Но она сказала:
— Как скажете, милорд.
Кем бы он теперь ни стал, она не хотела, чтобы он купался с кем-нибудь вместе в этой ванне. С Дидди, например. Когда они вышли из комнаты, она попыталась внушить ему кое-какие правила:
— Я стараюсь, чтобы этот дом был респектабельным, милорд. И надеюсь, что вы не станете использовать ванну в непристойных целях.
— Уж не пытаетесь ли вы навязывать мне правила поведения, миссис Карслейк?
— Мне кажется, я обязана следить за нравственностью прислуги, милорд.
— А-а, понятно. Но если мне вздумается привести скуй» посторонних дам — или кого-нибудь еще, — чтобы искупаться вместе с ними, вы возражать не будете?
Она встретилась с ним взглядом:
— Вы можете развратить слуг непристойным поведением.
— Разве раньше им не приходилось наблюдать непристойное поведение?
— Времена изменились.
— Вот как? — Он чуть помедлил. — А если я не подчинюсь твоему диктату, Сьюзен, что ты тогда скажешь?
Единственным достойным ответным ударом с ее стороны было бы сложение с себя обязанностей экономки, по пока она еще не могла покинуть Крэг-Уайверн.
Она промолчала, и он удивленно приподнял бровь. Кажется, он торжествует. Но призадумался. А ей не хотелось, чтобы он задумывался о причинах ее нежелания покинуть дом.
Она направилась к двери:
— Наверное, вас уже ждет завтрак, милорд.
— Ничего, завтрак меня подождет. Должны же у меня быть какие-то привилегии. Покажите мне комнаты покойного графа.
— Как пожелаете, милорд. Они расположены рядом, так чтобы графу было удобнее добираться до ванны.
Надо держать себя в руках, он не должен догадаться о том, как она на него реагирует. Он к ней не испытывает никаких чувств, кроме гнева. Однако… однако он признался, что пришел сюда по той же причине, что и она, и что их раньше кое-что связывало…
Задумавшись, она чуть не прошла мимо двери, ведущей в апартаменты графа Уайверна, и остановилась, чтобы отпереть ее. Ключ никак не желал попадать в скважину, возможно, потому, что Кон стоял совсем рядом. Она даже чувствовала жар его тела. И уж конечно, слабый, но такой знакомый запах.
Она и не подозревала, что люди имеют стойкий индивидуальный запах, но уловила в воздухе едва различимый присущий ему аромат, который сразу вызвал воспоминания об объятиях на горячем песке и о мускулистой груди юноши, которую она целовала снова и снова.
Остановись!
Ключ наконец вошел в замочную скважину и повернулся. Она распахнула дверь. На них пахнуло застоявшимся, спертым воздухом, немедленно прогнавшим сладкие воспоминания. Здесь было множество отвратительных запахов, и все они принадлежали старому графу. Сьюзен решительно пересекла комнату и распахнула окно.
— Он умер здесь? — спросил Кон, как будто почувствовал запах смерти. Возможно, солдаты умеют чувствовать этот запах.
Теперь, когда их отделял друг от друга массивный рабочий стол, она не боялась взглянуть ему в лицо.
— Да. В комнате, естественно, произвели уборку, но в основном все оставлено, как было. Здесь есть ценные манускрипты и книги. Некоторые ингредиенты и реактивы тоже представляют ценность.
Стены были заняты плохо подогнанными друг к другу полками, заваленными рукописями, в беспорядке заставленными баночками, флаковдми и горшочками.
— Они могут представлять ценность разве только для такого же, как он. Чем он занимался — химией или алхимией?
— Алхимией с элементами колдовства.
Кон повернулся к Сьюзен:
— Пытался превратить свинец в золото?
— Пытался старость превратить в молодость. Он искал секрет вечной жизни.
— И умер в пятьдесят лет, выпив зелье собственного изготовления. Какая ирония судьбы! В нашем семействе обычно живут долго, не считая гибели от несчастных случаев. Мой отец умер от инфлюэнцы, брат утонул по неосторожности. Деда в семьдесят лет сбросила лошадь, и он, к несчастью, ударился головой.
— Он страшился смерти, потому что боялся встретиться со своим предком, первым графом.
— Это еще почему?
— У него не было наследника. По его вине оборвалась линия Убившего Дракона.
Она не стала объяснять ему причуды графа. Не могла же она говорить о таких вещах с Коном.
Он присел на краешек стола, вытянув длинные ноги, и продолжал расспрашивать ее.
— Откуда ты столько всего знаешь о нем? Ведь ты пришла сюда только после ухода миссис Лейн, не так ли?
Ей не хотелось признаваться, но все равно об этом все знали.
— До этого я в течение трех лет была помощницей графа.
— Помощницей? — переспросил он, и по выражению его лица она поняла, что он подумал худшее.
— Я переписывала старые манускрипты, производила кое-какую исследовательскую работу и даже обнаружила источники некоторых нужных ему ингредиентов. Я была своего рода секретарем.
— Ну и дела! Так тебе все еще очень хотелось стать графиней?
— Я была его секретарем, я согласилась работать, потому что мне нужна была работа.
— Тебя вышвырнули из поместья?
— Конечно, нет. Но я предпочитаю жить не за счет благотворительности.
— Никакой другой работы для тебя не нашлось?
— Для такой, как я, в округе никакой другой работы не было. Мисс Карслейк из Карслейк-Мэнор едва ли можно нанять на черную работу, а на более респектабельную работу отпрыск контрабандиста и женщины легкого поведения не годился. Граф предложил мне должность секретаря, и я согласилась.
— Он предложил также должность управляющего твоему брату. Почему?
— Думаю, это подсказал ему мой отец.
— И граф согласился сделать это по указке Мэла Клиста? — недоверчиво спросил он, криво усмехнувшись.
— У них была договоренность. — Она помедлила. — Это касается контрабанды, Кон.
— Можешь передать нынешнему Капитану Дрейку — надеюсь, тебе известно, кто он такой, — что больше никакой договоренности не будет. — Он сердито взглянул на нее, но тут, словно весенний ветерок, ворвавшийся в затхлый воздух помещения, появился секретарь Кона. Легкий, гибкий, с мягкими белокурыми волосами — с ангельской внешностью. Однако, судя по всему, далеко не ангел.
Ее мысли находились так далеко отсюда, что она даже не сразу вспомнила его имя. Его губы тронула улыбка — задумчивая, понимающая улыбка.
— Я Рейском де Вер, мэм, — подсказал он. — Друзья зовут меня Рейсом.
Она сделала книксен, вспомнив вдруг, что еще ни разу не приседала перед Коном.
Он улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой. «Ишь, сердцеед», — подумала она, и его улыбка вызвала у нее лишь раздражение. Однако она была благодарна ему за то, что он прервал их разговор.
— Что означает столь напряженная атмосфера? — спросил де Вер.
— Колдовство и злоба в равных долях, — сказал Кон. — Здесь было обиталище графа. Он совершенно спятил и умер оттого, что выпил своего зелья, которое, как он надеялся, должно было обеспечить ему вечную жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87