Только вас интересуют не деньги, а шахта «Этвуд».
— Половина шахты «Этвуд», — поправил он, улыбаясь еще шире.
— Да если бы на кон была поставлена не половина, а целая сотня шахт, я бы и то не смирилась с уготованной мне участью. И поверьте мне, мистер Фицалан, женитьба на мне не такой уж подарок!
— Возможно, вы и правы! Но, чтобы судить об этом, надо сначала снять пробу!
И он дюйм за дюймом стал медленно приближаться к ней, пока не прижал к стволу дерева так, что она не могла и пошевелиться.
Глава шестая
Ева стояла совершенно неподвижно, боясь шевельнуться — так велика была опасность подпасть под обаяние, исходившее от этого высокого, сильного тела и склонившегося над ней красивого лица.
— Не такой я дурак, чтобы считать наш брак лишь средством получения шахты, — пробормотал он, встретив ее взгляд.
Заметив в нем удивление и страх, он слегка отстранился.
— Считайте, мисс Сомервилль, что я как бы щупаю ногой воду, перед тем как войти в реку.
— Мой вам совет — не заходите слишком далеко, а то, не ровен час утонете.
Маркус насмешливо поднял брови.
— О, это меня не страшит. Я хорошо плаваю. Но вот что: если разрешите, я часть пути в Бернтвуд-Холл проеду с вами.
Ева поймала себя на том, что говорит не то, что думает.
— О нет! В этом нет нужды. Я и сама прекрасно доберусь.
— Не сомневаюсь.
Он приблизился к ее лошади и ощупал ее — достаточно ли она остыла.
— На шахте какое-то время обойдутся без меня, а мне будет приятно проводить вас.
Видно, его не отговорить. Ева протяжно вздохнула.
— Ну, если вы настаиваете.
— Настаиваю. — Нахмурившись, он смотрел, как она ловко перекинула свою длинную красивую ногу через седло и уселась в нем. — Мисс Сомервилль… Ева, — начал он серьезным тоном, — зачем нам быть врагами? Почему вы склонны видеть у меня лишь дурные намерения? Не заключить ли нам лучше перемирие и начать беседовать так, как полагается взрослым людям?
Ева невольно взглянула на него. Доброта в его глазах была для нее намного опаснее, чем гнев, — считать его врагом становилось крайне трудно.
Она вздохнула, смягчаясь и чувствуя, как напряженность спадает с нее.
— Вы, пожалуй, правы, — ответила она. — И прежде всего, конечно, мне следует поблагодарить вас за то, что вы поспешили мне на помощь. Лошадь и в самом деле могла меня сбросить.
— Да дело не только в этом, — продолжал Маркус. — Ездить одной вообще не стоит. В лесах вокруг Этвуда полно всякого сброда.
— Вы меня поражаете, мистер Фицалан. Выходит, вы провожаете меня, чтобы в случае чего защитить?
— Да.
Она улыбнулась ему.
— Как любезно с вашей стороны.
— То-то же, — в свою очередь улыбнулся он. — Теперь, когда вы знаете, что я не такой уж отпетый злодей, может, станете относиться ко мне получше?
— Ну, пока рано об этом говорить. Я еще так плохо знаю вас. Но мне кажется, что вы по натуре захватчик.
— Если вы хотите этим сказать, что я не упускаю встречающихся на моем пути возможностей, то вы правы. Но при этом я не забываю о своих принципах и вероятных последствиях.
— А шахта «Этвуд»? Она для нас важнее личных отношений?
— Да, сказал бы я до смерти вашего отца. Мне всегда казалось, что романтическая любовь — удел мечтателей и дураков.
— А сейчас? Что заставляет вас думать иначе?
— Вы!
— Я вас уже предупреждала, мистер Фицалан, лестью меня не возьмешь. Не так я наивна. И хорошо знаю цену шахте «Этвуд». А вам так хочется ее заполучить, что вы не брезгуете никакими средствами, лишь бы склонить меня к замужеству.
— Да пропади она пропадом, эта шахта! — нахмурился Маркус. — Из-за нее любое мое чувство к вам вызывает у вас подозрение. Как бы мне хотелось ухаживать за вами, не опасаясь услышать обвинения в низменных мотивах!
От изумления Ева смотрела на Маркуса во все глаза, не зная, что ответить на его слова.
— Надеюсь… надеюсь, вы подумали по поводу столь серьезного для нас «обоих шага? — нарушил молчание Маркус.
— Да, разумеется, но вы придаете ему гораздо больше значения, чем я, мистер Фицалан, — ответила Ева, кривя душой. На самом деле шахта «Этвуд» — огромная ценность и для нее, но ему-то зачем это знать?
Но не так-то просто провести Маркуса! По ее реакции на завещание отца он прекрасно понял, как ей необходима шахта.
— Постарайтесь войти в мое положение, оно далеко не из легких, — продолжала Ева.
— Знаю, — твердо заявил Маркус, отметив про себя, что, несмотря на заключенное перемирие, Ева по-прежнему держится отчужденно. — Рано или поздно к этому вопросу придется вернуться, и я не стану делать вид, что шахта «Этвуд» меня совсем не интересует.
— То же можно сказать и обо мне, — ехидно заметила Ева. — Я надеялась, что отец оставит мне большую часть своего состояния, в том числе и шахту «Этвуд».
Маркус криво усмехнулся.
— А я давно взял себе за правило ни на что не надеяться.
Снова наступило молчание.
— Ну а как вы вообще поживаете? — спросил он вдруг с участливостью, какой Ева никак от него не ожидала.
Простой вроде бы вопрос, но такая искренность звучала в нем, что удивленная Ева резко повернулась к Маркусу и пристально вгляделась в его голубые, кристально ясные глаза; в них светилась сила горного потока, преодолевающего на своем пути скалы и долины. Какую-то долю секунды она, словно загипнотизированная, смотрела на Маркуса, затем, вздрогнув, опомнилась.
— Хорошо, насколько это возможно при нынешних печальных обстоятельствах. Но ничего, время, уверена, возьмет свое, — беззаботно произнесла она.
— Вам, думаю, будет нелегко расстаться с Бернтвуд-Холлом. С ним связано столько воспоминаний.
На помягчевшем сразу лице Евы появилось грустное выражение. Она расслабилась, и Фицалан впервые за время их знакомства увидел растерянного ребенка. Сердце его сжалось при виде страдания в ее глазах, ставших чуть ли не черными.
— Да, — призналась она, — вы правы. Честно говоря, до сих пор я и не предполагала, что Бернтвуд-Холл так много для меня значит. И огорчаюсь при мысли о том, как с ним расправится Джеральд. Но ведь и вам, должно быть, нелегко примириться с мыслью, что шахта «Этвуд» может уплыть из ваших рук.
— Лишь в том случае, если вы откажетесь стать моей женой.
Этот человек считает, что она легко забывает обиды, подумала Ева.
— Но, помнится, вы как-то проговорились, мистер Фицалан, что жена вам нужна не больше, чем мне муж. Теперь же, если я не заблуждаюсь, стараетесь убедить меня в том, что не в силах противостоять моим чарам и не можете жить без меня. Но я не могу примириться с тем, что, если мы поженимся», мне придется делить любовь мужа с угольной шахтой.
— Я тоже, — немедленно ответил Маркус. — Не забывайте, у нас с вами равные права, мы партнеры.
Не поддавайся, сказала себе Ева, а вслух произнесла:
— Но в отличие от меня вам шахта нужна, очевидно, позарез, иначе зачем бы вы стали связывать свою жизнь с совершенно незнакомой женщиной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Половина шахты «Этвуд», — поправил он, улыбаясь еще шире.
— Да если бы на кон была поставлена не половина, а целая сотня шахт, я бы и то не смирилась с уготованной мне участью. И поверьте мне, мистер Фицалан, женитьба на мне не такой уж подарок!
— Возможно, вы и правы! Но, чтобы судить об этом, надо сначала снять пробу!
И он дюйм за дюймом стал медленно приближаться к ней, пока не прижал к стволу дерева так, что она не могла и пошевелиться.
Глава шестая
Ева стояла совершенно неподвижно, боясь шевельнуться — так велика была опасность подпасть под обаяние, исходившее от этого высокого, сильного тела и склонившегося над ней красивого лица.
— Не такой я дурак, чтобы считать наш брак лишь средством получения шахты, — пробормотал он, встретив ее взгляд.
Заметив в нем удивление и страх, он слегка отстранился.
— Считайте, мисс Сомервилль, что я как бы щупаю ногой воду, перед тем как войти в реку.
— Мой вам совет — не заходите слишком далеко, а то, не ровен час утонете.
Маркус насмешливо поднял брови.
— О, это меня не страшит. Я хорошо плаваю. Но вот что: если разрешите, я часть пути в Бернтвуд-Холл проеду с вами.
Ева поймала себя на том, что говорит не то, что думает.
— О нет! В этом нет нужды. Я и сама прекрасно доберусь.
— Не сомневаюсь.
Он приблизился к ее лошади и ощупал ее — достаточно ли она остыла.
— На шахте какое-то время обойдутся без меня, а мне будет приятно проводить вас.
Видно, его не отговорить. Ева протяжно вздохнула.
— Ну, если вы настаиваете.
— Настаиваю. — Нахмурившись, он смотрел, как она ловко перекинула свою длинную красивую ногу через седло и уселась в нем. — Мисс Сомервилль… Ева, — начал он серьезным тоном, — зачем нам быть врагами? Почему вы склонны видеть у меня лишь дурные намерения? Не заключить ли нам лучше перемирие и начать беседовать так, как полагается взрослым людям?
Ева невольно взглянула на него. Доброта в его глазах была для нее намного опаснее, чем гнев, — считать его врагом становилось крайне трудно.
Она вздохнула, смягчаясь и чувствуя, как напряженность спадает с нее.
— Вы, пожалуй, правы, — ответила она. — И прежде всего, конечно, мне следует поблагодарить вас за то, что вы поспешили мне на помощь. Лошадь и в самом деле могла меня сбросить.
— Да дело не только в этом, — продолжал Маркус. — Ездить одной вообще не стоит. В лесах вокруг Этвуда полно всякого сброда.
— Вы меня поражаете, мистер Фицалан. Выходит, вы провожаете меня, чтобы в случае чего защитить?
— Да.
Она улыбнулась ему.
— Как любезно с вашей стороны.
— То-то же, — в свою очередь улыбнулся он. — Теперь, когда вы знаете, что я не такой уж отпетый злодей, может, станете относиться ко мне получше?
— Ну, пока рано об этом говорить. Я еще так плохо знаю вас. Но мне кажется, что вы по натуре захватчик.
— Если вы хотите этим сказать, что я не упускаю встречающихся на моем пути возможностей, то вы правы. Но при этом я не забываю о своих принципах и вероятных последствиях.
— А шахта «Этвуд»? Она для нас важнее личных отношений?
— Да, сказал бы я до смерти вашего отца. Мне всегда казалось, что романтическая любовь — удел мечтателей и дураков.
— А сейчас? Что заставляет вас думать иначе?
— Вы!
— Я вас уже предупреждала, мистер Фицалан, лестью меня не возьмешь. Не так я наивна. И хорошо знаю цену шахте «Этвуд». А вам так хочется ее заполучить, что вы не брезгуете никакими средствами, лишь бы склонить меня к замужеству.
— Да пропади она пропадом, эта шахта! — нахмурился Маркус. — Из-за нее любое мое чувство к вам вызывает у вас подозрение. Как бы мне хотелось ухаживать за вами, не опасаясь услышать обвинения в низменных мотивах!
От изумления Ева смотрела на Маркуса во все глаза, не зная, что ответить на его слова.
— Надеюсь… надеюсь, вы подумали по поводу столь серьезного для нас «обоих шага? — нарушил молчание Маркус.
— Да, разумеется, но вы придаете ему гораздо больше значения, чем я, мистер Фицалан, — ответила Ева, кривя душой. На самом деле шахта «Этвуд» — огромная ценность и для нее, но ему-то зачем это знать?
Но не так-то просто провести Маркуса! По ее реакции на завещание отца он прекрасно понял, как ей необходима шахта.
— Постарайтесь войти в мое положение, оно далеко не из легких, — продолжала Ева.
— Знаю, — твердо заявил Маркус, отметив про себя, что, несмотря на заключенное перемирие, Ева по-прежнему держится отчужденно. — Рано или поздно к этому вопросу придется вернуться, и я не стану делать вид, что шахта «Этвуд» меня совсем не интересует.
— То же можно сказать и обо мне, — ехидно заметила Ева. — Я надеялась, что отец оставит мне большую часть своего состояния, в том числе и шахту «Этвуд».
Маркус криво усмехнулся.
— А я давно взял себе за правило ни на что не надеяться.
Снова наступило молчание.
— Ну а как вы вообще поживаете? — спросил он вдруг с участливостью, какой Ева никак от него не ожидала.
Простой вроде бы вопрос, но такая искренность звучала в нем, что удивленная Ева резко повернулась к Маркусу и пристально вгляделась в его голубые, кристально ясные глаза; в них светилась сила горного потока, преодолевающего на своем пути скалы и долины. Какую-то долю секунды она, словно загипнотизированная, смотрела на Маркуса, затем, вздрогнув, опомнилась.
— Хорошо, насколько это возможно при нынешних печальных обстоятельствах. Но ничего, время, уверена, возьмет свое, — беззаботно произнесла она.
— Вам, думаю, будет нелегко расстаться с Бернтвуд-Холлом. С ним связано столько воспоминаний.
На помягчевшем сразу лице Евы появилось грустное выражение. Она расслабилась, и Фицалан впервые за время их знакомства увидел растерянного ребенка. Сердце его сжалось при виде страдания в ее глазах, ставших чуть ли не черными.
— Да, — призналась она, — вы правы. Честно говоря, до сих пор я и не предполагала, что Бернтвуд-Холл так много для меня значит. И огорчаюсь при мысли о том, как с ним расправится Джеральд. Но ведь и вам, должно быть, нелегко примириться с мыслью, что шахта «Этвуд» может уплыть из ваших рук.
— Лишь в том случае, если вы откажетесь стать моей женой.
Этот человек считает, что она легко забывает обиды, подумала Ева.
— Но, помнится, вы как-то проговорились, мистер Фицалан, что жена вам нужна не больше, чем мне муж. Теперь же, если я не заблуждаюсь, стараетесь убедить меня в том, что не в силах противостоять моим чарам и не можете жить без меня. Но я не могу примириться с тем, что, если мы поженимся», мне придется делить любовь мужа с угольной шахтой.
— Я тоже, — немедленно ответил Маркус. — Не забывайте, у нас с вами равные права, мы партнеры.
Не поддавайся, сказала себе Ева, а вслух произнесла:
— Но в отличие от меня вам шахта нужна, очевидно, позарез, иначе зачем бы вы стали связывать свою жизнь с совершенно незнакомой женщиной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41