К тому же, как вам наверняка известно, из двадцати двух чудес, приписываемых святому Иакову и перечисленных во второй книге «Codex Calixtinus», всего лишь в трех упоминается помощь святого в исцелении больных.
— Разве запрещено надеяться? — не уступал Эзра.
— Надежда, конечно. Надежда и вера. — В тишине несколько раз прозвонил колокольчик. — Мы с вами должны расстаться. Настал час молитвы Пресвятой Деве.
— Конечно, падре, — произнес ибн Сарраг, поднимаясь одновременно с Эзрой. И спросил: — Не будет ли это злоупотреблением вашей любезностью, если мы попросим разрешения остаться у вас на ночь?
— Неужели вам неизвестно, братья, что Ла-Рабида, как и любое место поклонения, обладает неотъемлемым правом убежища? Идите от моего имени к брату Орельяне, он покажет вам ваши кельи.
— Спасибо, фра Перес. Мы вам очень благодарны. Мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством. — Уже подойдя к двери, ибн Сарраг повернулся и небрежно спросил: — Вам, часом, не приходилось не так давно принимать нашего брата, который тоже направлялся в паломничество в Сантьяго-де-Компостела? Некоего Баруэля? Абена Баруэля? — Произнося имя Абена, араб не сводил глаз с собеседника, желая увидеть его реакцию. Но ничего особенного не заметил.
— Нет. Не припоминаю никого с таким именем.
— Баруэль. Вы уверены?
— Уверен.
Араб счел за благо не настаивать.
Оставшись один, фра Перес некоторое время задумчиво сидел. Эти паломники очень странные. Не только их внешность — особенно смуглого мужчины. И у них нет положенных паломникам атрибутов: ни пришитых к одежде ракушек, ни пелерин, ни шляп, ни наплечников. И посохов, обернутых платком, тоже нет. Странно…
***
Едва они оказались на улице, как Эзра, шагая под аркадой, заметил:
— Вы едва не загнали нас в угол. Ну, зачем вам понадобилось приплетать паломничество?
— Понятия не имею, — пожал плечами ибн Сарраг. — Это было первое, что пришло мне в голову. Откуда же я знал, что он засыплет нас вопросами. И кстати, похоже, вам известно куда больше моего об этих легендах, связанных с Сант-Яго — святым Иаковом?
— Я действительно обладаю кое-какими познаниями по этому вопросу. В конце концов, разве это не самый почитаемый в Испании святой?
— Однако, насколько я помню, сей апостол погиб от удара мечом в Иерусалиме во времена Ирода, нет? Так какое он имеет отношение к Полуострову?
— Я не очень в курсе. Вроде как святой Иаков принес в страну христианство, а позже чудесная звезда указала место, где лежал его прах. Именно там был воздвигнут Звездный Стан. Сюда же присовокупляется история с ракушкой… Короче, надеюсь, я не очень разочарую вас, если скажу, что все эти байки меня не больно-то интересуют. К тому же, если вас этот вопрос так уж сильно занимает, то вы можете найти кого-нибудь более подходящего, чем я. — Он указал на главное здание монастыря. — Вам не кажется, что недостатка в христианах тут нет?
— А не пойти ли нам поискать этого брата Орельяну? — сквозь зубы пробурчал шейх.
Солнце зашло, и монастырь овевал вечерний ветерок. Море, видимое еще час назад, теперь превратилось в темное зеркало. Из часовни доносились песнопения: хор голосов, в которых звучало смирение и — кто знает? — одиночество.
В пустой трапезной Эзра с ибн Саррагом, усевшись рядом, задумчиво смотрели на мерцание углей в очаге. В трапезной не было ничего, кроме висящего на стене большого распятия и массивных длинных столов, стоящих двумя параллельными линиями из конца в конец зала. Возле двери горел канделябр.
— Да, — внезапно заговорил раввин, — интересно знать, с чего это вы упомянули приору имя Абена Баруэля?
— На всякий случай. Подумал, не может ли он быть тем самым проводником, которого мы ищем. А что, не стоило этого делать?
— По-моему, это было совершенно ни к чему. Фра Перес не больно-то похож на отрока…
Шейх слабо кивнул.
— Как бы то ни было, мы скоро все выясним. Если в этом монастыре и впрямь живет молодой монашек, то мы обнаружим его за трапезой.
— Если только по случаю нашего приезда он не решил сегодня попоститься.
В очаге плясали языки пламени. Иногда казалось, что огонь колышется в унисон с доносящимися из часовни голосами.
— Знаете… — продолжил раввин и оборвал фразу.
В трапезную вошел человек. Немного поколебавшись, он решительно направился к ним. Довольно высокий, худощавый, не лишенный некоторого благородства, горбоносый, с высоким лбом. Глаза оказались голубыми и живыми. Удивление вызывала лишь совершенно седая голова, хотя на вид ему было едва ли больше тридцати.
Вежливо поздоровавшись, он с улыбкой заметил:
— Мы пришли слишком рано.
Эзра с ибн Саррагом ответили на приветствие, одновременно отметив, что мужчина не в сутане.
— Похоже, — иронично бросил шейх, — нашим желудкам недостает смирения.
Рассмеявшись, мужчина уселся с ними рядом.
— Вы в Ла-Рабиде проездом?
— Да. Завтра уезжаем. А вы?
— Мы прибыли позавчера из Лиссабона.
— Мы?
— Со мной мой сын Диего. Бедный малыш плохо перенес поездку. Даже я сам выдохся.
Голоса в часовне смолкли. Послышались шаги и шелест сутан. Монахи расходились после молитвы в тишине холодных коридоров.
— Ну вот, — сказал мужчина, — наконец-то мы сможем подкрепиться. — И горько добавил: — Никогда не думал, что однажды для меня пища станет предметом поиска. — В его устах слово «поиск» прозвучало как «подаяние». — Вы помолились перед чудотворным ликом Богородицы? Она в часовне. Я помолился там сразу по приезде. Я горячо молил ее всей душой, чтобы судьба моя наконец прояснилась, и демоны ада перестали мешать воплощению моей грезы.
ДЕМОНЫ? ГРЕЗА?
На сей раз не удержался раввин:
— Скажите, вы, по случайности, не знакомы с неким Абеном Баруэлем?
— Прошу прощения?
— Абеном Баруэлем. Мужчина задумался.
— Это еврейское имя… Раввин кивнул.
Мужчина с нравоучительным видом произнес, качая пальцем перед носом Эзры:
— Никогда не доверяй ни еврею горбоносому, ни идальго длинноносому…
Раввин сжал зубы и сказал себе, что если есть хоть малейший шанс, что этот тип и есть искомый отрок, то, что бы там ни задумал Баруэль, он его удавит собственными руками.
— А почему я должен быть с ним знаком? — поинтересовался мужчина. — Он моряк? Космограф?
Эзра растерянно глянул на ибн Саррага.
— Забудьте, — бросил араб, тоже удрученный. И продолжил — явно из вежливости — беседу с незнакомцем. — Судя по всему, вы интересуетесь навигацией?
— Я моряк, сеньор! И самой лучшей школы: генуэзской.
— Интересно, — заметил шейх с отсутствующим видом.
— Уже в шесть лет я сел за весла. А в семь вел парусник до конца мола генуэзского порта. Это большое достижение! А с тех пор мне довелось ходить по всем известным водам: греческие острова, Сан-Пьер, Сардиния, Сицилия, Тунис, Кипр, берега Гвинеи, португальские колонии, Мадейра, Ферейские острова и Тулей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Разве запрещено надеяться? — не уступал Эзра.
— Надежда, конечно. Надежда и вера. — В тишине несколько раз прозвонил колокольчик. — Мы с вами должны расстаться. Настал час молитвы Пресвятой Деве.
— Конечно, падре, — произнес ибн Сарраг, поднимаясь одновременно с Эзрой. И спросил: — Не будет ли это злоупотреблением вашей любезностью, если мы попросим разрешения остаться у вас на ночь?
— Неужели вам неизвестно, братья, что Ла-Рабида, как и любое место поклонения, обладает неотъемлемым правом убежища? Идите от моего имени к брату Орельяне, он покажет вам ваши кельи.
— Спасибо, фра Перес. Мы вам очень благодарны. Мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством. — Уже подойдя к двери, ибн Сарраг повернулся и небрежно спросил: — Вам, часом, не приходилось не так давно принимать нашего брата, который тоже направлялся в паломничество в Сантьяго-де-Компостела? Некоего Баруэля? Абена Баруэля? — Произнося имя Абена, араб не сводил глаз с собеседника, желая увидеть его реакцию. Но ничего особенного не заметил.
— Нет. Не припоминаю никого с таким именем.
— Баруэль. Вы уверены?
— Уверен.
Араб счел за благо не настаивать.
Оставшись один, фра Перес некоторое время задумчиво сидел. Эти паломники очень странные. Не только их внешность — особенно смуглого мужчины. И у них нет положенных паломникам атрибутов: ни пришитых к одежде ракушек, ни пелерин, ни шляп, ни наплечников. И посохов, обернутых платком, тоже нет. Странно…
***
Едва они оказались на улице, как Эзра, шагая под аркадой, заметил:
— Вы едва не загнали нас в угол. Ну, зачем вам понадобилось приплетать паломничество?
— Понятия не имею, — пожал плечами ибн Сарраг. — Это было первое, что пришло мне в голову. Откуда же я знал, что он засыплет нас вопросами. И кстати, похоже, вам известно куда больше моего об этих легендах, связанных с Сант-Яго — святым Иаковом?
— Я действительно обладаю кое-какими познаниями по этому вопросу. В конце концов, разве это не самый почитаемый в Испании святой?
— Однако, насколько я помню, сей апостол погиб от удара мечом в Иерусалиме во времена Ирода, нет? Так какое он имеет отношение к Полуострову?
— Я не очень в курсе. Вроде как святой Иаков принес в страну христианство, а позже чудесная звезда указала место, где лежал его прах. Именно там был воздвигнут Звездный Стан. Сюда же присовокупляется история с ракушкой… Короче, надеюсь, я не очень разочарую вас, если скажу, что все эти байки меня не больно-то интересуют. К тому же, если вас этот вопрос так уж сильно занимает, то вы можете найти кого-нибудь более подходящего, чем я. — Он указал на главное здание монастыря. — Вам не кажется, что недостатка в христианах тут нет?
— А не пойти ли нам поискать этого брата Орельяну? — сквозь зубы пробурчал шейх.
Солнце зашло, и монастырь овевал вечерний ветерок. Море, видимое еще час назад, теперь превратилось в темное зеркало. Из часовни доносились песнопения: хор голосов, в которых звучало смирение и — кто знает? — одиночество.
В пустой трапезной Эзра с ибн Саррагом, усевшись рядом, задумчиво смотрели на мерцание углей в очаге. В трапезной не было ничего, кроме висящего на стене большого распятия и массивных длинных столов, стоящих двумя параллельными линиями из конца в конец зала. Возле двери горел канделябр.
— Да, — внезапно заговорил раввин, — интересно знать, с чего это вы упомянули приору имя Абена Баруэля?
— На всякий случай. Подумал, не может ли он быть тем самым проводником, которого мы ищем. А что, не стоило этого делать?
— По-моему, это было совершенно ни к чему. Фра Перес не больно-то похож на отрока…
Шейх слабо кивнул.
— Как бы то ни было, мы скоро все выясним. Если в этом монастыре и впрямь живет молодой монашек, то мы обнаружим его за трапезой.
— Если только по случаю нашего приезда он не решил сегодня попоститься.
В очаге плясали языки пламени. Иногда казалось, что огонь колышется в унисон с доносящимися из часовни голосами.
— Знаете… — продолжил раввин и оборвал фразу.
В трапезную вошел человек. Немного поколебавшись, он решительно направился к ним. Довольно высокий, худощавый, не лишенный некоторого благородства, горбоносый, с высоким лбом. Глаза оказались голубыми и живыми. Удивление вызывала лишь совершенно седая голова, хотя на вид ему было едва ли больше тридцати.
Вежливо поздоровавшись, он с улыбкой заметил:
— Мы пришли слишком рано.
Эзра с ибн Саррагом ответили на приветствие, одновременно отметив, что мужчина не в сутане.
— Похоже, — иронично бросил шейх, — нашим желудкам недостает смирения.
Рассмеявшись, мужчина уселся с ними рядом.
— Вы в Ла-Рабиде проездом?
— Да. Завтра уезжаем. А вы?
— Мы прибыли позавчера из Лиссабона.
— Мы?
— Со мной мой сын Диего. Бедный малыш плохо перенес поездку. Даже я сам выдохся.
Голоса в часовне смолкли. Послышались шаги и шелест сутан. Монахи расходились после молитвы в тишине холодных коридоров.
— Ну вот, — сказал мужчина, — наконец-то мы сможем подкрепиться. — И горько добавил: — Никогда не думал, что однажды для меня пища станет предметом поиска. — В его устах слово «поиск» прозвучало как «подаяние». — Вы помолились перед чудотворным ликом Богородицы? Она в часовне. Я помолился там сразу по приезде. Я горячо молил ее всей душой, чтобы судьба моя наконец прояснилась, и демоны ада перестали мешать воплощению моей грезы.
ДЕМОНЫ? ГРЕЗА?
На сей раз не удержался раввин:
— Скажите, вы, по случайности, не знакомы с неким Абеном Баруэлем?
— Прошу прощения?
— Абеном Баруэлем. Мужчина задумался.
— Это еврейское имя… Раввин кивнул.
Мужчина с нравоучительным видом произнес, качая пальцем перед носом Эзры:
— Никогда не доверяй ни еврею горбоносому, ни идальго длинноносому…
Раввин сжал зубы и сказал себе, что если есть хоть малейший шанс, что этот тип и есть искомый отрок, то, что бы там ни задумал Баруэль, он его удавит собственными руками.
— А почему я должен быть с ним знаком? — поинтересовался мужчина. — Он моряк? Космограф?
Эзра растерянно глянул на ибн Саррага.
— Забудьте, — бросил араб, тоже удрученный. И продолжил — явно из вежливости — беседу с незнакомцем. — Судя по всему, вы интересуетесь навигацией?
— Я моряк, сеньор! И самой лучшей школы: генуэзской.
— Интересно, — заметил шейх с отсутствующим видом.
— Уже в шесть лет я сел за весла. А в семь вел парусник до конца мола генуэзского порта. Это большое достижение! А с тех пор мне довелось ходить по всем известным водам: греческие острова, Сан-Пьер, Сардиния, Сицилия, Тунис, Кипр, берега Гвинеи, португальские колонии, Мадейра, Ферейские острова и Тулей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115