Следить за ней?
— Разумеется, нет. Убейте ее.
Глава 4
Эльф не приходилось раньше бывать в Уолгрейв-Хаусе. До того как Частити и Шон — так некстати! — полюбили друг друга, их семьи не. поддерживали между собой никаких отношений.
Леди Эльфлед Маллоран не стала бы глазеть по сторонам, вытаращив глаза, но глупенькая Лизетт Белхарди могла себе позволить такое удовольствие и с любопытством озиралась вокруг.
Довольно мрачный, решила она, осматривая громадный прямоугольный холл. Нет, скорее тяжеловесный. Стены были отделаны темными панелями, потолок соответствовал моде по крайней мере сорокалетней давности, а единственным украшением служили четыре статуи — фигуры выдающихся римлян, суровых и несгибаемых, закутанных в тоги и увенчанных лавровыми венками.
Несомненно, таким видел себя старый граф, Неподкупный, с неприязнью подумала она.
Ну а каким представляет себя молодой?
Ей не дали возможности как следует все разглядеть. Уолгрейв подвел девушку к массивной, изгибающейся дугой дубовой лестнице, явно не собираясь задерживаться.
Отложив на время смутные планы побега, Эльф решила прибегнуть к уловке, которой когда-то воспользовалась Порция.
— О, милорд, так неловко причинять вам беспокойство, но мне необходимо облегчиться.
— Разумеется. Пойдем.
Он двинулся вверх по лестнице и ввел ее в комнату. Это была спальня.
Ей еще не приходилось находиться в спальне наедине с незнакомым мужчиной, но она заставила себя расслабиться. В конце концов это соответствует ее намерениям — граф оставит ее одну, и она убежит.
Уолгрейв помог ей снять домино и указал на ночной горшок, скрытый ширмой:
— Прошу. Я вернусь через минуту.
В комнате было две двери: та, через которую они вошли, и другая, ведущая в смежную комнату. Он запер вторую дверь и, положив ключ в карман, вышел в коридор. Девушка услышала, как ключ повернулся в замке.
Окно! Порция сбежала через окно.
Граф, несомненно, не шутил, дав ей одну минуту. Поэтому она кинулась к окну и распахнула его. Достаточно было одного взгляда, чтобы потерять всякую надежду на побег таким образом, — она увидела отвесную кирпичную стену.
Порция воспользовалась шнуром от балдахина вместо веревки, но в этой комнате не было подобных излишеств, к тому же Эльф понимала, что у нее нет времени. Заслышав шаги, она захлопнула окно и, бросившись за ширму, едва успела скрыться за ней, как ключ повернулся в замке.
— Все еще там? — поинтересовался граф, демонстрируя полное отсутствие деликатности. — Надеюсь, ты не страдаешь расстройством желудка?
Эльф обнаружила, что ей и в самом деле необходимо воспользоваться предоставленной возможностью. Отчасти стараясь заглушить смущавшие ее звуки, она откликнулась:
— Вовсе нет, милорд. Я просто затягивала шнуровку.
— Напрасная трата времени. — Его реплика напомнила ей, что ее ожидает судьба, более ужасная, чем смерть. Девушка ощутила нервную дрожь.
До сих пор ей не верилось, что все зайдет так далеко. Конечно, было приятно рассуждать о близости с мужчиной, но теперь, когда все стало так реально, у девушки пропало желание пробовать. Эльф не хотела вступать в интимные отношения с человеком, которого едва знала. А то, что она знала о нем, ей не нравилось.
Более того, в нем нет ни тепла, ни пыла. Она содрогнулась при мысли, что ее телом овладеют с таким безразличием. А что, если он наградит ее ребенком? Только представив, как рассказывает Ротгару, что ждет незаконного ребенка от графа Уолгрейва, она испытала непередаваемый ужас.
Тем не менее придется притворяться кокетливой жеманницей и молить Бога дать ей шанс бежать.
Эльф поспешно затянула шнуровку. Затем, убедившись, что маска надежно скрывает ее лицо, она вышла из-за ширмы.
— Извините, милорд, я заставила вас ждать.
— Не страшно. У нас предостаточно времени. — Он чувствовал себя непринужденно и улыбался, но Эльф отнесла это скорее на счет хороших манер, чем душевного тепла, — видимо, полагается проявлять любезность по отношению к женщине, с которой собираешься провести ночь.
Он отпер дверь в соседнюю комнату и жестом пригласил ее войти. Повиновавшись, девушка оказалась еще в одной спальне, ярко освещенной двумя канделябрами со множеством свечей. Очевидно, это собственная спальня графа, так как везде были разбросаны его личные вещи: приспособления для бритья на умывальнике, пудреный парик, натянутый на болванку, стопка книг с позолоченными корешками.
Обернувшись, она наблюдала, как он неторопливо подошел к столику орехового дерева, на котором стоял хрустальный графин, и налил в изящные бокалы вино цвета темного янтаря.
— Иди сюда, Лизетт, — подозвал он девушку и протянул бокал. — Ты получишь от этого не меньше удовольствия, чем от моих ласк.
Чувствуя, как щеки ее загорелись под маской, Эльф с притворным восхищением взяла вино, рассчитывая выиграть время.
— О, милорд, какая красивая рюмка!
Может быть, ей удастся напоить его? Вряд ли. В этом граф, надо полагать, не уступит ее братьям, а те могут выпить изрядное количество кларета и портвейна и лишь слегка захмелеть.
Она пригубила вино. Отличный портвейн. Однако Эльф изобразила на лице простодушный восторг:
— Какое прекрасное вино, милорд! Что это?
— Портвейн. Одно из немногих вин, которое не производят на твоей родине. Возможно, мне удастся привить тебе вкус к винам, так же как и к другим вещам.
— О, милорд… — жеманно улыбнулась Эльф, медленно потягивая вино. Она лихорадочно размышляла, как избежать грозящей ей участи. Что-то в поведении Уолгрейва подсказывало ей, что, задавшись целью, он непременно добьется своего. Может быть, опять прибегнуть к помощи кинжала?
Обворожительно улыбнувшись, она сделала еще один крошечный глоток.
Он осушил бокал и, поставив его на столик, подошел к ней.
— Входишь во вкус? — Взяв бокал из ее руки, он небрежным жестом отшвырнул его. Вино выплеснулось, залив ковер. — Это хорошая примета.
Эльф изумленно уставилась на бокал, утешаясь, что он не разбился, но озабоченная пятнами на ковре.
В этот момент граф схватил ее.
— Милорд!
Он крепко сжал ее в объятиях, запечатав ее уста поцелуем.
— Прекратите! — вырывалась Эльф. — Милорд, имейте жалость!
— Почему? — На его лице не было и тени сожаления.
— Я… я боюсь.
— Тебе не будет так уж больно.
— Дело не в этом, милорд! Но потерять невинность — важный шаг. Мне надо подумать!
— Не будь дурочкой, — произнес он и поцеловал ее.
Выйдя из себя, Эльф со всей силы пнула его в голень. В отличие от капитана граф не носил сапог. Он разразился проклятиями, но ловко увернулся, не выпустив при этом ее руку.
Сжав кулак, она размахнулась, целясь по выпуклости на его бриджах. Граф отклонился, и удар пришелся по бедру. Он поймал ее вторую руку и больно сжал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Разумеется, нет. Убейте ее.
Глава 4
Эльф не приходилось раньше бывать в Уолгрейв-Хаусе. До того как Частити и Шон — так некстати! — полюбили друг друга, их семьи не. поддерживали между собой никаких отношений.
Леди Эльфлед Маллоран не стала бы глазеть по сторонам, вытаращив глаза, но глупенькая Лизетт Белхарди могла себе позволить такое удовольствие и с любопытством озиралась вокруг.
Довольно мрачный, решила она, осматривая громадный прямоугольный холл. Нет, скорее тяжеловесный. Стены были отделаны темными панелями, потолок соответствовал моде по крайней мере сорокалетней давности, а единственным украшением служили четыре статуи — фигуры выдающихся римлян, суровых и несгибаемых, закутанных в тоги и увенчанных лавровыми венками.
Несомненно, таким видел себя старый граф, Неподкупный, с неприязнью подумала она.
Ну а каким представляет себя молодой?
Ей не дали возможности как следует все разглядеть. Уолгрейв подвел девушку к массивной, изгибающейся дугой дубовой лестнице, явно не собираясь задерживаться.
Отложив на время смутные планы побега, Эльф решила прибегнуть к уловке, которой когда-то воспользовалась Порция.
— О, милорд, так неловко причинять вам беспокойство, но мне необходимо облегчиться.
— Разумеется. Пойдем.
Он двинулся вверх по лестнице и ввел ее в комнату. Это была спальня.
Ей еще не приходилось находиться в спальне наедине с незнакомым мужчиной, но она заставила себя расслабиться. В конце концов это соответствует ее намерениям — граф оставит ее одну, и она убежит.
Уолгрейв помог ей снять домино и указал на ночной горшок, скрытый ширмой:
— Прошу. Я вернусь через минуту.
В комнате было две двери: та, через которую они вошли, и другая, ведущая в смежную комнату. Он запер вторую дверь и, положив ключ в карман, вышел в коридор. Девушка услышала, как ключ повернулся в замке.
Окно! Порция сбежала через окно.
Граф, несомненно, не шутил, дав ей одну минуту. Поэтому она кинулась к окну и распахнула его. Достаточно было одного взгляда, чтобы потерять всякую надежду на побег таким образом, — она увидела отвесную кирпичную стену.
Порция воспользовалась шнуром от балдахина вместо веревки, но в этой комнате не было подобных излишеств, к тому же Эльф понимала, что у нее нет времени. Заслышав шаги, она захлопнула окно и, бросившись за ширму, едва успела скрыться за ней, как ключ повернулся в замке.
— Все еще там? — поинтересовался граф, демонстрируя полное отсутствие деликатности. — Надеюсь, ты не страдаешь расстройством желудка?
Эльф обнаружила, что ей и в самом деле необходимо воспользоваться предоставленной возможностью. Отчасти стараясь заглушить смущавшие ее звуки, она откликнулась:
— Вовсе нет, милорд. Я просто затягивала шнуровку.
— Напрасная трата времени. — Его реплика напомнила ей, что ее ожидает судьба, более ужасная, чем смерть. Девушка ощутила нервную дрожь.
До сих пор ей не верилось, что все зайдет так далеко. Конечно, было приятно рассуждать о близости с мужчиной, но теперь, когда все стало так реально, у девушки пропало желание пробовать. Эльф не хотела вступать в интимные отношения с человеком, которого едва знала. А то, что она знала о нем, ей не нравилось.
Более того, в нем нет ни тепла, ни пыла. Она содрогнулась при мысли, что ее телом овладеют с таким безразличием. А что, если он наградит ее ребенком? Только представив, как рассказывает Ротгару, что ждет незаконного ребенка от графа Уолгрейва, она испытала непередаваемый ужас.
Тем не менее придется притворяться кокетливой жеманницей и молить Бога дать ей шанс бежать.
Эльф поспешно затянула шнуровку. Затем, убедившись, что маска надежно скрывает ее лицо, она вышла из-за ширмы.
— Извините, милорд, я заставила вас ждать.
— Не страшно. У нас предостаточно времени. — Он чувствовал себя непринужденно и улыбался, но Эльф отнесла это скорее на счет хороших манер, чем душевного тепла, — видимо, полагается проявлять любезность по отношению к женщине, с которой собираешься провести ночь.
Он отпер дверь в соседнюю комнату и жестом пригласил ее войти. Повиновавшись, девушка оказалась еще в одной спальне, ярко освещенной двумя канделябрами со множеством свечей. Очевидно, это собственная спальня графа, так как везде были разбросаны его личные вещи: приспособления для бритья на умывальнике, пудреный парик, натянутый на болванку, стопка книг с позолоченными корешками.
Обернувшись, она наблюдала, как он неторопливо подошел к столику орехового дерева, на котором стоял хрустальный графин, и налил в изящные бокалы вино цвета темного янтаря.
— Иди сюда, Лизетт, — подозвал он девушку и протянул бокал. — Ты получишь от этого не меньше удовольствия, чем от моих ласк.
Чувствуя, как щеки ее загорелись под маской, Эльф с притворным восхищением взяла вино, рассчитывая выиграть время.
— О, милорд, какая красивая рюмка!
Может быть, ей удастся напоить его? Вряд ли. В этом граф, надо полагать, не уступит ее братьям, а те могут выпить изрядное количество кларета и портвейна и лишь слегка захмелеть.
Она пригубила вино. Отличный портвейн. Однако Эльф изобразила на лице простодушный восторг:
— Какое прекрасное вино, милорд! Что это?
— Портвейн. Одно из немногих вин, которое не производят на твоей родине. Возможно, мне удастся привить тебе вкус к винам, так же как и к другим вещам.
— О, милорд… — жеманно улыбнулась Эльф, медленно потягивая вино. Она лихорадочно размышляла, как избежать грозящей ей участи. Что-то в поведении Уолгрейва подсказывало ей, что, задавшись целью, он непременно добьется своего. Может быть, опять прибегнуть к помощи кинжала?
Обворожительно улыбнувшись, она сделала еще один крошечный глоток.
Он осушил бокал и, поставив его на столик, подошел к ней.
— Входишь во вкус? — Взяв бокал из ее руки, он небрежным жестом отшвырнул его. Вино выплеснулось, залив ковер. — Это хорошая примета.
Эльф изумленно уставилась на бокал, утешаясь, что он не разбился, но озабоченная пятнами на ковре.
В этот момент граф схватил ее.
— Милорд!
Он крепко сжал ее в объятиях, запечатав ее уста поцелуем.
— Прекратите! — вырывалась Эльф. — Милорд, имейте жалость!
— Почему? — На его лице не было и тени сожаления.
— Я… я боюсь.
— Тебе не будет так уж больно.
— Дело не в этом, милорд! Но потерять невинность — важный шаг. Мне надо подумать!
— Не будь дурочкой, — произнес он и поцеловал ее.
Выйдя из себя, Эльф со всей силы пнула его в голень. В отличие от капитана граф не носил сапог. Он разразился проклятиями, но ловко увернулся, не выпустив при этом ее руку.
Сжав кулак, она размахнулась, целясь по выпуклости на его бриджах. Граф отклонился, и удар пришелся по бедру. Он поймал ее вторую руку и больно сжал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99