– Я надеюсь, у них у всех будут волосы цвета утренней зари. А это – другой огонь, более нежный.
– Или они будут маленькими Тревиттами, то есть шатенами.
Он улыбнулся и кивнул:
– Что ж, тоже неплохо.
В эту ночь Дженси легла к Саймону спиной и притворилась, что спит.
Кровь Тревиттов. Дьявольские волосы Адемара. Стремление Геварда бороться за справедливость.
Кровь себя покажет. Непременно покажет.
Дети наследуют качества своих отцов, дедов, более дальних предков.
Она обязана сказать ему правду, но никогда этого не сделает.
Глава 20
Проснувшись на следующий день, Дженси узнала, что они приближаются к Кингстону, где им предстояло пересесть на плоскодонку, способную проплыть по бурной реке. На причале в Кингстоне только и говорили, что об ужасной погоде, а те, кто прибыл с Атлантики или из Квебека, принесли слухи о рано начавшемся бризе.
Капитан доложил, что «Эверетта» пришла в Монреаль пять дней назад, но уже готова к отплытию. Дженси надеялась купить в Кингстоне кое-какие вещи, но все решили отплывать немедленно.
Плоскодонка могла преодолеть пороги, но Дженси уговорила Саймона вместе с ней обойти их пешком. Казалось, он уже выздоровел, но она знала, что боли еще оставались, иногда из-за них он не спал по ночам.
Когда они увидели, как их лодка вертится и бултыхается на порогах, она порадовалась своему решению, но и опечалилась.
– Дженси, – муж посмотрел на нее с удивлением, – неужели ты хотела бы находиться там, в лодке?
– Как ни глупо, но хотела бы.
Он усмехнулся:
– Я тоже. Люблю острые ощущения. – Перехватив ее укоризненный взгляд, он пожал плечами: – Волосы Адемара…
– Пожалуй, я вырву у тебя все рыжие волосы.
– Признайся, на самом деле ты не хочешь меня приручать.
Дженси сделала вид, что любуется пейзажем, и они пошли дальше, прокладывая путь по бездорожью. Она не хотела его приручать, но также не хотела, чтобы он ввязывался в опасные приключения.
Когда они, уже сидя в лодке, приближались к Монреалю, мелкий дождичек превратился в ливень. И все тотчас же нахмурились, подумав о том, что на «Эверетте», возможно, не захотят их ждать – ведь погода могла испортиться надолго, и в этом случае судно оказалось бы в ледовой ловушке.
Наконец они вошли в монреальскую гавань, и Саймон, повернувшись к матросу на ближайшем судне, прокричал:
– «Эверетта» еще не ушла?!
– Нет, месье. – Матрос покачал головой. Дженси от радости обняла мужа, и Саймон, окинув взглядом гавань, проговорил:
– Как мало осталось кораблей.
Дженси казалось, что весь причал занят, но Саймон, наверное, хотел сказать, что мало осталось океанских кораблей.
– Я надеялась, у нас будет время что-нибудь купить.
– Если не успеешь, не беда. «Эверетта» знаменита своими удобствами. Там есть все, что требуется пассажирам.
Пока они пробирались между кораблями, Дженси рассматривала стоявший у пристани монумент.
– Что это? – спросила она.
– Памятник лорду Нельсону. Ты не находишь странным, что его поставили спиной к морю? Возможно, он страдал морской болезнью.
Она внимательно посмотрела на мужа. Неужели он не шутил?
– Но если так, то зачем же он стал моряком?
– Видимо, любовь к морю победила. Любовь часто сводит людей с ума.
Он ничего особенного не имел в виду, но Дженси восприняла его слова как дурной знак. Она завоевала право на любовь – свою и его, – но достаточно ли этого?
Лодка уткнулась носом в берег, к борту тут же приставили трап, и они благополучно высадились.
– Я бы не возражала час-другой провести на твердой земле, – сказала Дженси.
Но Саймон покачал головой:
– Нет, пойдем. Сначала отметимся на судне. Это надо сделать как можно быстрее.
Они еще раньше решили, что отправятся на «Эвересту», а Хэл, Нортон и слуги займутся покупками.
Судя по всему, на «Эверетте» вовсе не собирались сниматься с якоря прямо у них на глазах, но все же они поспешили на причал и дошли по нему до своего корабля. Огромный корабль блистал свежей покраской и позолотой. И даже трап на этом судне был прочный, с удобными перилами, а возле него стояли матросы, указывавшие путь.
Но, поднявшись на борт, Дженси увидела, что свободного места здесь оказалось не так уж много – почти вся палуба была уставлена ящиками и огромными корзинами; имелся даже небольшой загон для скота.
– Свиньи?.. – изумилась она.
– Из них получится жареная свинина, – ухмыльнулся Саймон.
– О Господи!
– Разве на корабле, на котором ты приплыла, не кормили мясом?
– Меня почти сразу же начало тошнить, и я ничего о еде не помню.
– А может, ты такая избалованная? Наверное, ты видела мясо только в приготовленном виде.
– Да, наверное… – Она тут же вспомнила, как когда-то обдирала шкурки с кроликов и потрошила кур. Ворованных.
К ним подошел светловолосый мужчина с обветренным лицом. Он представился как лейтенант Джолли. Когда Саймон назвал себя, лейтенант сказал:
– Я очень рад, что вы прибыли, сэр. Можем отплывать. Эй, Керкби! – взревел он.
Оказалось, он позвал стюарда, который должен был заботиться о пассажирах. Дженси тотчас же вспомнила, что на «Уоллесе» стюардом был суровый молодой человек, ненавидевший пассажиров. Керкби же ей сразу понравился; он повел их прямо с главной палубы в каюты, и Дженси поняла, что имели в виду люди, говоря об «Эверетте» и ее удобствах. На «Уоллесе» они с Джейн занимали самую лучшую каюту, но по сравнению с «Эвереттой» «Уоллес» был грязной посудиной.
Керкби проводил их в общую каюту – так называемый капитанский салон, в котором были три больших окна, шторы, белые стены, а на полу – красивый ковер. Присмотревшись, Дженси поняла, что ковер нарисован, но нарисован был с необычайным мастерством. Стюард объяснил, что настоящий ковер на корабле мешает, так как при шторме вода иногда заливается во все помещения.
При мысли о шторме Дженси поежилась, но тут же заставила себя успокоиться – ведь на «Хорьке» с ней ничего страшного не случилось.
В центре салона стоял сверкающий стол и стулья красного дерева, но оставалось и место для нескольких легких кресел и двух столиков. Кроме того, здесь имелись застекленный книжный шкаф и буфет с резными дверцами. В углу стояла большая печь, выложенная белой и синей плиткой. Дженси была в плаще, и ей стало жарко.
Открыв одну из дверей, Керкби с вежливой улыбкой сказал:
– Пожалуйста, заходите в пассажирскую каюту.
Каюта оказалась небольшой, но чистой и уютной; предполагалось, что большую часть времени пассажиры будут проводить на палубе или в салоне. Если только не заболеют.
«Нет-нет, не думай об этом», – сказала себе Дженси. В каюте имелся только один иллюминатор, но стены блестели масляной краской, а в углу был умывальник с зеркалом. Для одежды – крючки на стенах, а для мелочей имелась тумбочка красного дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Или они будут маленькими Тревиттами, то есть шатенами.
Он улыбнулся и кивнул:
– Что ж, тоже неплохо.
В эту ночь Дженси легла к Саймону спиной и притворилась, что спит.
Кровь Тревиттов. Дьявольские волосы Адемара. Стремление Геварда бороться за справедливость.
Кровь себя покажет. Непременно покажет.
Дети наследуют качества своих отцов, дедов, более дальних предков.
Она обязана сказать ему правду, но никогда этого не сделает.
Глава 20
Проснувшись на следующий день, Дженси узнала, что они приближаются к Кингстону, где им предстояло пересесть на плоскодонку, способную проплыть по бурной реке. На причале в Кингстоне только и говорили, что об ужасной погоде, а те, кто прибыл с Атлантики или из Квебека, принесли слухи о рано начавшемся бризе.
Капитан доложил, что «Эверетта» пришла в Монреаль пять дней назад, но уже готова к отплытию. Дженси надеялась купить в Кингстоне кое-какие вещи, но все решили отплывать немедленно.
Плоскодонка могла преодолеть пороги, но Дженси уговорила Саймона вместе с ней обойти их пешком. Казалось, он уже выздоровел, но она знала, что боли еще оставались, иногда из-за них он не спал по ночам.
Когда они увидели, как их лодка вертится и бултыхается на порогах, она порадовалась своему решению, но и опечалилась.
– Дженси, – муж посмотрел на нее с удивлением, – неужели ты хотела бы находиться там, в лодке?
– Как ни глупо, но хотела бы.
Он усмехнулся:
– Я тоже. Люблю острые ощущения. – Перехватив ее укоризненный взгляд, он пожал плечами: – Волосы Адемара…
– Пожалуй, я вырву у тебя все рыжие волосы.
– Признайся, на самом деле ты не хочешь меня приручать.
Дженси сделала вид, что любуется пейзажем, и они пошли дальше, прокладывая путь по бездорожью. Она не хотела его приручать, но также не хотела, чтобы он ввязывался в опасные приключения.
Когда они, уже сидя в лодке, приближались к Монреалю, мелкий дождичек превратился в ливень. И все тотчас же нахмурились, подумав о том, что на «Эверетте», возможно, не захотят их ждать – ведь погода могла испортиться надолго, и в этом случае судно оказалось бы в ледовой ловушке.
Наконец они вошли в монреальскую гавань, и Саймон, повернувшись к матросу на ближайшем судне, прокричал:
– «Эверетта» еще не ушла?!
– Нет, месье. – Матрос покачал головой. Дженси от радости обняла мужа, и Саймон, окинув взглядом гавань, проговорил:
– Как мало осталось кораблей.
Дженси казалось, что весь причал занят, но Саймон, наверное, хотел сказать, что мало осталось океанских кораблей.
– Я надеялась, у нас будет время что-нибудь купить.
– Если не успеешь, не беда. «Эверетта» знаменита своими удобствами. Там есть все, что требуется пассажирам.
Пока они пробирались между кораблями, Дженси рассматривала стоявший у пристани монумент.
– Что это? – спросила она.
– Памятник лорду Нельсону. Ты не находишь странным, что его поставили спиной к морю? Возможно, он страдал морской болезнью.
Она внимательно посмотрела на мужа. Неужели он не шутил?
– Но если так, то зачем же он стал моряком?
– Видимо, любовь к морю победила. Любовь часто сводит людей с ума.
Он ничего особенного не имел в виду, но Дженси восприняла его слова как дурной знак. Она завоевала право на любовь – свою и его, – но достаточно ли этого?
Лодка уткнулась носом в берег, к борту тут же приставили трап, и они благополучно высадились.
– Я бы не возражала час-другой провести на твердой земле, – сказала Дженси.
Но Саймон покачал головой:
– Нет, пойдем. Сначала отметимся на судне. Это надо сделать как можно быстрее.
Они еще раньше решили, что отправятся на «Эвересту», а Хэл, Нортон и слуги займутся покупками.
Судя по всему, на «Эверетте» вовсе не собирались сниматься с якоря прямо у них на глазах, но все же они поспешили на причал и дошли по нему до своего корабля. Огромный корабль блистал свежей покраской и позолотой. И даже трап на этом судне был прочный, с удобными перилами, а возле него стояли матросы, указывавшие путь.
Но, поднявшись на борт, Дженси увидела, что свободного места здесь оказалось не так уж много – почти вся палуба была уставлена ящиками и огромными корзинами; имелся даже небольшой загон для скота.
– Свиньи?.. – изумилась она.
– Из них получится жареная свинина, – ухмыльнулся Саймон.
– О Господи!
– Разве на корабле, на котором ты приплыла, не кормили мясом?
– Меня почти сразу же начало тошнить, и я ничего о еде не помню.
– А может, ты такая избалованная? Наверное, ты видела мясо только в приготовленном виде.
– Да, наверное… – Она тут же вспомнила, как когда-то обдирала шкурки с кроликов и потрошила кур. Ворованных.
К ним подошел светловолосый мужчина с обветренным лицом. Он представился как лейтенант Джолли. Когда Саймон назвал себя, лейтенант сказал:
– Я очень рад, что вы прибыли, сэр. Можем отплывать. Эй, Керкби! – взревел он.
Оказалось, он позвал стюарда, который должен был заботиться о пассажирах. Дженси тотчас же вспомнила, что на «Уоллесе» стюардом был суровый молодой человек, ненавидевший пассажиров. Керкби же ей сразу понравился; он повел их прямо с главной палубы в каюты, и Дженси поняла, что имели в виду люди, говоря об «Эверетте» и ее удобствах. На «Уоллесе» они с Джейн занимали самую лучшую каюту, но по сравнению с «Эвереттой» «Уоллес» был грязной посудиной.
Керкби проводил их в общую каюту – так называемый капитанский салон, в котором были три больших окна, шторы, белые стены, а на полу – красивый ковер. Присмотревшись, Дженси поняла, что ковер нарисован, но нарисован был с необычайным мастерством. Стюард объяснил, что настоящий ковер на корабле мешает, так как при шторме вода иногда заливается во все помещения.
При мысли о шторме Дженси поежилась, но тут же заставила себя успокоиться – ведь на «Хорьке» с ней ничего страшного не случилось.
В центре салона стоял сверкающий стол и стулья красного дерева, но оставалось и место для нескольких легких кресел и двух столиков. Кроме того, здесь имелись застекленный книжный шкаф и буфет с резными дверцами. В углу стояла большая печь, выложенная белой и синей плиткой. Дженси была в плаще, и ей стало жарко.
Открыв одну из дверей, Керкби с вежливой улыбкой сказал:
– Пожалуйста, заходите в пассажирскую каюту.
Каюта оказалась небольшой, но чистой и уютной; предполагалось, что большую часть времени пассажиры будут проводить на палубе или в салоне. Если только не заболеют.
«Нет-нет, не думай об этом», – сказала себе Дженси. В каюте имелся только один иллюминатор, но стены блестели масляной краской, а в углу был умывальник с зеркалом. Для одежды – крючки на стенах, а для мелочей имелась тумбочка красного дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81