Его ответ прозвучал не слишком искренне, но Саймону понравилось, что Солтер не стал сплетничать.
– Я хотел бы повидаться с ним, если это возможно. И сообщите детям, что с ним все в порядке и он увидится с ними позже.
Солтер поклонился и вышел.
Саймон начал ходить взад-вперед по комнате, сожалея, что предыдущему лорду Остри пришло в голову провести газ в Марлоу-Хаус. Он-то думал, что состояние Дэра несколько лучше. По крайней мере, выглядел он нормально по сравнению с тем Дэром, которого он увидел, вернувшись в Англию в октябре. Тот Дэр был худым, бледным и измученным болезнью.
Сейчас ему было намного лучше, но все же он был совсем не похож на себя прежнего. Его словно подменили! Где теперь тот веселый нрав, острый ум и великолепные способности, отличавшие некогда Дэра Дебнема?
В дверь вновь постучали.
– Лорд Дариус хотел бы поговорить с вами, милорд, – произнес Солтер.
У Саймона вырвалась глупая фраза:
– Значит, с ним все в порядке? – И он последовал за слугой, чувствуя, что выставил себя идиотом. Возможно, у Дэра, как и у всех остальных людей, иногда болела голова или желудок. Но он забыл про детей, значит, с ним что-то серьезное.
Дэр находился у себя в спальне, выглядел вполне обычно и с улыбкой поприветствовал Саймона.
– Спасибо, что передал сообщение от детей.
– Не за что. Почему ты забыл о них?
Улыбка Дэра исчезла.
– Амбиции. Безрассудство. Отчаяние… Я вбил себе в голову, что должен со всем этим покончить раз и навсегда, и не стал принимать вечернюю дозу.
– И от этого ты обо всем начинаешь забывать?
– От этого все, помимо непринятой дозы опиума, становится не важным.
– А сейчас?
– Все прекрасно. Я хотел пойти повидать Пьера и Дельфи, но прежде поговорить с тобой. – Он выдержал паузу, словно сомневался, что Саймон поймет его. – Чтобы заверить, что я не представляю ни для кого опасности.
– И для Мары? – напрямик спросил Саймон.
Лицо Дэра дернулось, словно от пощечины.
– Тем более для нее. Уверяю тебя, что я не представляю для нее никакой угрозы!
– Но она представляет угрозу для тебя?
Дэр посмотрел на него. Удивление и чувство юмора, отразившиеся у него на лице, до боли напомнили Саймону его старого друга детства.
– Разумеется, нет.
– Ты уверен? Она может быть настоящим дьяволенком.
– Это все волосы.
– Я отошлю ее обратно к Элле…
– Нет! Нет, – повторил Дэр спокойнее. – Ее просто нужно чем-то отвлечь. Найди ей какие-нибудь развлечения, и она забудет про меня.
Саймон не был в этом уверен. Он вспомнил, как сам когда-то влюбился. Тогда все происходящее походило на неконтролируемый сход лавины.
Но он сказал:
– Неплохая идея. Ты присоединишься к нам?
– Если смогу. – Дэр взглянул на часы. – Я должен идти.
– Да, разумеется. И извини за неудобства. Мы задержимся в твоем доме ненадолго.
– Не торопитесь. Ваше присутствие благотворно влияет на меня, и я обещаю, что больше не буду делать никаких глупостей. Кто не торопится, тот выигрывает скачки, как говорится, – сказал он сухо.
Он подошел к двери, Саймон последовал за ним.
– А будет ли конец у этих скачек?
– В день моего рождения, двадцать третьего июня. Я уже решился. Закончить или умереть. Но не волнуйся, я собираюсь уехать в Лонг-Чарт на Армагеддон.
Саймон посмотрел вслед Дэру и пошел в свою комнату.
Армагеддон – великая битва перед концом света. Из всего, что он знал об отказе от опиума, сравнение было подходящим! Как-то Дэр сказал: «Мы принимаем опиум, чтобы сгладить боль, физическую, психологическую или и то и другое, но мне кажется, мы просто закупориваем ее. И однажды нам придется выпустить демона наружу».
Саймон вернулся в гостиную и застал Дженси и Мару за партией в шахматы.
– Ну? – спросила Мара.
«Напряженные, как взведенные пружины», – подумалось ему.
– Ему просто нездоровилось, вот и все.
– Из-за опиума, – добавила Мара.
Саймон понял, что не может солгать ей.
– Да, но сейчас с ним все в порядке. Он с детьми.
– А он не пошел бы к ним, если бы с ним что-то было не так. Саймон, я хотела поговорить с тобой. Мне нужно знать больше…
– Нет, не нужно. Не вмешивайся, Мара.
– Я не вмешиваюсь! Ну может быть, и вмешиваюсь, но я не могу не замечать, как страдает мой друг, особенно когда я живу под одной крышей с ним.
– Я уже сказал тебе. Дэр постепенно снижает количество опиума, что позволяет его телу приспособиться. Он сейчас принимает совсем немного и через какое-то время сможет отказаться от наркотика окончательно. Вот и все. Но это сложный процесс, поэтому лишние волнения ему абсолютно ни к чему.
– Надеюсь, я не волную его, но я говорила не об этом. Он был в заточении? Мне показалось, что вид темниц в Тауэре его очень расстроил.
Черт! Саймон подсел к камину.
– Да.
– В плену у французов?
– Нет.
– Тогда у кого? Скажи мне, Саймон!
– У этой доброй вдовы.
Глаза ее расширились.
– Мадам Беллер?
– Да. Поначалу, возможно, у нее были серьезные основания давать ему опиум, но она сознательно превышала допустимые дозы, а затем продолжала псевдолечение, когда в наркотике уже вообще не было надобности. Чтобы сломить его волю. К тому времени, как он это понял, непоправимый вред был уже причинен. Его пристрастие к наркотику стало своего рода тюрьмой, но в конце концов он с детьми, включая Арабеллу Делейни, и вправду были под замком – заперты в комнате, не зная, что будет с ними дальше.
Мара шумно вздохнула.
– Тогда больше никаких подземелий. И возможно, ему будет лучше без моего общества. Ведь ты и остальные повесы будете выводить его?
– Возможно, нам следует больше доверять его собственным желаниям. Он сам знает, что ему делать.
– Я не заставляла его ничего делать. Я просто спросила. Возможно, вам тоже нужно спросить. Может быть, он и в театр пошел только потому, что кто-то потрудился пригласить его.
Саймон задумался над ее словами. А если она права? Они все оставили Дэра в покое, позволив ему самому задавать темп выздоровления, но, возможно, ему и вправду нужна была помощь. Нужно будет узнать, как Дэр оказался в театре прошлой ночью со Стивеном и Френсисом. Он решил поговорить с остальными повесами, хотя и чувствовал себя не в своей тарелке, зная, что ему предстоит обсуждать Дэра за его спиной.
– Кстати, о повесах, помогающих другим повесам, – сказала Мара. – Как насчет Хэла и Бланш?
– А что с Хэлом и Бланш? – спросил он.
– Я так понимаю, что они не совсем счастливы, потому что Бланш стесненно чувствует себя в обществе. Повесы могли бы им помочь?
– Как? – Саймон посмотрел на Дженси, внезапно почувствовав необходимость остаться с ней наедине.
Она поднялась:
– После такого дня, мне кажется, нам всем следует пораньше лечь спать. Мы можем обсудить все это завтра. А сегодня Саймон устал.
– Ну разумеется, – сказала Мара, легкий румянец на ее щеках выдавал ее невинность и понимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78