Я никогда не забуду своих ощущений. Пешая прогулка разительно отличалась от прогулки верхом: пешеход видел гораздо больше, становился участником разыгрывавшихся сценок.
Улицы были полны людей, и никто не обращал на нас внимания, за исключением какого-то прохожего, бросившего на нас подозрительный взгляд.
Лизетта, пользовавшаяся большей свободой, чем я, лучше знала эти улицы. Время от времени в сопровождении кого-нибудь из слуг она отправлялась по поручениям тети Берты. Теперь она могла продемонстрировать свои знания, рассказывая о лавках, мимо которых мы проходили.
— Вот здесь, — сказала она, — лавка аптекаря-бакалейщика. Тут можно приобрести все, что угодно… бренди, румяна, сахар, лимонад, джемы всевозможных видов — и все это с мышьяком или aqua fortis Так что если тебе понадобится кого-либо отравить, то теперь ты знаешь, куда обращаться.
— Неужели люди действительно…
— Ну конечно же. Ты разве никогда не слышала о маркизе де Бринвийер, которая лет сто назад отравляла всех, кто пытался встать на ее пути? Обычно действие ядов она проверяла на пациентах больниц, она посещала их и раздавала бесплатное угощение. Потом она приходила еще раз, чтобы выяснить, как подействовало угощение и безопасно ли этим пользоваться.
— Это просто дьявольская выдумка.
— Иногда люди склонны поступать так, — жизнерадостно произнесла Лизетта.
Она показала мне улочки, в которые нам ни в коем случае не следовало заходить, куда даже она никогда не решалась углубляться. Потом обратила мое внимание на женщину, назвав ее старой marcheuse, — ужасное маленькое существо, ковылявшее мимо нас, чье лицо было покрыто следами какой-то ужасной болезни.
— Когда-то, — сказала Лизетта, — она была красавицей. Но грешная жизнь довела ее до болезни, и теперь она служит на побегушках у самых дешевых проституток. Урок для всех нас, — назидательно добавила она. — Он дает понять, сколь ужасные вещи могут случиться с женщиной.
Тут она слегка загрустила — настроение у Лизетты вообще быстро менялось, — но вскоре вновь повеселела.
— Ну вот и Гревская площадь. Сегодня здесь нет казни, ведь сегодня понедельник, а по понедельникам здесь торгуют подержанной одеждой.
Я едва удержалась от того, чтобы не закричать от восторга, когда перед нашими глазами предстала шумная толпа, состоящая в основном из женщин, прогуливавшихся перед зеваками в самых разнообразных нарядах. На некоторых были надеты шляпы с перьями, у других поверх собственного платья были надеты те, что они выставляли на продажу. Они кричали, смеялись, перебрасывались шутками. Продавцы за прилавками выкрикивали: «Это просто чудо! Пошито прямо на вас! Боже, мадам, как это вам идет! В этом платье вы просто графиня!»
— Ну, пойдем, — сказала Лизетта, и мы слились с толпой.
Лизетта подобрала себе коричневое габардиновое платье. Оно было мрачноватым, зато прекрасно оттеняло ее великолепные светлые волосы. Я выбрала себе темно-фиолетовое простое платье, которое могла бы носить, скажем, жена лавочника.
В хорошем настроении мы рассчитались с продавцами, и никто не обратил на нас особого внимания, когда мы возвращались в отель. Мы поднялись в мою комнату, чтобы примерить купленные платья, радостно крутились перед зеркалом, тем более, что никто, кажется, не заметил нашей отлучки.
Мы с трудом дождались часа, когда можно было отправиться в решающий поход. Лизетта точно знала, куда идти. Служанка, рассказавшая ей о гадалке, накануне прошла вместе с ней мимо нужного дома.
По пути мы миновали Бастилию, и я, как обычно, вздрогнула, вспомнив о людях, заточенных за этими стенами, людях, не виновных ни в каких преступлениях.
Я попыталась заговорить об этом с Лизеттой. Она, конечно, кое-что слышала об lettres de cachet, но в данный момент ее интересовало лишь собственное будущее, скрытое от нее.
Мы нашли нужный дом. Он стоял на узкой улочке с высокими домами. Мы поднялись по ступенькам и обнаружили, что тяжелая дверь не заперта Мы вошли в холл. В крохотной, похожей на ящик каморке со стеклянной стенкой, сквозь которую он мог видеть входящих, сидел консьерж.
— Поднимитесь по лестнице, — сказал он. Мы поднялись. Обстановка здесь была совсем не такой, как я ожидала. Лестницу покрывал ярко-красный ковер, а обстановка носила на себе отпечаток дешевой роскоши.
Девушка в синем платье с глубоким вырезом появилась из комнаты, выходившей на лестничную площадку. Она внимательно осмотрела нас и улыбнулась.
— Я правильно поняла, — сказала она, — вы хотите узнать свое будущее?
— Да, — подтвердила Лизетта.
— Пройдите сюда.
Она провела нас в небольшую комнату и предложила сесть. Лизетта хихикала. Мне показалось, что она немного нервничает. Я тоже нервничала, к тому же у меня появилось чувство, что за нами наблюдают. Я даже уже подумала, что мы совершили глупость, придя сюда. Я припомнила ту самую прогулку, во время которой неизвестные молодые люди попытались схватить нас, и задумалась, что могло бы произойти дальше, если бы нам на помощь не пришли прохожие.
Я взглянула на Лизетту. Ее глаза сверкали, как всегда, когда она была возбуждена.
— Почему нас заставляют ждать? — Шепнула я.
— Возможно, у мадам Ружмон другой клиент. Появилась девушка, которая привела нас сюда.
— Мадам Ружмон готова принять вас, — сказала она.
Мы встали, и девушка сделала знак следовать за ней. Она проводила нас в комнату с большим окном, выходящим на улицу.
Лицо мадам Ружмон было покрыто таким слоем грима и украшено таким количеством мушек, что трудно было угадать ее истинную внешность. На ней было платье из красного бархата — в цвет штор; на голове замысловатая прическа, большую часть которой, как мне показалось, составляли чужие волосы. Ее пухлые руки были унизаны кольцами; она производила впечатление богатой и вульгарной, а ее внешность пугала меня. Если бы я была здесь одна, я, видимо, немедленно повернулась и убежала из этого дома сломя голову.
— А, мои дорогие, — произнесла она, фальшиво улыбаясь, — значит, вы хотите заглянуть в свое будущее?
— Да, — ответила Лизетт.
— А зачем же еще вам приходить к мадам Ружмон, верно? Ну, садитесь.
Она уставилась на нас.
— Две очень милые юные дамы. Ничего нет лучше, как предсказывать счастливое будущее хорошеньким дамам. А у вас есть деньги, чтобы оплатить сеанс? Лизетта сунула руку в карман и достала деньги. Мадам Ружмон взяла деньги и бросила их в ящик небольшого столика. Она внимательно посмотрела сначала на Лизетту, а потом на меня.
— Ну, давайте, мои дорогие, садитесь за этот стол. Я погадаю вам вместе, верно? Сначала одной… потом другой… Если, конечно, не выявятся какие-то секреты. Их я, разумеется, расскажу с глазу на глаз… если будет такая необходимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Улицы были полны людей, и никто не обращал на нас внимания, за исключением какого-то прохожего, бросившего на нас подозрительный взгляд.
Лизетта, пользовавшаяся большей свободой, чем я, лучше знала эти улицы. Время от времени в сопровождении кого-нибудь из слуг она отправлялась по поручениям тети Берты. Теперь она могла продемонстрировать свои знания, рассказывая о лавках, мимо которых мы проходили.
— Вот здесь, — сказала она, — лавка аптекаря-бакалейщика. Тут можно приобрести все, что угодно… бренди, румяна, сахар, лимонад, джемы всевозможных видов — и все это с мышьяком или aqua fortis Так что если тебе понадобится кого-либо отравить, то теперь ты знаешь, куда обращаться.
— Неужели люди действительно…
— Ну конечно же. Ты разве никогда не слышала о маркизе де Бринвийер, которая лет сто назад отравляла всех, кто пытался встать на ее пути? Обычно действие ядов она проверяла на пациентах больниц, она посещала их и раздавала бесплатное угощение. Потом она приходила еще раз, чтобы выяснить, как подействовало угощение и безопасно ли этим пользоваться.
— Это просто дьявольская выдумка.
— Иногда люди склонны поступать так, — жизнерадостно произнесла Лизетта.
Она показала мне улочки, в которые нам ни в коем случае не следовало заходить, куда даже она никогда не решалась углубляться. Потом обратила мое внимание на женщину, назвав ее старой marcheuse, — ужасное маленькое существо, ковылявшее мимо нас, чье лицо было покрыто следами какой-то ужасной болезни.
— Когда-то, — сказала Лизетта, — она была красавицей. Но грешная жизнь довела ее до болезни, и теперь она служит на побегушках у самых дешевых проституток. Урок для всех нас, — назидательно добавила она. — Он дает понять, сколь ужасные вещи могут случиться с женщиной.
Тут она слегка загрустила — настроение у Лизетты вообще быстро менялось, — но вскоре вновь повеселела.
— Ну вот и Гревская площадь. Сегодня здесь нет казни, ведь сегодня понедельник, а по понедельникам здесь торгуют подержанной одеждой.
Я едва удержалась от того, чтобы не закричать от восторга, когда перед нашими глазами предстала шумная толпа, состоящая в основном из женщин, прогуливавшихся перед зеваками в самых разнообразных нарядах. На некоторых были надеты шляпы с перьями, у других поверх собственного платья были надеты те, что они выставляли на продажу. Они кричали, смеялись, перебрасывались шутками. Продавцы за прилавками выкрикивали: «Это просто чудо! Пошито прямо на вас! Боже, мадам, как это вам идет! В этом платье вы просто графиня!»
— Ну, пойдем, — сказала Лизетта, и мы слились с толпой.
Лизетта подобрала себе коричневое габардиновое платье. Оно было мрачноватым, зато прекрасно оттеняло ее великолепные светлые волосы. Я выбрала себе темно-фиолетовое простое платье, которое могла бы носить, скажем, жена лавочника.
В хорошем настроении мы рассчитались с продавцами, и никто не обратил на нас особого внимания, когда мы возвращались в отель. Мы поднялись в мою комнату, чтобы примерить купленные платья, радостно крутились перед зеркалом, тем более, что никто, кажется, не заметил нашей отлучки.
Мы с трудом дождались часа, когда можно было отправиться в решающий поход. Лизетта точно знала, куда идти. Служанка, рассказавшая ей о гадалке, накануне прошла вместе с ней мимо нужного дома.
По пути мы миновали Бастилию, и я, как обычно, вздрогнула, вспомнив о людях, заточенных за этими стенами, людях, не виновных ни в каких преступлениях.
Я попыталась заговорить об этом с Лизеттой. Она, конечно, кое-что слышала об lettres de cachet, но в данный момент ее интересовало лишь собственное будущее, скрытое от нее.
Мы нашли нужный дом. Он стоял на узкой улочке с высокими домами. Мы поднялись по ступенькам и обнаружили, что тяжелая дверь не заперта Мы вошли в холл. В крохотной, похожей на ящик каморке со стеклянной стенкой, сквозь которую он мог видеть входящих, сидел консьерж.
— Поднимитесь по лестнице, — сказал он. Мы поднялись. Обстановка здесь была совсем не такой, как я ожидала. Лестницу покрывал ярко-красный ковер, а обстановка носила на себе отпечаток дешевой роскоши.
Девушка в синем платье с глубоким вырезом появилась из комнаты, выходившей на лестничную площадку. Она внимательно осмотрела нас и улыбнулась.
— Я правильно поняла, — сказала она, — вы хотите узнать свое будущее?
— Да, — подтвердила Лизетта.
— Пройдите сюда.
Она провела нас в небольшую комнату и предложила сесть. Лизетта хихикала. Мне показалось, что она немного нервничает. Я тоже нервничала, к тому же у меня появилось чувство, что за нами наблюдают. Я даже уже подумала, что мы совершили глупость, придя сюда. Я припомнила ту самую прогулку, во время которой неизвестные молодые люди попытались схватить нас, и задумалась, что могло бы произойти дальше, если бы нам на помощь не пришли прохожие.
Я взглянула на Лизетту. Ее глаза сверкали, как всегда, когда она была возбуждена.
— Почему нас заставляют ждать? — Шепнула я.
— Возможно, у мадам Ружмон другой клиент. Появилась девушка, которая привела нас сюда.
— Мадам Ружмон готова принять вас, — сказала она.
Мы встали, и девушка сделала знак следовать за ней. Она проводила нас в комнату с большим окном, выходящим на улицу.
Лицо мадам Ружмон было покрыто таким слоем грима и украшено таким количеством мушек, что трудно было угадать ее истинную внешность. На ней было платье из красного бархата — в цвет штор; на голове замысловатая прическа, большую часть которой, как мне показалось, составляли чужие волосы. Ее пухлые руки были унизаны кольцами; она производила впечатление богатой и вульгарной, а ее внешность пугала меня. Если бы я была здесь одна, я, видимо, немедленно повернулась и убежала из этого дома сломя голову.
— А, мои дорогие, — произнесла она, фальшиво улыбаясь, — значит, вы хотите заглянуть в свое будущее?
— Да, — ответила Лизетт.
— А зачем же еще вам приходить к мадам Ружмон, верно? Ну, садитесь.
Она уставилась на нас.
— Две очень милые юные дамы. Ничего нет лучше, как предсказывать счастливое будущее хорошеньким дамам. А у вас есть деньги, чтобы оплатить сеанс? Лизетта сунула руку в карман и достала деньги. Мадам Ружмон взяла деньги и бросила их в ящик небольшого столика. Она внимательно посмотрела сначала на Лизетту, а потом на меня.
— Ну, давайте, мои дорогие, садитесь за этот стол. Я погадаю вам вместе, верно? Сначала одной… потом другой… Если, конечно, не выявятся какие-то секреты. Их я, разумеется, расскажу с глазу на глаз… если будет такая необходимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92