Он целую ночь не мог ею насытиться, но сейчас утро, и все кажется другим. Она просила у Ника только одну ночь, теперь придется платить по счетам. И цена достаточно высока. Она не имеет права просить большего.
Но сможет ли забыть все и вести себя как ни в чем не бывало? Конечно, ведь она сильная женщина, способная управлять собственными чувствами. Можно притвориться, что это просто секс, лучший способ снять напряжение и усталость… но, Господи, как ей это удастся? Жаль, что она такая неискушенная дурочка. Большинство се приятельниц в Европе и Чикаго не видят ничего особенного в том, чтобы перепихнуться с только что встреченным мужчиной и больше никогда с ним не встретиться. В конце концов, у женщин тоже есть свои потребности. И что дурного в подобных свиданиях?
Но стоит ли уговаривать себя? Для нее такие вещи отвратительны, если сердце не затронуто. Она не смогла бы отдаться Нику так беззаветно, если бы не была уверена, что любит его. Любит по-настоящему.
Воспоминания… воспоминания об этой ночи вместе навсегда останутся с ней, и Лорен придется ими довольствоваться.
Она отчаянно зажмурилась. Ей необходимо больше, чем воспоминания. Она хочет просыпаться рядом с Ником до конца жизни.
Ну почему она чувствует себя такой беззащитной, уязвимой? Как найти способ ожесточиться? Стать неуязвимой?
Отбросив простыни, она оттолкнула Ника и встала.
Никаких сожалений.
Оба спешили покинуть мотель. Ник жаждал убраться из комнаты, прежде чем он схватит Лорен, швырнет на постель и снова вонзится в жаркое тело. Ей хотелось уйти как можно скорее, пока слезы снова не польются ручьем.
Молчание было почти ощутимым. Напряженное, неловкое. Всю дорогу Лорен, отвернувшись, смотрела в окно. И гадала, о чем он думает. Но не смела спросить.
Ник мысленно проклинал себя. Ну и подонок! Разве порядочный человек воспользуется беспомощным положением девушки да еще к тому же сестры лучшего друга?! Извращенец! Грязный ублюдок! Что подумает про него Томми?
Сожаления? Черт побери, это не то слово!
И все же Ник отчетливо сознавал, что, задержись они в мотеле еще на пять минут, все началось бы сначала.
Они остановились у придорожного торгового центра и затратили полчаса на покупки. Лорен переоделась на автозаправке, пока Ник покупал в автомате диет-колу. Теперь на ней красовалась клетчатая розовая с белым блузка за семь долларов и «вареные» голубые пятнадцатидолларовые джинсы, но даже эти дешевые тряпки выглядели на ней, как работы лучших дизайнеров. Ткань подчеркивала и обнимала соблазнительные изгибы изящного тела, и Нику пришлось отвести глаза, пока сердце не перестало лихорадочно биться.
«Гнусь! — ругал он себя. — Я хуже любой гнуси».
Но тут он снова поднял голову и обнаружил, что темно-каштановые волосы отливают на солнце медью. И вспомнил легкое прикосновение этих мягких локонов, когда Лорен нагибалась над ним.
Поняв, что с ним творится, Ник дернулся и снова выругал себя: «Свинья!»
Лорен направилась к машине грациозным скользящим шагом. Ник, не сводя с нее алчного взгляда, протянул банку с колой и нахмурился, словно она совершила что-то непотребное. Он уже хотел заговорить, но сдержался, сел за руль и следующие двадцать миль угрюмо молчал. Но, как ни пытался сосредоточиться на дороге и других неотложных делах, непрерывно косился на девушку. У нее сексапильнейший рот в мире, и при мысли о том, что она выделывала этим самым ртом, внутренности Ника скручивались пружиной, а возникающие в мозгу образы казались невыносимо соблазнительными.
— Черт!
— Прости, ты о чем?
— Не важно.
— Пит уже звонил тебе?
— Что? — прорычал он.
Кажется, сегодня Ник не в лучшем настроении. Злой, как голодный пес.
Лорен спокойно повторила вопрос.
— Нет, — буркнул он. — Я уже говорил, он летит в Хьюстон. Самолет приземлится не раньше чем через час.
— Нет, не говорил.
— Значит, показалось, — пожал он плечами. Дорога свернула на восток. Слепящее солнце било в ветровое стекло. Ник надел темные очки и поднес к губам банку с колой.
— Ты всегда так раздражителен по утрам? — осведомилась девушка.
— Мы живем вместе достаточно долго, чтобы ты узнала ответ на этот вопрос. Как по-твоему?
— Ты в бутылке. Залез туда и не хочешь вылезать.
— В бутылке? — процедил Ник. — О чем ты толкуешь, черт возьми?
— О том, что ведешь себя, как последний кретин, — хладнокровно объяснила девушка. — Интересно, с какой это радости?
«Хотел бы я сам знать! — подумал Ник. — Может, потому, что всю ночь трахал сестру лучшего друга?»
Посчитав, что будет куда благоразумнее промолчать, он допил колу и отложил банку.
— Еще хочешь? — предложила она, протягивая свою.
— А ты?
— Обойдусь.
И разговор вновь прервался на целых десять минут. Лорен долго ждала, пока он придет в себя, и, наконец не выдержав, заметила:
— Надеюсь, Ноэ уже успел рассказать Томми.
— Не дай Бог! Объясняться с Томми — мое дело.
— Но должен же он знать… — начала она.
— Я поговорю с ним, — повторил Ник.
И тут до Лорен дошло, что они, должно быть, имеют в виду разные вещи.
— Пожар, Ник. Я спрашивала, успел ли Ноэ сообщить Томми о пожаре и аресте Стива Бреннера.
— Ах, это! Наверняка. По крайней мере очень не хотелось бы, чтобы Томми узнал обо всем из газет.
— а о чем толковал ты?
— Да какая разница!
— Но я хочу знать. Не молчи.
— О нас! — выдохнул он, стиснув рулевое колесо. — Я думал, ты спросила меня, сказал ли что-то Ноэ о нас.
Лорен ошеломленно вскинула голову.
— И ты заявил, что во всем признаешься сам. Я верно тебя расслышала?
— Абсолютно.
— Ты, конечно, шутишь!
— Вовсе нет.
— Попробуй только словом обмолвиться Томми о прошлой ночи! — прошипела девушка.
— Но мне казалось… — настаивал Ник.
— Говорю же, молчи! Никому не должно быть дела до того, что произошло между нами. Ты что, спятил?!
— По идее, это верно — признал он. — Но ты… совсем другое дело. Мне следует во всем открыться.
— Почему это я — «другое дело»?
— Но ведь так и есть, милая. Сестра моего друга, который к тому же священник. Промолчать непорядочно по отношению к нему. Кроме того, он и сам обо всем догадается.
— Томми не ясновидящий.
— Но я никогда не умел ничего от него скрыть, даже в школе. Он всегда знал, что творится у меня в голове. Пока мы учились в университете, он был моей совестью Нет, я не буду ему лгать.
У Лорен застучало в висках.
— При чем тут лгать? Просто не проболтайся.
— Говорю же, он сразу все поймет. Я скажу ему.
— Нет, ты в самом деле спятил!
— Ничуть.
— Повторяю, держи рот на замке. Конечно, ты считаешь, будто предал его, но…
— Разумеется, предал, — перебил Ник, — Черт побери, он мне верил!
Дорога впереди была пустынной, так что Ник свернул к обочине.
— Понимаю, что тебе будет немного неловко, но ты сумеешь с этим справиться, — продолжал Ник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Но сможет ли забыть все и вести себя как ни в чем не бывало? Конечно, ведь она сильная женщина, способная управлять собственными чувствами. Можно притвориться, что это просто секс, лучший способ снять напряжение и усталость… но, Господи, как ей это удастся? Жаль, что она такая неискушенная дурочка. Большинство се приятельниц в Европе и Чикаго не видят ничего особенного в том, чтобы перепихнуться с только что встреченным мужчиной и больше никогда с ним не встретиться. В конце концов, у женщин тоже есть свои потребности. И что дурного в подобных свиданиях?
Но стоит ли уговаривать себя? Для нее такие вещи отвратительны, если сердце не затронуто. Она не смогла бы отдаться Нику так беззаветно, если бы не была уверена, что любит его. Любит по-настоящему.
Воспоминания… воспоминания об этой ночи вместе навсегда останутся с ней, и Лорен придется ими довольствоваться.
Она отчаянно зажмурилась. Ей необходимо больше, чем воспоминания. Она хочет просыпаться рядом с Ником до конца жизни.
Ну почему она чувствует себя такой беззащитной, уязвимой? Как найти способ ожесточиться? Стать неуязвимой?
Отбросив простыни, она оттолкнула Ника и встала.
Никаких сожалений.
Оба спешили покинуть мотель. Ник жаждал убраться из комнаты, прежде чем он схватит Лорен, швырнет на постель и снова вонзится в жаркое тело. Ей хотелось уйти как можно скорее, пока слезы снова не польются ручьем.
Молчание было почти ощутимым. Напряженное, неловкое. Всю дорогу Лорен, отвернувшись, смотрела в окно. И гадала, о чем он думает. Но не смела спросить.
Ник мысленно проклинал себя. Ну и подонок! Разве порядочный человек воспользуется беспомощным положением девушки да еще к тому же сестры лучшего друга?! Извращенец! Грязный ублюдок! Что подумает про него Томми?
Сожаления? Черт побери, это не то слово!
И все же Ник отчетливо сознавал, что, задержись они в мотеле еще на пять минут, все началось бы сначала.
Они остановились у придорожного торгового центра и затратили полчаса на покупки. Лорен переоделась на автозаправке, пока Ник покупал в автомате диет-колу. Теперь на ней красовалась клетчатая розовая с белым блузка за семь долларов и «вареные» голубые пятнадцатидолларовые джинсы, но даже эти дешевые тряпки выглядели на ней, как работы лучших дизайнеров. Ткань подчеркивала и обнимала соблазнительные изгибы изящного тела, и Нику пришлось отвести глаза, пока сердце не перестало лихорадочно биться.
«Гнусь! — ругал он себя. — Я хуже любой гнуси».
Но тут он снова поднял голову и обнаружил, что темно-каштановые волосы отливают на солнце медью. И вспомнил легкое прикосновение этих мягких локонов, когда Лорен нагибалась над ним.
Поняв, что с ним творится, Ник дернулся и снова выругал себя: «Свинья!»
Лорен направилась к машине грациозным скользящим шагом. Ник, не сводя с нее алчного взгляда, протянул банку с колой и нахмурился, словно она совершила что-то непотребное. Он уже хотел заговорить, но сдержался, сел за руль и следующие двадцать миль угрюмо молчал. Но, как ни пытался сосредоточиться на дороге и других неотложных делах, непрерывно косился на девушку. У нее сексапильнейший рот в мире, и при мысли о том, что она выделывала этим самым ртом, внутренности Ника скручивались пружиной, а возникающие в мозгу образы казались невыносимо соблазнительными.
— Черт!
— Прости, ты о чем?
— Не важно.
— Пит уже звонил тебе?
— Что? — прорычал он.
Кажется, сегодня Ник не в лучшем настроении. Злой, как голодный пес.
Лорен спокойно повторила вопрос.
— Нет, — буркнул он. — Я уже говорил, он летит в Хьюстон. Самолет приземлится не раньше чем через час.
— Нет, не говорил.
— Значит, показалось, — пожал он плечами. Дорога свернула на восток. Слепящее солнце било в ветровое стекло. Ник надел темные очки и поднес к губам банку с колой.
— Ты всегда так раздражителен по утрам? — осведомилась девушка.
— Мы живем вместе достаточно долго, чтобы ты узнала ответ на этот вопрос. Как по-твоему?
— Ты в бутылке. Залез туда и не хочешь вылезать.
— В бутылке? — процедил Ник. — О чем ты толкуешь, черт возьми?
— О том, что ведешь себя, как последний кретин, — хладнокровно объяснила девушка. — Интересно, с какой это радости?
«Хотел бы я сам знать! — подумал Ник. — Может, потому, что всю ночь трахал сестру лучшего друга?»
Посчитав, что будет куда благоразумнее промолчать, он допил колу и отложил банку.
— Еще хочешь? — предложила она, протягивая свою.
— А ты?
— Обойдусь.
И разговор вновь прервался на целых десять минут. Лорен долго ждала, пока он придет в себя, и, наконец не выдержав, заметила:
— Надеюсь, Ноэ уже успел рассказать Томми.
— Не дай Бог! Объясняться с Томми — мое дело.
— Но должен же он знать… — начала она.
— Я поговорю с ним, — повторил Ник.
И тут до Лорен дошло, что они, должно быть, имеют в виду разные вещи.
— Пожар, Ник. Я спрашивала, успел ли Ноэ сообщить Томми о пожаре и аресте Стива Бреннера.
— Ах, это! Наверняка. По крайней мере очень не хотелось бы, чтобы Томми узнал обо всем из газет.
— а о чем толковал ты?
— Да какая разница!
— Но я хочу знать. Не молчи.
— О нас! — выдохнул он, стиснув рулевое колесо. — Я думал, ты спросила меня, сказал ли что-то Ноэ о нас.
Лорен ошеломленно вскинула голову.
— И ты заявил, что во всем признаешься сам. Я верно тебя расслышала?
— Абсолютно.
— Ты, конечно, шутишь!
— Вовсе нет.
— Попробуй только словом обмолвиться Томми о прошлой ночи! — прошипела девушка.
— Но мне казалось… — настаивал Ник.
— Говорю же, молчи! Никому не должно быть дела до того, что произошло между нами. Ты что, спятил?!
— По идее, это верно — признал он. — Но ты… совсем другое дело. Мне следует во всем открыться.
— Почему это я — «другое дело»?
— Но ведь так и есть, милая. Сестра моего друга, который к тому же священник. Промолчать непорядочно по отношению к нему. Кроме того, он и сам обо всем догадается.
— Томми не ясновидящий.
— Но я никогда не умел ничего от него скрыть, даже в школе. Он всегда знал, что творится у меня в голове. Пока мы учились в университете, он был моей совестью Нет, я не буду ему лгать.
У Лорен застучало в висках.
— При чем тут лгать? Просто не проболтайся.
— Говорю же, он сразу все поймет. Я скажу ему.
— Нет, ты в самом деле спятил!
— Ничуть.
— Повторяю, держи рот на замке. Конечно, ты считаешь, будто предал его, но…
— Разумеется, предал, — перебил Ник, — Черт побери, он мне верил!
Дорога впереди была пустынной, так что Ник свернул к обочине.
— Понимаю, что тебе будет немного неловко, но ты сумеешь с этим справиться, — продолжал Ник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101