В следующее мгновение она лежала на кровати лицом вниз с заведенными за спину руками. Он держал ее за запястья, упираясь коленом в деликатную часть ее тела пониже талии.
— Что, черт возьми, на тебя нашло?! — рявкнул он.
— Не хочу этого делать, — заскулила Эльф, поспешно возвращаясь к своей роли. —Я боюсь. — Теперь она говорила правду.
— Да ты настоящая мегера! Отлично, Лизетт, как угодно. Но вряд ли тебе понравится это.
Выпустив ее руки, он прижал девушку к кровати всем своим весом, так что она едва могла дышать, не говоря уже о сопротивлении, и задрал ей юбки.
Она опять начала бешено вырываться, извиваясь и лягаясь, насколько возможно в таком положении. Граф снял вначале одну подвязку, затем другую и, опять поймав ее руки, связал их.
Когда Эльф поняла, что он не собирается бить ее или делать что-нибудь похуже, она перестала сопротивляться. Сняв чулки, он использовал их, чтобы связать ей лодыжки. Затем поднял ее на руки и перенес в другую комнату. Там он довольно деликатно опустил ее боком на середину большой кровати.
Она настороженно замерла, когда его руки опять скользнули ей под юбку, но он только развязал шнурки кринолина и стянул с нее жесткую конструкцию.
— Ну вот, — сказал граф, отбрасывая его в сторону, и пригладил ее растрепанные волосы. — Это самое большее, что я могу сделать для тебя, глупышка. — Он накинул на нее покрывало. — Я буду спать в соседней комнате и оставлю дверь открытой. Если передумаешь, скажи.
Глядя ему вслед, она подумала, что справилась со всем этим делом не лучшим образом.
Эльф не могла представить себе худшей пытки, чем та, на которую обрек ее граф. Связанные руки горели, и ее терзало нестерпимое желание вытянуть ноги. Пытаясь облегчить мучения, девушка перевернулась на живот, отчего ей стало только хуже. Теперь она лежала, уткнувшись лицом в перину, и могла дышать, лишь напрягая шею и задирая голову.
Не меньше сотни раз ей пришлось преодолевать сильнейшее искушение позвать его. Но вместо этого она старалась тщательно продумать доступные ей варианты спасения.
Если бы она отдалась графу, у нее появился бы шанс бежать. Но как сделать это и остаться неузнанной?
Если он узнает, кто она, то скорее всего не станет ее соблазнять — ему никогда не нравился ее дерзкий язык и непочтительное отношение к сильному полу. Однако лорд Уолгрейв не позволит леди Эльфлед Маллоран бежать из опасения, что она сообщит о заговоре маркизу Ротгару.
Повертевшись, она наконец смогла придать голове более удобное положение. Дичайшая ситуация! Как она расскажет братьям о замыслах изменников, утаив правду о собственных немыслимых поступках? Эльф с унынием заключила, что это невозможно. Слава Богу, хоть Шон уехал надолго. Его бы крайне возмутило ее поведение.
После длительных размышлений она пришла к неутешительному выводу, что ничего не остается, как и дальше изображать непутевую француженку Лизетт. Так она хоть избежит разоблачения и попытается сбежать завтра утром. Если, конечно, ей удастся убедить графа ее развязать.
Но у нее есть кинжал, вдруг вспомнила Эльф. Как же им воспользоваться?
Девушка сомневалась, что сможет им ранить Уолгрейва, но с помощью оружия надо хотя бы попытаться перерезать путы. Если бы только она могла шевелить руками!
— Монсеньор! — позвала Эльф, не забыв перейти на французский. Через минуту она крикнула громче:
— Монсеньор!
Дверь в соседнюю комнату, где спал граф, оставалась открытой, и она услышала там движение. Затем зажегся свет, и вскоре появился Уолгрейв с зажженным канделябром в руке.
При виде его все мысли о побеге вылетели у нее из головы. Должно быть, он спал обнаженным. А сейчас просто накинул длинный черный шелковый халат, свободно завязав пояс на талии.
Эльф сообразила, что пялится на его могучую грудь, и поспешно перевела взгляд повыше. Темно-каштановые волосы, обрамляющие его лицо и восхитительно взлохмаченные после сна, свободно падали ему на плечи. Он напоминал ангела-воителя, подобного архангелу Михаилу. Тонкая ткань халата обрисовывала его фигуру. Когда он сделал шаг, полы халата распахнулись, обнажив сильные ноги воина.
Эльф молча смотрела на него, потрясенная жгучим желанием покрыть поцелуями это великолепное тело.
— Образумилась, Лизетт?
Ей с трудом удалось вспомнить о своем замысле.
— Милорд! Мне так неудобно. Не могли бы вы развязать меня?
— Ни в коем случае. Это единственная причина, по которой ты разбудила меня?
— Мне совсем не удается отдохнуть, — заныла девушка. — Может, вы хотя бы свяжете мне руки спереди. Видите, я перевернулась и не могу теперь изменить позу.
Его лицо скривила насмешливая улыбка. Поставив канделябр на спинку кровати, он привел её в замешательство, неожиданно ласково потрепав по спине.
— Бедняжка, Лизетт. Полагаю, ты напугана. И должно быть, тебе очень неудобно. Видишь, куда может завести неразумная страсть к рискованным приключениям в Воксхолле.
— Да, милорд. Больше уж я не окажусь такой дурой, — от всей души заверила его она, по горло сытая приключениями этой ночи.
— Но пойми и ты меня — я не могу рисковать. Где гарантия, что ты не станешь болтать? К тому же есть вероятность, что те мерзавцы следят за домом. Мне не хотелось бы иметь на совести твою невинную жизнь.
Как ни удивительно, он, казалось, говорил искренне. Этого Уолгрейва она не знала.
— Понимаю. Но если вы свяжете мне руки спереди…
Он продолжал гладить ее спину, и Эльф почувствовала разочарование, когда граф остановился.
— Так и быть, — сказал он и развязал путы, стягивавшие ее запястья. Он перевернул ее на спину и даже дал возможность размять затекшие кисти рук, прежде чем снова связал их спереди.
Несмотря на все неудобства и опасность, Эльф не могла не оценить, насколько Уолгрейв прекрасен, когда он склонился к ней при свете свечей. Под черным шелком рельефно вырисовывались мускулы его груди и шеи. Она не подозревала, что мужская шея может представлять интерес.
Ей очень захотелось узнать, соответствуют ли остальные части тела тем, которые она успела разглядеть.
— Я вижу, ты готова сдаться, моя любовь. — Его ленивый голос прервал ее бесстыдные фантазии, и она смущенно взглянула на него. — У тебя такой вид, словно ты готова меня съесть.
Она даже не заметила, что он снова связал ей руки! Как он смог угадать ее порочные мысли, если ее лицо скрыто маской? Наверное, она облизывалась.
— Ну так как? — проговорил он, поглаживая ее щеку и подбородок. — Еще нет часа, вся ночь впереди. — Едва касаясь, он очертил большим пальцем ее губы. — Ты вполне созрела и отлично это понимаешь. Вот увидишь, я смогу доставить тебе удовольствие.
Неужели кто-то своим вкрадчивым голосом может заставить Эльф потерять голову и подчинить ее разум своей воле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Что, черт возьми, на тебя нашло?! — рявкнул он.
— Не хочу этого делать, — заскулила Эльф, поспешно возвращаясь к своей роли. —Я боюсь. — Теперь она говорила правду.
— Да ты настоящая мегера! Отлично, Лизетт, как угодно. Но вряд ли тебе понравится это.
Выпустив ее руки, он прижал девушку к кровати всем своим весом, так что она едва могла дышать, не говоря уже о сопротивлении, и задрал ей юбки.
Она опять начала бешено вырываться, извиваясь и лягаясь, насколько возможно в таком положении. Граф снял вначале одну подвязку, затем другую и, опять поймав ее руки, связал их.
Когда Эльф поняла, что он не собирается бить ее или делать что-нибудь похуже, она перестала сопротивляться. Сняв чулки, он использовал их, чтобы связать ей лодыжки. Затем поднял ее на руки и перенес в другую комнату. Там он довольно деликатно опустил ее боком на середину большой кровати.
Она настороженно замерла, когда его руки опять скользнули ей под юбку, но он только развязал шнурки кринолина и стянул с нее жесткую конструкцию.
— Ну вот, — сказал граф, отбрасывая его в сторону, и пригладил ее растрепанные волосы. — Это самое большее, что я могу сделать для тебя, глупышка. — Он накинул на нее покрывало. — Я буду спать в соседней комнате и оставлю дверь открытой. Если передумаешь, скажи.
Глядя ему вслед, она подумала, что справилась со всем этим делом не лучшим образом.
Эльф не могла представить себе худшей пытки, чем та, на которую обрек ее граф. Связанные руки горели, и ее терзало нестерпимое желание вытянуть ноги. Пытаясь облегчить мучения, девушка перевернулась на живот, отчего ей стало только хуже. Теперь она лежала, уткнувшись лицом в перину, и могла дышать, лишь напрягая шею и задирая голову.
Не меньше сотни раз ей пришлось преодолевать сильнейшее искушение позвать его. Но вместо этого она старалась тщательно продумать доступные ей варианты спасения.
Если бы она отдалась графу, у нее появился бы шанс бежать. Но как сделать это и остаться неузнанной?
Если он узнает, кто она, то скорее всего не станет ее соблазнять — ему никогда не нравился ее дерзкий язык и непочтительное отношение к сильному полу. Однако лорд Уолгрейв не позволит леди Эльфлед Маллоран бежать из опасения, что она сообщит о заговоре маркизу Ротгару.
Повертевшись, она наконец смогла придать голове более удобное положение. Дичайшая ситуация! Как она расскажет братьям о замыслах изменников, утаив правду о собственных немыслимых поступках? Эльф с унынием заключила, что это невозможно. Слава Богу, хоть Шон уехал надолго. Его бы крайне возмутило ее поведение.
После длительных размышлений она пришла к неутешительному выводу, что ничего не остается, как и дальше изображать непутевую француженку Лизетт. Так она хоть избежит разоблачения и попытается сбежать завтра утром. Если, конечно, ей удастся убедить графа ее развязать.
Но у нее есть кинжал, вдруг вспомнила Эльф. Как же им воспользоваться?
Девушка сомневалась, что сможет им ранить Уолгрейва, но с помощью оружия надо хотя бы попытаться перерезать путы. Если бы только она могла шевелить руками!
— Монсеньор! — позвала Эльф, не забыв перейти на французский. Через минуту она крикнула громче:
— Монсеньор!
Дверь в соседнюю комнату, где спал граф, оставалась открытой, и она услышала там движение. Затем зажегся свет, и вскоре появился Уолгрейв с зажженным канделябром в руке.
При виде его все мысли о побеге вылетели у нее из головы. Должно быть, он спал обнаженным. А сейчас просто накинул длинный черный шелковый халат, свободно завязав пояс на талии.
Эльф сообразила, что пялится на его могучую грудь, и поспешно перевела взгляд повыше. Темно-каштановые волосы, обрамляющие его лицо и восхитительно взлохмаченные после сна, свободно падали ему на плечи. Он напоминал ангела-воителя, подобного архангелу Михаилу. Тонкая ткань халата обрисовывала его фигуру. Когда он сделал шаг, полы халата распахнулись, обнажив сильные ноги воина.
Эльф молча смотрела на него, потрясенная жгучим желанием покрыть поцелуями это великолепное тело.
— Образумилась, Лизетт?
Ей с трудом удалось вспомнить о своем замысле.
— Милорд! Мне так неудобно. Не могли бы вы развязать меня?
— Ни в коем случае. Это единственная причина, по которой ты разбудила меня?
— Мне совсем не удается отдохнуть, — заныла девушка. — Может, вы хотя бы свяжете мне руки спереди. Видите, я перевернулась и не могу теперь изменить позу.
Его лицо скривила насмешливая улыбка. Поставив канделябр на спинку кровати, он привел её в замешательство, неожиданно ласково потрепав по спине.
— Бедняжка, Лизетт. Полагаю, ты напугана. И должно быть, тебе очень неудобно. Видишь, куда может завести неразумная страсть к рискованным приключениям в Воксхолле.
— Да, милорд. Больше уж я не окажусь такой дурой, — от всей души заверила его она, по горло сытая приключениями этой ночи.
— Но пойми и ты меня — я не могу рисковать. Где гарантия, что ты не станешь болтать? К тому же есть вероятность, что те мерзавцы следят за домом. Мне не хотелось бы иметь на совести твою невинную жизнь.
Как ни удивительно, он, казалось, говорил искренне. Этого Уолгрейва она не знала.
— Понимаю. Но если вы свяжете мне руки спереди…
Он продолжал гладить ее спину, и Эльф почувствовала разочарование, когда граф остановился.
— Так и быть, — сказал он и развязал путы, стягивавшие ее запястья. Он перевернул ее на спину и даже дал возможность размять затекшие кисти рук, прежде чем снова связал их спереди.
Несмотря на все неудобства и опасность, Эльф не могла не оценить, насколько Уолгрейв прекрасен, когда он склонился к ней при свете свечей. Под черным шелком рельефно вырисовывались мускулы его груди и шеи. Она не подозревала, что мужская шея может представлять интерес.
Ей очень захотелось узнать, соответствуют ли остальные части тела тем, которые она успела разглядеть.
— Я вижу, ты готова сдаться, моя любовь. — Его ленивый голос прервал ее бесстыдные фантазии, и она смущенно взглянула на него. — У тебя такой вид, словно ты готова меня съесть.
Она даже не заметила, что он снова связал ей руки! Как он смог угадать ее порочные мысли, если ее лицо скрыто маской? Наверное, она облизывалась.
— Ну так как? — проговорил он, поглаживая ее щеку и подбородок. — Еще нет часа, вся ночь впереди. — Едва касаясь, он очертил большим пальцем ее губы. — Ты вполне созрела и отлично это понимаешь. Вот увидишь, я смогу доставить тебе удовольствие.
Неужели кто-то своим вкрадчивым голосом может заставить Эльф потерять голову и подчинить ее разум своей воле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99