Видеть принцессу и подать знак поджидающему в лодке нору мог только соглядатай, что наблюдал за ней из тайного укрытия рядом с беседкой.
Судья нахмурился. На первый взгляд такой план ограбления представлялся неоправданно рискованным и чересчур сложным. Даже допуская, что принцесса и впрямь имела обыкновение стоять по ночам у окна беседки, ее, безусловно, сопровождали придворные дамы. Едва ли норы подплывали к беседке каждую ночь, и вдобавок – при полной луне! И потом, стража, днем и ночью охраняющая все подступы ко дворцу, конечно, не могла не заметить лодки. Чем дольше раздумывал над подобной версией судья, тем меньше она ему нравилась. Все это выглядело слишком неправдоподобным. Не вызывало сомнений только одно: судье были вполне понятны причины, побудившие принцессу поручить расследование именно ему: очевидно, девушка подозревала, что в краже замешан некто из ее близкого окружения, а значит, дело должен был вести человек, несвязанный со дворцом и вообще не известный никому из придворных. Этим же объяснялось настойчивое желание принцессы, чтобы расследование окружала строгая секретность. Досадно, что дочь императора не познакомила своего помощника с планировкой покоев. Судя по всему, в первую очередь Ди следовало осмотреть северную стену со стороны реки, выяснить, как расположена беседка, и взглянуть на окрестности.
Судья вздохнул. Хорошо, что теперь ему не придется искать надуманный предлог, чтобы войти во дворец или лгать главному евнуху. Документ, спрятанный в вороте халата, надежно свидетельствует о том, что судья предпринимает те или иные шаги по особому распоряжению Третьей Принцессы. К тому же теперь объяснилось и странное поведение начальника стражи Сю. Должно быть, этот хитрец знал об ограблении, возможно, ему рассказал об этом дафу Кан, так как он, будучи главой императорской стражи, не мог не участвовать в расследовании. Видимо, Сю и порекомендовал судью как человека, способного справиться с делом самостоятельно. Судья усмехнулся. Негодник ловко обвел его вокруг пальца!
Носилки опустились на землю, и занавески отдернули. Судья понял, что вновь попал во двор, где они с дочерью госпожи Гортензии вышли из паланкина.
– Следуйте за мной! – сурово приказал стражник. – Я получил приказ сопровождать вас к достопочтеннейшему господину смотрителю дворца.
Судья Ди прикусил губу. Если его разоблачат, то вынудят тем самым предать доверие принцессы, даже не приступив к исполнению возложенной на него миссии. Судью проводили в величественный зал. В центре его за резным столом, заваленным бумагами, сидел худощавый пожилой господин. Седые усы и длинная борода подчеркивали аскетичность его лица. Крылатая коричневая шапочка была отделана золотой каймой, а широкие плечи окутывал халат из жесткой, негнущейся коричневой парчи. Казалось, этот господин полностью углубился в изучение лежащих перед ним документов. Стоя за его креслом, осанистый придворный в голубом халате и шапочке советника тоже читал, заглядывая через плечо начальника. Перед столом столпилось около дюжины придворных. Одни держали в руках ларцы с документами, другие – пухлые папки. Судья склонил голову и поднял руки в почтительном приветствии, спиной ощущая любопытные взгляды.
– Доктор Лян прибыл, достопочтеннейший господин, – доложил стражник.
Смотритель дворца оторвал глаза от бумаг и откинулся на спинку кресла. Мельком взглянув на документ, что столь сосредоточенно изучали смотритель дворца и его советник, судья почувствовал, как у него упало сердце. На столе лежало его удостоверение. Уставясь на судью маленькими колючими глазками, смотритель дворца заговорил скрипучим, металлическим голосом:
– Как чувствует себя госпожа Гортензия?
– Я прописал ей надлежащие лекарства, достопочтеннейший господин, и, надеюсь, госпожа вскоре поправится.
– Где вы смотрели больную?
– Полагаю, это было в спальне госпожи, достопочтеннейший господин. При этом присутствовала ее дочь, а также две придворные дамы.
– Понятно. Надеюсь, предписанные вами лекарства не окажутся бесполезными. Во-первых, это в интересах господина Гортензии, конечно. Но и в ваших – тоже. Ведь дав согласие лечить эту даму, вы взяли на себя и ответственность за ее здоровье, доктор. – Он протянул судье Ди его удостоверение. – Вы сможете покинуть Речную Заводь не раньше, чем получите у меня разрешение. А теперь идите.
Опять-таки в сопровождении стражника судья вышел из кабинета. Идя по двору, стражник внезапно остановился и отсалютовал. Мимо них, клацая коваными сапогами по мраморным плитам, прошел высокий воин в золоченых доспехах. Судья успел разглядеть красивое бледное лицо с черными, как агат, усами заостренной бородкой.
– Это дафу Кан? – спросил судья.
– Да, господин.
Стражник привел мнимого лекаря во двор, где ожидал тот самый черный паланкин, что увез его из «3имородка». Судья забрался внутрь, и паланкин двинулся к высоким воротам.
Миновав широкий мраморный мост, судья Ди отодвинул занавеску, подставив пылающее лицо прохладному ветерку. Поддельные документы выдержали самую дотошную проверку, и он испытывал огромное облегчение. Но как объяснить чрезмерную подозрительность, сначала – главного евнуха, а теперь еще и смотрителя дворца? Возможно, высокопоставленным особам вообще свойственно относиться так враждебно ко всем посторонним? Или они причастны к краже? Невероятно! Надо полагать, у него слишком разыгралось воображение! Просто в голове не укладывается, чтобы лица, занимающие столь высокие посты при дворе императора, опустились до потворства грабителям! Деньги для них мало значат – чего же ради идти на такой отчаянный риск?.. Внезапно судья окаменел. А что, если похищение жемчужного ожерелья – всего лишь звено какой-нибудь запутанной придворной интриги, прием в тайной борьбе за власть между противостоящими друг другу кликами придворных? Коли так, вполне понятно, почему принцесса скрыла истинную цель визита судьи даже от самых приближенных лиц – главного евнуха и смотрителя дворца. Но тогда, если у кого-то из них были особые причины интересоваться пресловутым ожерельем и подозрения, что он, судья, беседовал с принцессой о краже, почему его отпустили, не подвергнув допросу с пристрастием? Впрочем, тут ответ напрашивался сам собой. Не осмеливаясь оказать принцессе открытое неповиновение, злоумышленники сочли более разумным избавиться от него за пределами дворца и так, чтобы смерть выглядела случайной. Судья пошарил под скамьей. Меча там больше не было.
И в тот самый миг, когда судья совершил это весьма неприятное открытие, паланкин опустили на землю. Высокий мужчина в черном отдернул занавески.
– Прошу вас выйти, господин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Судья нахмурился. На первый взгляд такой план ограбления представлялся неоправданно рискованным и чересчур сложным. Даже допуская, что принцесса и впрямь имела обыкновение стоять по ночам у окна беседки, ее, безусловно, сопровождали придворные дамы. Едва ли норы подплывали к беседке каждую ночь, и вдобавок – при полной луне! И потом, стража, днем и ночью охраняющая все подступы ко дворцу, конечно, не могла не заметить лодки. Чем дольше раздумывал над подобной версией судья, тем меньше она ему нравилась. Все это выглядело слишком неправдоподобным. Не вызывало сомнений только одно: судье были вполне понятны причины, побудившие принцессу поручить расследование именно ему: очевидно, девушка подозревала, что в краже замешан некто из ее близкого окружения, а значит, дело должен был вести человек, несвязанный со дворцом и вообще не известный никому из придворных. Этим же объяснялось настойчивое желание принцессы, чтобы расследование окружала строгая секретность. Досадно, что дочь императора не познакомила своего помощника с планировкой покоев. Судя по всему, в первую очередь Ди следовало осмотреть северную стену со стороны реки, выяснить, как расположена беседка, и взглянуть на окрестности.
Судья вздохнул. Хорошо, что теперь ему не придется искать надуманный предлог, чтобы войти во дворец или лгать главному евнуху. Документ, спрятанный в вороте халата, надежно свидетельствует о том, что судья предпринимает те или иные шаги по особому распоряжению Третьей Принцессы. К тому же теперь объяснилось и странное поведение начальника стражи Сю. Должно быть, этот хитрец знал об ограблении, возможно, ему рассказал об этом дафу Кан, так как он, будучи главой императорской стражи, не мог не участвовать в расследовании. Видимо, Сю и порекомендовал судью как человека, способного справиться с делом самостоятельно. Судья усмехнулся. Негодник ловко обвел его вокруг пальца!
Носилки опустились на землю, и занавески отдернули. Судья понял, что вновь попал во двор, где они с дочерью госпожи Гортензии вышли из паланкина.
– Следуйте за мной! – сурово приказал стражник. – Я получил приказ сопровождать вас к достопочтеннейшему господину смотрителю дворца.
Судья Ди прикусил губу. Если его разоблачат, то вынудят тем самым предать доверие принцессы, даже не приступив к исполнению возложенной на него миссии. Судью проводили в величественный зал. В центре его за резным столом, заваленным бумагами, сидел худощавый пожилой господин. Седые усы и длинная борода подчеркивали аскетичность его лица. Крылатая коричневая шапочка была отделана золотой каймой, а широкие плечи окутывал халат из жесткой, негнущейся коричневой парчи. Казалось, этот господин полностью углубился в изучение лежащих перед ним документов. Стоя за его креслом, осанистый придворный в голубом халате и шапочке советника тоже читал, заглядывая через плечо начальника. Перед столом столпилось около дюжины придворных. Одни держали в руках ларцы с документами, другие – пухлые папки. Судья склонил голову и поднял руки в почтительном приветствии, спиной ощущая любопытные взгляды.
– Доктор Лян прибыл, достопочтеннейший господин, – доложил стражник.
Смотритель дворца оторвал глаза от бумаг и откинулся на спинку кресла. Мельком взглянув на документ, что столь сосредоточенно изучали смотритель дворца и его советник, судья почувствовал, как у него упало сердце. На столе лежало его удостоверение. Уставясь на судью маленькими колючими глазками, смотритель дворца заговорил скрипучим, металлическим голосом:
– Как чувствует себя госпожа Гортензия?
– Я прописал ей надлежащие лекарства, достопочтеннейший господин, и, надеюсь, госпожа вскоре поправится.
– Где вы смотрели больную?
– Полагаю, это было в спальне госпожи, достопочтеннейший господин. При этом присутствовала ее дочь, а также две придворные дамы.
– Понятно. Надеюсь, предписанные вами лекарства не окажутся бесполезными. Во-первых, это в интересах господина Гортензии, конечно. Но и в ваших – тоже. Ведь дав согласие лечить эту даму, вы взяли на себя и ответственность за ее здоровье, доктор. – Он протянул судье Ди его удостоверение. – Вы сможете покинуть Речную Заводь не раньше, чем получите у меня разрешение. А теперь идите.
Опять-таки в сопровождении стражника судья вышел из кабинета. Идя по двору, стражник внезапно остановился и отсалютовал. Мимо них, клацая коваными сапогами по мраморным плитам, прошел высокий воин в золоченых доспехах. Судья успел разглядеть красивое бледное лицо с черными, как агат, усами заостренной бородкой.
– Это дафу Кан? – спросил судья.
– Да, господин.
Стражник привел мнимого лекаря во двор, где ожидал тот самый черный паланкин, что увез его из «3имородка». Судья забрался внутрь, и паланкин двинулся к высоким воротам.
Миновав широкий мраморный мост, судья Ди отодвинул занавеску, подставив пылающее лицо прохладному ветерку. Поддельные документы выдержали самую дотошную проверку, и он испытывал огромное облегчение. Но как объяснить чрезмерную подозрительность, сначала – главного евнуха, а теперь еще и смотрителя дворца? Возможно, высокопоставленным особам вообще свойственно относиться так враждебно ко всем посторонним? Или они причастны к краже? Невероятно! Надо полагать, у него слишком разыгралось воображение! Просто в голове не укладывается, чтобы лица, занимающие столь высокие посты при дворе императора, опустились до потворства грабителям! Деньги для них мало значат – чего же ради идти на такой отчаянный риск?.. Внезапно судья окаменел. А что, если похищение жемчужного ожерелья – всего лишь звено какой-нибудь запутанной придворной интриги, прием в тайной борьбе за власть между противостоящими друг другу кликами придворных? Коли так, вполне понятно, почему принцесса скрыла истинную цель визита судьи даже от самых приближенных лиц – главного евнуха и смотрителя дворца. Но тогда, если у кого-то из них были особые причины интересоваться пресловутым ожерельем и подозрения, что он, судья, беседовал с принцессой о краже, почему его отпустили, не подвергнув допросу с пристрастием? Впрочем, тут ответ напрашивался сам собой. Не осмеливаясь оказать принцессе открытое неповиновение, злоумышленники сочли более разумным избавиться от него за пределами дворца и так, чтобы смерть выглядела случайной. Судья пошарил под скамьей. Меча там больше не было.
И в тот самый миг, когда судья совершил это весьма неприятное открытие, паланкин опустили на землю. Высокий мужчина в черном отдернул занавески.
– Прошу вас выйти, господин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39