На ногах у них были тяжелые туфли с пряжками. Юный Квей По был, к ужасу Ральфа, наряжен индейцем.
Во время обеда Линда несколько раз ловила взгляд Ральфа, но не могла понять его выражения.
— Обед удался на славу, — заявила Миллисент вечером, когда гости разошлись. Остались только Ральф и Линда. — Хотя эти башмаки были ошибкой — топот стоял как от табуна лошадей.
Ральф налил себе коньяку и сказал с упреком:
— Зачем ты нарядила Квей По индейцем? Мальчишка — китаец, бабушка. В нем нет ни капли индейской крови.
Миллисент не обратила внимания на замечание внука и повернулась к Линде:
— Он сегодня чересчур серьезен, не так ли? Какой смысл в празднике, если не отмечать его с некоторой экстравагантностью? Хотя это не вполне в стиле Ральфа, правда? Он не понимает толк в плюмажах и вряд ли сможет устроить что-нибудь оригинальное.
Уголком глаза она увидела, что внук помешал золу в камине. «Все-таки он заботливый мальчик, — подумала она с нежностью. — Заметил, что меня знобит».
— Я рада, что Ральф привел тебя, — продолжала она, глядя на Линду. — Ты ведешь слишком замкнутый образ жизни.
— Думаю, что Линда теперь будет чаще выходить в свет, — вставил Ральф. — Теперь, когда я сам смогу время от времени появляться на людях, я попрошу ее иногда сопровождать меня.
— Это замечательно, — обрадовалась Миллисент. — Она заслужила отдых. Терпеть тебя целых девять месяцев не каждый бы смог. Не возражай, дорогая. Он негодник. Я ведь предупреждала, когда просила взять его в качестве пациента. Меня радует, что вы еще разговариваете друг с другом. Я боялась, что однажды ты войдешь в мой дом и потребуешь прикончить его, как лошадь со сломанной ногой.
Ральф чуть было не поперхнулся коньяком.
— Ну что ж, спасибо, бабушка. К счастью, Линда более терпелива, чем ты. — Он отошел от камина и сел возле Линды на маленький диванчик. Девушка чуть вздрогнула. Это удивило его: раньше он этого не замечал. — Может быть, ты хочешь, чтобы Линда навещала тебя? — спросил он бабушку.
— Я бы с радостью, — подхватила Линда. — Это бы доставило мне огромное удовольствие.
— Глупости! — перебила Миллисент. — Вам незачем тратить на меня время. Какое в этом удовольствие? — Она поймала взгляд, которым обменялись Ральф и Линда, и понимающе кивнула. — Я вижу, что Ральф сказал вам, что я не очень хорошо себя чувствую. То-то я заметила, что за обедом вы на меня пристально смотрели. Вы думали, что я могу опрокинуться? — Она сделала соответствующий жест. — За мной наблюдает доктор Харви. Он, конечно, не такой хороший врач, как ваш отец, но достаточно опытный. Но довольно о моем здоровье. Как мой внук? Вчера он ходил лучше, чем сегодня.
Линда пожаловалась Миллисент, что Ральф слишком много ходит. Ральф молча выслушал нравоучения бабушки.
— Лучше бы она надрала мне уши, — сказал он позднее.
— Но вам это нравилось, — мягко возразила Линда. — Я заметила.
Они ехали домой в открытом экипаже. Квей По, примостившийся за кучером, все еще был в плюмаже и перьях — подарке от Миллисент за его работу. Линда сидела возле Ральфа на мягком кожаном сиденье. Ночь была ясной и прохладной, и ледяные иглы морозного воздуха проникали под их шерстяные накидки. Лайковые перчатки Линды грели мало, и когда она потерла руки, Ральф взял их в свои ладони. Руки у Линды были узкими и красивыми, и Ральф держал их осторожно, как хрупкий фарфор.
Она отняла руки.
— Вам пора привыкать к этому, — усмехнулся Ральф, глядя на ее тонко очерченный профиль, вырисовывавшийся в лунном свете. — Бабушке покажется странным, если мою невесту будут отпугивать мои прикосновения.
— Меня не отпугивают, — возразила она поспешно. — Я…
— Да?
«Смущена, — хотела она сказать. — И немного боюсь. Не вас, а себя».
— Я не привыкла к этому, — пробормотала она. — Но постараюсь привыкнуть. Не хочу огорчать вашу бабушку.
Она не смотрела на него, поэтому не видела невеселую усмешку Ральфа.
— Нет, — сухо ответил он, — мы не будем ее огорчать.
Следующие три недели Линда очень старалась. Это было непросто: притворяться на людях, что влюблена, а потом наедине с ним притворяться, что это не так. Ральф Монтгомери держался безупречно. Он водил ее в театр, оперу, позволил проиграть, а затем отыграть пятьсот долларов в одном из самых богатых казино. Она посещала церковь с Миллисент и Ральфом три воскресенья подряд, обедала с ними. Каталась с Ральфом в экипаже. Она возражала. Не обязательно, чтобы ее везде видели с ним. В конце концов, разве они не делали это просто для того, чтобы убедить бабушку в серьезности своих намерений? Линда убеждала себя в том, что уступает Ральфу Монтгомери потому, что он настойчив. Но ей нравились прекрасные туалеты, нравилось высшее общество, которое раньше было недоступно для нее. Ей нравился Ральф. Однако на рождественском балу у Чемберленов Линда узнала, что думают о ней в обществе. Она поняла, что была слишком наивной.
— Эта особа живет с ним. Говорили, что она только заботится о нем, но думаю, что она все это время была его любовницей.
Две юные девушки не знали, что они не одни в комнате, куда Линда зашла, чтобы зашить платье, нечаянно порванное неосторожным партнером по танцам. Линда узнала голос — он принадлежал кузине Чепмена, той, которая часто приходила к Ральфу.
— Все вынуждены принимать ее, — продолжал голос. — Кто станет ссориться с Ральфом Монтгомери или его бабушкой? Миссис Чемберлен была поражена, но, по словам моей мамы, у нее связаны руки. Она была вынуждена включить Линду в список гостей. У мистера Чемберлена много акций компании Монтгомери.
Девушки ушли. Линда зашила платье и вернулась в зал. По стенам были развешены ветки сосны, украшенные кружевами и нитками бус из розового стекла. Ледяные фигуры лебедей плавали в фонтане из клубничного пунша. Кадки с розовым и кремовым молочаем со светло-зелеными листьями стояли вдоль сцены, где играл оркестр.
До того как Линда услышала разговор, бал казался ей превосходным. Теперь же она удивилась, как он мог ей нравиться. Ральф слегка поклонился, когда она подошла к нему.
— Все в порядке? — спросил он вежливо.
Все было хуже некуда.
— Я зашивала платье, — сказала она, стараясь придать своему голосу беззаботность.
Он проследил за ее взглядом и увидел, что она смотрит на пару, вальсирующую в центре зала. Ральф узнал своего друга Чепмена и его кузину, которая, как ошибочно рассчитывал Чепмен, должна была заинтересовать его. До сих пор Ральф не приглашал на танец ни Линду, ни других женщин, боясь показаться неловким. Но сейчас он увидел дымку печали на лице Линды и решился.
— Вы потанцуете со мной? — неуверенно спросил он.
Линда удивилась. Первым ее порывом было напомнить ему о его ноге. Он весь вечер стоял и теперь тяжело опирался на трость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Во время обеда Линда несколько раз ловила взгляд Ральфа, но не могла понять его выражения.
— Обед удался на славу, — заявила Миллисент вечером, когда гости разошлись. Остались только Ральф и Линда. — Хотя эти башмаки были ошибкой — топот стоял как от табуна лошадей.
Ральф налил себе коньяку и сказал с упреком:
— Зачем ты нарядила Квей По индейцем? Мальчишка — китаец, бабушка. В нем нет ни капли индейской крови.
Миллисент не обратила внимания на замечание внука и повернулась к Линде:
— Он сегодня чересчур серьезен, не так ли? Какой смысл в празднике, если не отмечать его с некоторой экстравагантностью? Хотя это не вполне в стиле Ральфа, правда? Он не понимает толк в плюмажах и вряд ли сможет устроить что-нибудь оригинальное.
Уголком глаза она увидела, что внук помешал золу в камине. «Все-таки он заботливый мальчик, — подумала она с нежностью. — Заметил, что меня знобит».
— Я рада, что Ральф привел тебя, — продолжала она, глядя на Линду. — Ты ведешь слишком замкнутый образ жизни.
— Думаю, что Линда теперь будет чаще выходить в свет, — вставил Ральф. — Теперь, когда я сам смогу время от времени появляться на людях, я попрошу ее иногда сопровождать меня.
— Это замечательно, — обрадовалась Миллисент. — Она заслужила отдых. Терпеть тебя целых девять месяцев не каждый бы смог. Не возражай, дорогая. Он негодник. Я ведь предупреждала, когда просила взять его в качестве пациента. Меня радует, что вы еще разговариваете друг с другом. Я боялась, что однажды ты войдешь в мой дом и потребуешь прикончить его, как лошадь со сломанной ногой.
Ральф чуть было не поперхнулся коньяком.
— Ну что ж, спасибо, бабушка. К счастью, Линда более терпелива, чем ты. — Он отошел от камина и сел возле Линды на маленький диванчик. Девушка чуть вздрогнула. Это удивило его: раньше он этого не замечал. — Может быть, ты хочешь, чтобы Линда навещала тебя? — спросил он бабушку.
— Я бы с радостью, — подхватила Линда. — Это бы доставило мне огромное удовольствие.
— Глупости! — перебила Миллисент. — Вам незачем тратить на меня время. Какое в этом удовольствие? — Она поймала взгляд, которым обменялись Ральф и Линда, и понимающе кивнула. — Я вижу, что Ральф сказал вам, что я не очень хорошо себя чувствую. То-то я заметила, что за обедом вы на меня пристально смотрели. Вы думали, что я могу опрокинуться? — Она сделала соответствующий жест. — За мной наблюдает доктор Харви. Он, конечно, не такой хороший врач, как ваш отец, но достаточно опытный. Но довольно о моем здоровье. Как мой внук? Вчера он ходил лучше, чем сегодня.
Линда пожаловалась Миллисент, что Ральф слишком много ходит. Ральф молча выслушал нравоучения бабушки.
— Лучше бы она надрала мне уши, — сказал он позднее.
— Но вам это нравилось, — мягко возразила Линда. — Я заметила.
Они ехали домой в открытом экипаже. Квей По, примостившийся за кучером, все еще был в плюмаже и перьях — подарке от Миллисент за его работу. Линда сидела возле Ральфа на мягком кожаном сиденье. Ночь была ясной и прохладной, и ледяные иглы морозного воздуха проникали под их шерстяные накидки. Лайковые перчатки Линды грели мало, и когда она потерла руки, Ральф взял их в свои ладони. Руки у Линды были узкими и красивыми, и Ральф держал их осторожно, как хрупкий фарфор.
Она отняла руки.
— Вам пора привыкать к этому, — усмехнулся Ральф, глядя на ее тонко очерченный профиль, вырисовывавшийся в лунном свете. — Бабушке покажется странным, если мою невесту будут отпугивать мои прикосновения.
— Меня не отпугивают, — возразила она поспешно. — Я…
— Да?
«Смущена, — хотела она сказать. — И немного боюсь. Не вас, а себя».
— Я не привыкла к этому, — пробормотала она. — Но постараюсь привыкнуть. Не хочу огорчать вашу бабушку.
Она не смотрела на него, поэтому не видела невеселую усмешку Ральфа.
— Нет, — сухо ответил он, — мы не будем ее огорчать.
Следующие три недели Линда очень старалась. Это было непросто: притворяться на людях, что влюблена, а потом наедине с ним притворяться, что это не так. Ральф Монтгомери держался безупречно. Он водил ее в театр, оперу, позволил проиграть, а затем отыграть пятьсот долларов в одном из самых богатых казино. Она посещала церковь с Миллисент и Ральфом три воскресенья подряд, обедала с ними. Каталась с Ральфом в экипаже. Она возражала. Не обязательно, чтобы ее везде видели с ним. В конце концов, разве они не делали это просто для того, чтобы убедить бабушку в серьезности своих намерений? Линда убеждала себя в том, что уступает Ральфу Монтгомери потому, что он настойчив. Но ей нравились прекрасные туалеты, нравилось высшее общество, которое раньше было недоступно для нее. Ей нравился Ральф. Однако на рождественском балу у Чемберленов Линда узнала, что думают о ней в обществе. Она поняла, что была слишком наивной.
— Эта особа живет с ним. Говорили, что она только заботится о нем, но думаю, что она все это время была его любовницей.
Две юные девушки не знали, что они не одни в комнате, куда Линда зашла, чтобы зашить платье, нечаянно порванное неосторожным партнером по танцам. Линда узнала голос — он принадлежал кузине Чепмена, той, которая часто приходила к Ральфу.
— Все вынуждены принимать ее, — продолжал голос. — Кто станет ссориться с Ральфом Монтгомери или его бабушкой? Миссис Чемберлен была поражена, но, по словам моей мамы, у нее связаны руки. Она была вынуждена включить Линду в список гостей. У мистера Чемберлена много акций компании Монтгомери.
Девушки ушли. Линда зашила платье и вернулась в зал. По стенам были развешены ветки сосны, украшенные кружевами и нитками бус из розового стекла. Ледяные фигуры лебедей плавали в фонтане из клубничного пунша. Кадки с розовым и кремовым молочаем со светло-зелеными листьями стояли вдоль сцены, где играл оркестр.
До того как Линда услышала разговор, бал казался ей превосходным. Теперь же она удивилась, как он мог ей нравиться. Ральф слегка поклонился, когда она подошла к нему.
— Все в порядке? — спросил он вежливо.
Все было хуже некуда.
— Я зашивала платье, — сказала она, стараясь придать своему голосу беззаботность.
Он проследил за ее взглядом и увидел, что она смотрит на пару, вальсирующую в центре зала. Ральф узнал своего друга Чепмена и его кузину, которая, как ошибочно рассчитывал Чепмен, должна была заинтересовать его. До сих пор Ральф не приглашал на танец ни Линду, ни других женщин, боясь показаться неловким. Но сейчас он увидел дымку печали на лице Линды и решился.
— Вы потанцуете со мной? — неуверенно спросил он.
Линда удивилась. Первым ее порывом было напомнить ему о его ноге. Он весь вечер стоял и теперь тяжело опирался на трость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10