал один из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Немного позже пришло еще одно письмо от лорда Эверсли, в котором он рассыпался в благодарностях. Когда Сабрина прочла его, то сказала:
— Можно подумать, старик взывает о помощи… Зов о помощи! Даже странно об этом говорить. Я снова прочла послание и не смогла увидеть там ничего, кроме того, что старый человек, живущий в одиночестве, страстно желает увидеть своих родственников.
Сабрина повела плечами и сказала:
— Да, он в восторге от того, что вы приедете. Бедный старик, он так одинок!
За неделю до нашего отъезда случилось несчастье. Я сидела в саду, вышивая квадратный гобелен для каминного экрана, когда услышала шум. Я узнала повелительный голос Дикона и, повинуясь порыву, отложив гобелен, подошла к живой изгороди. Он был с другим мальчиком, Джеком Картером, сыном одного из наших садовников, часто помогавшим своему отцу в работе по саду. Джек был одних лет с Диконом, и их нередко видели вместе. Я полагаю, Дикон бесстыдно третировал сына садовника, и была уверена, что Джек не хотел с ним общаться. К сожалению, Дикон настолько вскружил головы моей матери и Сабрине, что они верили любым его жалобам по поводу слуг, а он всегда высказывал свое недовольство, когда слуги ему в чем-то отказывали.
Мальчишки были поблизости, и я разглядела в руках Дикона предмет, похожий на ведро, Джек же нес большой сверток. Они шли по направлению к ферме Хассоков, которая граничила с нашими землями. Хассоки были хорошими хозяевами, которых Жан-Луи искренне уважал. Хассок постоянно обсуждал с Жан-Луи методы повышения урожая и содержал свои угодья в идеальном порядке.
Я вернулась к своему гобелену, а через некоторое время возвратилась в дом и поднялась в кладовку, где стала возиться с банками для клубники, которую хотела собрать и заготовить перед отъездом.
Должно быть, час спустя одна из служанок вбежала ко мне в кладовку.
— Ой, миссис Сепфора! — воскликнула она. — У Хассоков пожар. Хозяин только что поскакал туда…
Я выскочила наружу и тут же увидела, как горит один из амбаров на соседней ферме. Вместе с несколькими в спешке присоединившимися ко мне слугами я направилась через сады и поля к амбару Хассоков.
Там царила суматоха. Кругом, громко крича, суетились люди, но пламя было уже почти потушено.
Одна из служанок вскрикнула, и я увидела Жан-Луи. Он лежал на земле, и несколько мужчин пытались положить его на валявшуюся рядом ставню. Я подбежала к ним и опустилась на колени рядом с мужем. Он был бледен, но в сознании. Жан-Луи слабо улыбнулся мне.
Один из мужчин промолвил:
— Мы полагаем, хозяин сломал ногу. Мы отнесем его домой… возможно, вам стоит послать за доктором.
Я находилась в замешательстве. Амбар догорал, почерневший и расцвеченный то здесь, то там пятнами вырывающегося пламени. Едкий запах гари заставлял всех кашлять.
— Вы правы. Поскорее отнесите хозяина домой, и пусть кто-нибудь сейчас же отправится за доктором, — ответила я.
Слуга устремился прочь, и я обратила все свое внимание к Жан-Луи.
— Похоже, кто-то сделал это намеренно, — сказал один из работников фермы Хассока, — Видимо, кто-то разжег костер в амбаре. Ваш муж бросился тушить пожар первым, но рухнувшая крыша сломала ему ногу. Благо, мы работали неподалеку и вытащили его.
— Давайте перенесем его скорее в дом, — сказала я. — Но удобно ли ему на этих… носилках?
— Так для него лучше всего, миссис.
Я заметила, что нога Жан-Луи странно подвернута, и догадалась, что она сломана. Я относилась к тем женщинам, которые сохраняют хладнокровие во время испытаний, подавляя свои эмоции и страх и прикладывая все усилия для того, чтобы сделать то, что необходимо.
Я знала, что мы должны зафиксировать перелом перед тем, как переносить Жан-Луи, и решила сделать это сама. Я послала одну из служанок в дом за самой длинной прогулочной тростью, которую она могла найти, и за чем-нибудь, что можно было бы использовать в качестве бинтов.
Слуги бережно уложили Жан-Луи на импровизированные носилки, и я взяла его за руку. Я догадывалась, что мужу больно, но он был озабочен моим волнением больше, чем собственными страданиями.
— Со мной все в порядке, — прошептал Жан-Луи. — Ничего… страшного.
Вскоре принесли прогулочную трость, которую я могла использовать как шину, и рваные простыни. Мои помощники бережно держали ногу, когда я очень осторожно привязала ее к трости. После чего Жан-Луи перенесли в постель до прихода доктора.
— Это перелом ноги, ничего более, — сказал доктор.
Он похвалил меня за правильные действия: что я вовремя наложила повязку и правильно закрепила кость.
Я сидела у кровати мужа, пока он не заснул, и вспоминала те мучительные секунды, когда подумала, что он мог умереть, и то ужасное опустошение, которое меня охватило. Дорогой Жан-Луи, что бы я делала без тебя? Я должна быть благодарна тебе за все то счастье, которое у нас было, я не должна роптать на судьбу, которая сделала меня бесплодной.
Едва Жан-Луи уснул, приехали моя мать, Сабрина и Дикон.
Женщины были потрясены и хотели услышать все о происшествии.
— Только подумать, что Жан-Луи мог серьезно пострадать. И все из-за амбара Хассоков.
— Увидев огонь, он сразу же бросился его тушить.
— Ему нужно было позвать кого-нибудь на помощь, — промолвила Сабрина.
— Поверьте, — ответила я, — Жан-Луи сделал все правильно.
— Но он мог погибнуть!
— Он не думал об этом, — сказала матушка. — Жан-Луи просто пытался погасить пожар. И если бы он не сделал этого, то огонь распространился бы на поле и Хассок лишился бы урожая.
— Лучше бы, пусть погибло зерно Хассока, чем Жан-Луи, — сказала Сабрина.
— Кто-нибудь знает о том, как начался пожар? — спросила мать.
— Причины выяснятся, — ответила я. Матушка пристально посмотрела на меня:
— Это происшествие разрушило ваши планы поездки в Эверсли.
— Ах, из-за этого пожара я и забыла о ней…
— Бедный старый Карл! Он будет так расстроен!
— Может быть, Сабрина могла бы поехать вместо меня? — сказала я. — Возьми Дикона.
— О да! — воскликнул Дикон. — Я хочу поехать в Эверсли.
— Нет, — ответила Сабрина. — Мы вряд ли будем там желанными гостями. Помни, твой отец — проклятый якобит.
— Ладно, посмотрим, — сказала мама. — Что нужно сделать сейчас, так это оказать помощь Жан-Луи.
— На это уйдет время, — заметила я.
— А если пожар начался из-за чьей-то неосторожности…
— Но кто мог это сделать? — спросила я.
— Наверное, это сделали неумышленно, — промолвила Сабрина.
Во время нашего разговора вошли двое работников Хассока. Они внесли сплавившееся оловянное ведро с несколькими кусками обугленного мяса.
— Теперь мы знаем, как начался пожар, хозяйка, — сказал один из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90