Рэгги улыбнулся:
— Пат нарушен.
— Господи! — произнесла она, — это же опасно — ведь река глубока и полноводна после дождей!
— Ничего не поделаешь, — Рэгги посмотрел на Энни сверху вниз своими янтарно-золотистыми глазами, как бы извиняясь. — Если я не сделаю этого, они предложат что-нибудь еще. Они хотят найти компромисс, они хотят работать.
— Если ты этого не сделаешь, — сказала она, — тогда я буду вынуждена подыскать другого управляющего.
Два дня спустя Рэгги был готов и послал к стригалям Зэба, чтобы сообщить им об этом.
— Они дали достаточно времени, чтобы растянуть слова, — пояснил Рэгги (жители Западной Австралии, в частности, Нового Южного Уэльса и Виктории, говорят с характерным тягучим акцентом, на что и намекает Рэгги.). — В любом случае, выиграю или нет, я хотел бы, чтобы на меня смотрело столько народу, сколько сможет вместить Время Грез, — так мы дадим понять, что никогда не сдаемся.
Энни любила редкую улыбку Рэгги наравне с его загаром. Сейчас улыбка была, как всегда, кривой, но как никогда искренней.
Рэгги был прав, что принял вызов и пригласил присутствовать при этом большое количество зрителей. Мужчины, дети и несколько женщин пришли с дальних ранчо, расположенных в радиусе более сотни километров. По обеим сторонам реки стояли их лагеря.
Это превращалось в настоящий праздник, и вскоре Энни пришлось снабжать продуктами более восьмидесяти человек, не считая стригалей и ее собственных работников.
Среди гостей был и Майк Гаррисон. Он внезапно окликнул ее, когда она вслух и для всех обсуждала проблемы, накопившиеся на ранчо: сетование по поводу отсутствия доктора, непомерно высокие цены за привезенные товары, которые обычно доставляли караваны верблюдов, и тому подобное.
Солнце сегодня, едва появившись из-за грязно-серых облаков, отбрасывало свои лучи на ярко-рыжую шевелюру Майка Гаррисона, которая напоминала Энни степной пожар. Предупреждение?
Она протиснулась сквозь толпу зрителей к пристани. Ее не слишком заботило, что о ней могут подумать окружающие, и она сосредоточила свой взгляд на Рэгги, который в этот момент стянул с себя фланелевую рубашку, оставшись в нижней муслиновой сорочке, и принялся за сапоги.
— Беспокоитесь за своего управляющего? Вода была коричневой, беспокойной и опасной.
— Нет.
— Вы совершили большую ошибку, наняв стокмена присматривать за овцами.
— Четыре года на Времена Грез и Никогда-Никогда говорят об обратном.
— Я хотел только предупредить, что вы когда-нибудь пожалеете о том, что наняли его. Он слишком самоуверен. Это видно даже из того, что он собирается переплыть залив.
Энни повернула голову и увидела квадратное лицо Майка. Его ресницы не могли скрыть бесстыдного хищного блеска глаз.
— Он переплывет реку, и я не пожалею о своем решении.
Но сейчас ее сердце все же сжималось от страха. Рэгги вошел в воду по бедра и затем нырнул в стремительно бегущую воду. Он плыл, энергично работая руками, но сильное течение сносило его вниз, увеличивая расстояние до противоположного берега.
Внезапно Энни пришла в голову мысль, что если Рэгги погибнет, то она будет тосковать по нему и вечно любить только его, а все из-за своей дурацкой женской гордости.
Хлопая и громко крича, зрители подбадривали Льюиса. Внезапно боковым зрением Энни заметила вывороченное с корнем дерево, подпрыгивающее на волнах и несущееся прямо на него. Она закричала:
— Рэгги! Оглянись!
Он, конечно же, не услышал.
Теперь и зрители заметили нависшую опасность. Но все предупреждающие сигналы руками, все крики были бесполезны. В слепой безрассудной ярости течение подхватило Рэгги и поглотило все прочие звуки.
В ужасе Энни увидела, как ствол дерева ударил Рэгги в грудь. На мгновение девушка застыла, парализованная нахлынувшим ужасом. Ее сердце утонуло вместе с ним.
О Господи, Боже, нет!
— Вот он, — закричал один из гуртовщиков.
Взгляд Энни устремился в указанном направлении. «Да!» Она облегченно вздохнула. С четверть километра ниже по реке Рэгги, пошатываясь, выбирался на берег. Он поднял руку в приветствии и затем упал.
— Зэб! — позвала Энни. Юный абориген, бывший всегда под рукой, шагнул вперед. — Помогите мистеру Льюису добраться до Большого Дома!
Она отстранила пораженного Майка Гаррисона и большими шагами направилась к Большому Дому, чтобы найти Баловэя и Вену. Они взволнованно наблюдали за происходящим с веранды.
— Вена, завари свежего чаю.
Энни поспешила в свою спальню, чтобы разобрать постель. В считанные минуты она собрала полотенца, шерстяное одеяло и захватила мазь, масло и перевязочный материал из ящичка с медикаментами.
Пока Энни собирала все необходимое, Зэб и старый стригаль, которого она запомнила с прошлых сезонов, поддерживал Рэгги под мышки, карабкаясь вверх по лестнице.
— Положите его на мою кровать, — распорядилась Энни, не обращая внимания на их удивленные лица.
Как только двое мужчин внесли хромающего и совершенно мокрого Рэгги в спальню и положили на кровать, Энни принялась расстегивать на нем нижнюю рубашку. Его веки, задрожав, приоткрылись. Рэгги положил руку на грудь с правой стороны, туда, где среди шрамов от ожогов выделялся огромный багровый синяк. Вроде бы все ребра были целы, и Энни вздохнула с облегчением.
— Что произошло? — пробормотал Льюис, ощупывая рукой ушибленное место.
— Ты получил хороший пинок от плавуна, и от удара твоя грудь посинела.
— Ага, но мне кажется, это нормально. Ни один парень не скажет, что цвет его шрамов, синяков, порезов и ушибов имеет какое-то значение.
Энни на секунду смутилась. До сих пор она никогда в разговоре не касалась его безобразных шрамов. Но, заметив его кривую улыбку, она расслабилась:
— Давай-ка я помогу тебе снять мокрую одежду.
Его брови полезли вверх:
— У меня пока еще есть свои руки. И я вполне в состоянии раздеться самостоятельно.
Энни мгновенно покраснела и отошла от кровати:
— Я буду снаружи. Позовите меня, когда будете готовы.
— Можно один вопрос? Что я делаю в вашей кровати?
— Это потому, что я так захотела.
— Почему же? Моя кровать ничем не хуже.
Энни помолчала, держа руку на дверном косяке. По опыту она знала, что лучше всего сказать правду:
— Когда-нибудь я хотела увидеть вас здесь.
Наступившая тишина и его изумление, широко раскрытые глаза встревожили ее, как необъезженную лошадь.
— Вы сильная женщина, мисс Трэмейн. Я могу работать на вас. Но вот с какой женщиной я буду заниматься любовью, позвольте мне решать самому. Здесь вы не можете приказывать.
Краска обожгла ее лицо:
— Это не приказ, а всего лишь робкая надежда.
Вздохнув, Рэгги закрыл глаза:
— Подумайте, мисс Трэмейн, к чему это может привести?
— Раздевайся. Я скоро вернусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Пат нарушен.
— Господи! — произнесла она, — это же опасно — ведь река глубока и полноводна после дождей!
— Ничего не поделаешь, — Рэгги посмотрел на Энни сверху вниз своими янтарно-золотистыми глазами, как бы извиняясь. — Если я не сделаю этого, они предложат что-нибудь еще. Они хотят найти компромисс, они хотят работать.
— Если ты этого не сделаешь, — сказала она, — тогда я буду вынуждена подыскать другого управляющего.
Два дня спустя Рэгги был готов и послал к стригалям Зэба, чтобы сообщить им об этом.
— Они дали достаточно времени, чтобы растянуть слова, — пояснил Рэгги (жители Западной Австралии, в частности, Нового Южного Уэльса и Виктории, говорят с характерным тягучим акцентом, на что и намекает Рэгги.). — В любом случае, выиграю или нет, я хотел бы, чтобы на меня смотрело столько народу, сколько сможет вместить Время Грез, — так мы дадим понять, что никогда не сдаемся.
Энни любила редкую улыбку Рэгги наравне с его загаром. Сейчас улыбка была, как всегда, кривой, но как никогда искренней.
Рэгги был прав, что принял вызов и пригласил присутствовать при этом большое количество зрителей. Мужчины, дети и несколько женщин пришли с дальних ранчо, расположенных в радиусе более сотни километров. По обеим сторонам реки стояли их лагеря.
Это превращалось в настоящий праздник, и вскоре Энни пришлось снабжать продуктами более восьмидесяти человек, не считая стригалей и ее собственных работников.
Среди гостей был и Майк Гаррисон. Он внезапно окликнул ее, когда она вслух и для всех обсуждала проблемы, накопившиеся на ранчо: сетование по поводу отсутствия доктора, непомерно высокие цены за привезенные товары, которые обычно доставляли караваны верблюдов, и тому подобное.
Солнце сегодня, едва появившись из-за грязно-серых облаков, отбрасывало свои лучи на ярко-рыжую шевелюру Майка Гаррисона, которая напоминала Энни степной пожар. Предупреждение?
Она протиснулась сквозь толпу зрителей к пристани. Ее не слишком заботило, что о ней могут подумать окружающие, и она сосредоточила свой взгляд на Рэгги, который в этот момент стянул с себя фланелевую рубашку, оставшись в нижней муслиновой сорочке, и принялся за сапоги.
— Беспокоитесь за своего управляющего? Вода была коричневой, беспокойной и опасной.
— Нет.
— Вы совершили большую ошибку, наняв стокмена присматривать за овцами.
— Четыре года на Времена Грез и Никогда-Никогда говорят об обратном.
— Я хотел только предупредить, что вы когда-нибудь пожалеете о том, что наняли его. Он слишком самоуверен. Это видно даже из того, что он собирается переплыть залив.
Энни повернула голову и увидела квадратное лицо Майка. Его ресницы не могли скрыть бесстыдного хищного блеска глаз.
— Он переплывет реку, и я не пожалею о своем решении.
Но сейчас ее сердце все же сжималось от страха. Рэгги вошел в воду по бедра и затем нырнул в стремительно бегущую воду. Он плыл, энергично работая руками, но сильное течение сносило его вниз, увеличивая расстояние до противоположного берега.
Внезапно Энни пришла в голову мысль, что если Рэгги погибнет, то она будет тосковать по нему и вечно любить только его, а все из-за своей дурацкой женской гордости.
Хлопая и громко крича, зрители подбадривали Льюиса. Внезапно боковым зрением Энни заметила вывороченное с корнем дерево, подпрыгивающее на волнах и несущееся прямо на него. Она закричала:
— Рэгги! Оглянись!
Он, конечно же, не услышал.
Теперь и зрители заметили нависшую опасность. Но все предупреждающие сигналы руками, все крики были бесполезны. В слепой безрассудной ярости течение подхватило Рэгги и поглотило все прочие звуки.
В ужасе Энни увидела, как ствол дерева ударил Рэгги в грудь. На мгновение девушка застыла, парализованная нахлынувшим ужасом. Ее сердце утонуло вместе с ним.
О Господи, Боже, нет!
— Вот он, — закричал один из гуртовщиков.
Взгляд Энни устремился в указанном направлении. «Да!» Она облегченно вздохнула. С четверть километра ниже по реке Рэгги, пошатываясь, выбирался на берег. Он поднял руку в приветствии и затем упал.
— Зэб! — позвала Энни. Юный абориген, бывший всегда под рукой, шагнул вперед. — Помогите мистеру Льюису добраться до Большого Дома!
Она отстранила пораженного Майка Гаррисона и большими шагами направилась к Большому Дому, чтобы найти Баловэя и Вену. Они взволнованно наблюдали за происходящим с веранды.
— Вена, завари свежего чаю.
Энни поспешила в свою спальню, чтобы разобрать постель. В считанные минуты она собрала полотенца, шерстяное одеяло и захватила мазь, масло и перевязочный материал из ящичка с медикаментами.
Пока Энни собирала все необходимое, Зэб и старый стригаль, которого она запомнила с прошлых сезонов, поддерживал Рэгги под мышки, карабкаясь вверх по лестнице.
— Положите его на мою кровать, — распорядилась Энни, не обращая внимания на их удивленные лица.
Как только двое мужчин внесли хромающего и совершенно мокрого Рэгги в спальню и положили на кровать, Энни принялась расстегивать на нем нижнюю рубашку. Его веки, задрожав, приоткрылись. Рэгги положил руку на грудь с правой стороны, туда, где среди шрамов от ожогов выделялся огромный багровый синяк. Вроде бы все ребра были целы, и Энни вздохнула с облегчением.
— Что произошло? — пробормотал Льюис, ощупывая рукой ушибленное место.
— Ты получил хороший пинок от плавуна, и от удара твоя грудь посинела.
— Ага, но мне кажется, это нормально. Ни один парень не скажет, что цвет его шрамов, синяков, порезов и ушибов имеет какое-то значение.
Энни на секунду смутилась. До сих пор она никогда в разговоре не касалась его безобразных шрамов. Но, заметив его кривую улыбку, она расслабилась:
— Давай-ка я помогу тебе снять мокрую одежду.
Его брови полезли вверх:
— У меня пока еще есть свои руки. И я вполне в состоянии раздеться самостоятельно.
Энни мгновенно покраснела и отошла от кровати:
— Я буду снаружи. Позовите меня, когда будете готовы.
— Можно один вопрос? Что я делаю в вашей кровати?
— Это потому, что я так захотела.
— Почему же? Моя кровать ничем не хуже.
Энни помолчала, держа руку на дверном косяке. По опыту она знала, что лучше всего сказать правду:
— Когда-нибудь я хотела увидеть вас здесь.
Наступившая тишина и его изумление, широко раскрытые глаза встревожили ее, как необъезженную лошадь.
— Вы сильная женщина, мисс Трэмейн. Я могу работать на вас. Но вот с какой женщиной я буду заниматься любовью, позвольте мне решать самому. Здесь вы не можете приказывать.
Краска обожгла ее лицо:
— Это не приказ, а всего лишь робкая надежда.
Вздохнув, Рэгги закрыл глаза:
— Подумайте, мисс Трэмейн, к чему это может привести?
— Раздевайся. Я скоро вернусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65