— Николас, твоя мудрость изумляет меня, — заявил он. — Я с удовольствием поужинаю с тобой. — Взяв кусок сочного поросенка и положив его на тарелку, он ответил приглашением, которого, как догадывался, ожидал от него капитан. — Не сомневаюсь, что ты обязательно приедешь в замок Фаулдер и поужинаешь со мной, когда у тебя выдастся свободное время.
— Конечно! — с радостью воскликнул Николас и, в свою очередь, великодушно предложил: — Ф следующем месяце я собираюсь съездить ф Любек, чтобы навестить матушку. Она наверняка посчитает верхом неприличия, если мы с Илис отправимся фдвоем, поэтому я надеюсь, что ты согласишься сопровождать нас. Максим, ты лучше всех подходишь для подобной роли.
— Ничто не помешает мне поехать с вами, — ответил Максим. — Надеюсь, в Любеке у меня будет возможность посетить Карра Хиллиарда.
— Сколько жизней у тебя осталось, друг мой? — с сомнением проговорил капитан. — Ты уже однажды спускался ф «долину смерти», и я осмелюсь напомнить тебе, что тогда ты спасся только чудом. Когда же ты перестанешь дразнить смерть и признаешь, что смертен?
У Илис почему-то сразу же пропал аппетит, и она положила вилку. Разве можно поверить в то, что ее волнует судьба человека, который силой вырвал ее из дома, однако предупреждение Николаса, произнесенное серьезным тоном, вселило в душу девушки необъяснимый ужас.
Не обратив внимания на озабоченные лица собеседников, Максим усмехнулся:
— Ну-ну, Николас, своим мрачным настроением ты испортил всем ужин. Есть многое, за что мы должны быть благодарны судьбе.
— Ja, это правда. Я действительно фезучий человек.
Его взгляд остановился на Илис. Максим безошибочно определил, что глаза капитана светятся счастьем, и воспринял этот факт как нечто значительное. Совершенно ясно, что Николас с каждым днем все сильнее увлекается девушкой. Фон Райан рассмеялся и хлопнул рукой по столу.
— А ты, мой друг, начинаешь новую жизнь здесь, ф Гамбурге, и радуешься, что остался жив. Как ты правильно сказал, у нас есть много причин быть благодарными судьбе.
— Да и дела идут неплохо, — растягивая слова, добавил Максим, пристально глядя на Илис, которая погрузилась в глубокую задумчивость. Он спросил себя, где блуждают ее мысли — идет ли она по дороге, возвращавшей ее к похищению, или проносится мимо других воспоминаний, которые дороги ее сердцу? — А что вы скажете, сударыня? У вас есть причины быть благодарной?
Их взгляды встретились, и на мгновение, понадобившееся Илис, чтобы найти в глубине зеленых глаз обычную для Максима насмешку, воцарилась тишина. Но насмешки не было. Напротив, девушка обнаружила в них искреннюю заинтересованность и поняла, что он с уважением относится к ее праву иметь собственное мнение.
— Я дорожу тем, что жива, — тихо ответила она. — Но это не единственная причина, чтобы испытывать благодарность: ведь живой человек может быть несчастным. Только сердце определяет, какова истинная ценность возможности жить и дышать. Это не зависит ни от славы, ни от состояния. Нищий может быть счастлив и довольствоваться малым, в то время как богатый будет рассматривать смерть как избавление. И ответ на этот вопрос спрятан глубоко в сердце.
— Как точно подмечено, — с удивлением заметил Максим.
Его и в самом деле изумило, что у молодой девушки столько мудрости. Внезапно он со всей ясностью осознал, что за долгое время, пока ухаживал за Арабеллой, ее высказывания ни разу не произвели на него впечатления и не поразили своим глубокомыслием.
— И что же горит в вашем сердце, сударыня? Что вы собираетесь сделать со своей жизнью, и каковы ваши намерения?
— Мне очень хочется разыскать своего отца и освободить его, — со всей искренностью ответила Илис. — Мне не будет покоя, пока я не найду его.
— Но вы даже не упомянули о желании обрести свободу для себя, — заметил Максим.
Странно, но собственная свобода уже не была для нее настоятельной потребностью. Она задумывалась об этом только тогда, когда размышляла, как спасти отца.
— Я же ответила вам, — проговорила Илис. — Вам уже известно мое отношение к этому вопросу.
Николас почувствовал себя неуютно из-за того, что они, занятые своей беседой, совсем забыли о нем, хотя наверняка тут не было никакого умысла. Отхлебнув вина, он принялся обдумывать, чем бы вновь заинтересовать их. Он покашлял, стараясь привлечь их внимание.
— Ja, спорим, к завтрашнему утру погода изменится. Такое потепление совсем необычно для конца декабря.
Максим вспомнил о правилах приличия и перевел разговор на тему, которая была капитану ближе всего:
— Какие новости доходят до тебя из-за моря, Николас? Что происходит в мире?
Николас пожал плечами:
— Ф это фремя года слухи распространяются медленно, дружище. Но я слышал, что после падения Антверпена Елизавета согласилась фыслать довольно значительные силы под командованием Лестера на помощь голландским провинциям. После убийства Фильгсльма Оранского Фарнезе превратился ф мстительное чудовище и представляет огромную опасность для Англии. Елизавета и так довольно долго фоздерживается от объявления Испании фойны и продолжает игру с Филиппом, поощряя свои корабли незаметно обчищать его карманы. Ее Морской Пес бродит по морям ф поисках испанских судов, чтобы грабить их. Его недавний договор с Нидерландами обязательно приведет к открытому конфликту между Англией и Испанией. — Рассмеявшись, Николас добавил: — Пока на английском троне фосседает эта женщина, у испанцев есть фсе причины дрожать от страха. Она хитрая бабенка, это уж точно.
Максим в задумчивости водил пальцем по краю кружки.
— Полагаю, в скором времени Филипп устанет от борьбы с голландцами. Эта склока тянется более двадцати лет.
— Ja, после смерти отца, когда Филипп получил фласть над провинциями, он и инквизиция изо фсех сил пытались не пустить кальвинистов в Нидерланды. Уже много лет испанская монархия федет там непрекращающуюся борьбу, но ф последнее фремя фозникло гораздо больше поводов для настоящей фойны.
— Ты не можешь проявлять лояльность к испанцам, когда твоя мать — голландка, — заметил Максим.
— Ach! Моя мать ненавидит их! Семнадцать лет назад Альба со своим Советом Крови казнил ее брата. Ей совсем не нравится, что Ганза продолжает торговать с Испанией. — Он криво усмехнулся. — Если бы не ее любовь, я бы стал изгоем ф собственной семье.
К концу обеда их разговор касался уже ничего не значащих тем, и Максим опять заявил, что нужно поторапливаться, так как позже отправляться в путь небезопасно. Николас приказал двум своим дружинникам, сидевшим за соседним столом, сопровождать его друзей. Он не принял никаких возражений Максима и ясно дал понять, что заботится прежде всего об Илис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154