Сама герцогиня, буквально влюбившаяся — впрочем, как и все остальные, — в Харриет, просила ее об этом. Она и Грегори непременно должны были присутствовать на балу и привезти с собой двух девушек, которых та опекает. Харриет дала согласие, даже не посоветовавшись с нами.
— Я рассказала герцогине о моем интересном положении. Она была в полном восторге! — сказала нам Харриет. — Она посоветовала мне самую лучшую из повивальных бабок, ту, что помогала ее собственному отпрыску войти в этот мир. Я пока присмотрюсь к этой женщине, так как мне надо еще разработать последнее действие нашей пьесы, которое, конечно же, будет самым опасным!
— Харриет, — сказала я, — иногда мне кажется, что лучше бы мы поехали куда-нибудь, где поспокойнее. Это бы значительно все упростило!
— Глупости, — ответила она. — Самый лучший способ сохранить тайну — это делать вид, будто ты ничего не скрываешь, и держаться у всех на глазах! Отправься мы в какой-нибудь отдаленный уголок, мы бы мигом привлекли к себе всеобщее внимание! В таких тихих местечках у людей много свободного времени, которое им некуда девать, и они постоянно шпионят друг за другом! Здесь же, моя дорогая, все заняты собственными делами: сегодня герцогиню весьма позабавила моя беременность, однако завтра она уже и забудет о ней, потому что ее больше будет заботить новый любовник. Я слышала, они толпами за ней увиваются. Можешь мне довериться: я знаю, что делаю!
— Я верю тебе! Мне не следовало спрашивать тебя об этом!
Она поцеловала меня.
— А теперь, моя милая, что мы наденем сегодня на бал? Думаю, нам представляется отличная возможность продемонстрировать новую моду: свободные греческие одеяния! Эти итальянцы до сих пор носят стянутые корсеты, но мы вернемся к греческому стилю, который так прекрасно все скрывает! Нам следует очень тщательно подбирать тона, ибо в этом стиле на первом месте ткань! Я буду в темно-синем шелке цвета павлиньего пера: он идет к моим глазам! А ты, моя милая… тебе я подобрала нежно-розовые оттенки! Да, еще Кристабель. Но, дорогая, она не обладает твоим очарованием, в ней постоянно присутствует эта горечь, от которой она никак не может избавиться. От этого страдает вся ее привлекательность, а она у нее, несомненно, имеется! Для нее — зеленый цвет… зеленый — цвет зависти!
Сколько было радости и волнующих минут, когда мы перебирали ткани всевозможных оттенков. Специально по нашему заказу были сделаны черные маски из великолепного шелка, и мы с нетерпением стали ожидать бала. Раз или два на улицах я натыкалась на того человека, чье присутствие наполняло меня дурными предчувствиями. Он появлялся, когда мы выходили за покупками, но, так как он, казалось, не обращал на нас никакого внимания, я выкинула его из головы. Еще один раз, правда, я снова заметила, как его гондола покачивается прямо перед палаццо, но вскоре забыла об этом.
За несколько дней до назначенного бала нас ждал большой сюрприз: в Венецию приехал Ли. Когда он прибыл, меня и Кристабель в палаццо не было. Мы делали очередные покупки и, когда вернулись, обнаружили, что Харриет, горя нетерпением, ждет нас.
— Ли здесь! — воскликнула она. — Я отослала его поискать вас, и он поехал на Риальто.
— Мы были на площади Святого Марка!
— Знаю, поэтому и послала его на Риальто. Я хотела сначала поговорить с вами: Ли не должен знать, почему мы здесь находимся!
Я понимала, как будет сложно не проговориться обо всем Ли. Мы с ним всегда были предельно откровенны друг с другом.
— Тебе надо быть осторожной, Присцилла, хотя он ничего и не заподозрит, если все мы будем держать язык за зубами. — Она твердым взглядом окинула Кристабель. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал о ребенке, кроме нас и Грегори. Чем меньше народа посвящено в эту тайну, тем лучше! Ли можно доверять, но у него горячая голова, и я знаю, как его это расстроит. Он очень привязан к тебе, Присцилла! В общем, я сердцем чувствую, что это надо держать от него в секрете!
Мы клятвенно заверили ее, что будем вести себя очень осторожно, однако на душе у меня было неспокойно.
Вскоре к нам присоединился Ли. По его словам, он обыскал всю Венецию в поисках нас. Он обнял меня и легонько приподнял, оглядев со всех сторон.
— А ты… расцвела!
Харриет мягко улыбнулась нам.
За обедом Ли сказал нам, что в Венеции он пробудет только неделю. Он уже потратил часть своего отпуска, заехав в Эверсли, где ему и сказали, что мы в Венеции, а ведь ему предстоит еще обратная дорога. Эдвин страшно завидовал ему. Бедняга Эдвин, он не смог выбраться!
— Ты сможешь побывать на бале-маскараде, — сказала Харриет. — Уверена, герцогиня ужасно расстроится, если ты не придешь с нами: она всегда с радостью приветствует молодых людей!
Ли счел это весьма забавным. Еще он рассказал нам, что этот негодяй Титус Оутс стал скрытным и не показывается на людях и что, возможно, вскоре удача повернется к нему спиной. Он совершил огромную глупость, задев герцога Йорка, который был гораздо более могуществен, нежели бедная королева, которая могла надеяться только на благородство своего супруга.
Особая осторожность потребовалась от меня, когда я осталась с Ли наедине, хотя так чудесно было снова ощутить его присутствие рядом! С ним я всегда чувствовала себя в безопасности и тянулась к нему из-за этого. В прошлом я часто посвящала Ли в свои проблемы, и он был всегда рад помочь мне найти правильное решение. А теперь все должно было держаться от него в тайне!
Мы стояли на галерее и смотрели на лодки, неторопливо проплывающие мимо нас по каналу, когда Ли сказал мне:
— Ты не должна терзать себя из-за Джоселина Фринтона! Я знаю о перстне!
Слова застряли у меня в горле, и дыхание перехватило. Эти простые слова с беспощадной ясностью вернули мне мои воспоминания.
Он похлопал меня по руке, как частенько делал, когда я была еще маленькой девочкой.
— Ему не следовало дарить его тебе, но все уже кончено! Я рад, что ты с Харриет: сейчас она одна может помочь тебе.
— Она столько всего сделала для меня! Не знаю, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с ней…
— Моя дорогая Присцилла, друзья меньше всего ожидают друг от друга какой-то благодарности. Харриет хочется, чтобы ты справилась с этим, и ты все переживешь!
— Да, Ли…
— Конечно, — продолжал он, — все было так романтично, а ты еще очень молода!
— Я так не считаю, — скупо произнесла я.
— Но это действительно так! И я рад, что ты поехала с Харриет в Венецию. Да, кстати, она тебе уже рассказала?
— Рассказала что? — неуверенно переспросила я.
— У нее будет ребенок!
— О! — слабо вырвалось у меня.
— Она очень радуется этому, по ее словам, дождаться не может. Должен сказать, я был удивлен: никогда не думал, что у Харриет такая тяга к материнству!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Я рассказала герцогине о моем интересном положении. Она была в полном восторге! — сказала нам Харриет. — Она посоветовала мне самую лучшую из повивальных бабок, ту, что помогала ее собственному отпрыску войти в этот мир. Я пока присмотрюсь к этой женщине, так как мне надо еще разработать последнее действие нашей пьесы, которое, конечно же, будет самым опасным!
— Харриет, — сказала я, — иногда мне кажется, что лучше бы мы поехали куда-нибудь, где поспокойнее. Это бы значительно все упростило!
— Глупости, — ответила она. — Самый лучший способ сохранить тайну — это делать вид, будто ты ничего не скрываешь, и держаться у всех на глазах! Отправься мы в какой-нибудь отдаленный уголок, мы бы мигом привлекли к себе всеобщее внимание! В таких тихих местечках у людей много свободного времени, которое им некуда девать, и они постоянно шпионят друг за другом! Здесь же, моя дорогая, все заняты собственными делами: сегодня герцогиню весьма позабавила моя беременность, однако завтра она уже и забудет о ней, потому что ее больше будет заботить новый любовник. Я слышала, они толпами за ней увиваются. Можешь мне довериться: я знаю, что делаю!
— Я верю тебе! Мне не следовало спрашивать тебя об этом!
Она поцеловала меня.
— А теперь, моя милая, что мы наденем сегодня на бал? Думаю, нам представляется отличная возможность продемонстрировать новую моду: свободные греческие одеяния! Эти итальянцы до сих пор носят стянутые корсеты, но мы вернемся к греческому стилю, который так прекрасно все скрывает! Нам следует очень тщательно подбирать тона, ибо в этом стиле на первом месте ткань! Я буду в темно-синем шелке цвета павлиньего пера: он идет к моим глазам! А ты, моя милая… тебе я подобрала нежно-розовые оттенки! Да, еще Кристабель. Но, дорогая, она не обладает твоим очарованием, в ней постоянно присутствует эта горечь, от которой она никак не может избавиться. От этого страдает вся ее привлекательность, а она у нее, несомненно, имеется! Для нее — зеленый цвет… зеленый — цвет зависти!
Сколько было радости и волнующих минут, когда мы перебирали ткани всевозможных оттенков. Специально по нашему заказу были сделаны черные маски из великолепного шелка, и мы с нетерпением стали ожидать бала. Раз или два на улицах я натыкалась на того человека, чье присутствие наполняло меня дурными предчувствиями. Он появлялся, когда мы выходили за покупками, но, так как он, казалось, не обращал на нас никакого внимания, я выкинула его из головы. Еще один раз, правда, я снова заметила, как его гондола покачивается прямо перед палаццо, но вскоре забыла об этом.
За несколько дней до назначенного бала нас ждал большой сюрприз: в Венецию приехал Ли. Когда он прибыл, меня и Кристабель в палаццо не было. Мы делали очередные покупки и, когда вернулись, обнаружили, что Харриет, горя нетерпением, ждет нас.
— Ли здесь! — воскликнула она. — Я отослала его поискать вас, и он поехал на Риальто.
— Мы были на площади Святого Марка!
— Знаю, поэтому и послала его на Риальто. Я хотела сначала поговорить с вами: Ли не должен знать, почему мы здесь находимся!
Я понимала, как будет сложно не проговориться обо всем Ли. Мы с ним всегда были предельно откровенны друг с другом.
— Тебе надо быть осторожной, Присцилла, хотя он ничего и не заподозрит, если все мы будем держать язык за зубами. — Она твердым взглядом окинула Кристабель. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал о ребенке, кроме нас и Грегори. Чем меньше народа посвящено в эту тайну, тем лучше! Ли можно доверять, но у него горячая голова, и я знаю, как его это расстроит. Он очень привязан к тебе, Присцилла! В общем, я сердцем чувствую, что это надо держать от него в секрете!
Мы клятвенно заверили ее, что будем вести себя очень осторожно, однако на душе у меня было неспокойно.
Вскоре к нам присоединился Ли. По его словам, он обыскал всю Венецию в поисках нас. Он обнял меня и легонько приподнял, оглядев со всех сторон.
— А ты… расцвела!
Харриет мягко улыбнулась нам.
За обедом Ли сказал нам, что в Венеции он пробудет только неделю. Он уже потратил часть своего отпуска, заехав в Эверсли, где ему и сказали, что мы в Венеции, а ведь ему предстоит еще обратная дорога. Эдвин страшно завидовал ему. Бедняга Эдвин, он не смог выбраться!
— Ты сможешь побывать на бале-маскараде, — сказала Харриет. — Уверена, герцогиня ужасно расстроится, если ты не придешь с нами: она всегда с радостью приветствует молодых людей!
Ли счел это весьма забавным. Еще он рассказал нам, что этот негодяй Титус Оутс стал скрытным и не показывается на людях и что, возможно, вскоре удача повернется к нему спиной. Он совершил огромную глупость, задев герцога Йорка, который был гораздо более могуществен, нежели бедная королева, которая могла надеяться только на благородство своего супруга.
Особая осторожность потребовалась от меня, когда я осталась с Ли наедине, хотя так чудесно было снова ощутить его присутствие рядом! С ним я всегда чувствовала себя в безопасности и тянулась к нему из-за этого. В прошлом я часто посвящала Ли в свои проблемы, и он был всегда рад помочь мне найти правильное решение. А теперь все должно было держаться от него в тайне!
Мы стояли на галерее и смотрели на лодки, неторопливо проплывающие мимо нас по каналу, когда Ли сказал мне:
— Ты не должна терзать себя из-за Джоселина Фринтона! Я знаю о перстне!
Слова застряли у меня в горле, и дыхание перехватило. Эти простые слова с беспощадной ясностью вернули мне мои воспоминания.
Он похлопал меня по руке, как частенько делал, когда я была еще маленькой девочкой.
— Ему не следовало дарить его тебе, но все уже кончено! Я рад, что ты с Харриет: сейчас она одна может помочь тебе.
— Она столько всего сделала для меня! Не знаю, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с ней…
— Моя дорогая Присцилла, друзья меньше всего ожидают друг от друга какой-то благодарности. Харриет хочется, чтобы ты справилась с этим, и ты все переживешь!
— Да, Ли…
— Конечно, — продолжал он, — все было так романтично, а ты еще очень молода!
— Я так не считаю, — скупо произнесла я.
— Но это действительно так! И я рад, что ты поехала с Харриет в Венецию. Да, кстати, она тебе уже рассказала?
— Рассказала что? — неуверенно переспросила я.
— У нее будет ребенок!
— О! — слабо вырвалось у меня.
— Она очень радуется этому, по ее словам, дождаться не может. Должен сказать, я был удивлен: никогда не думал, что у Харриет такая тяга к материнству!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90