— Маргарита, попробуйте каждое утро говорить слова благодарности Высшему Разуму за то, что он подарил вам новый день, — начала она, вставая с кровати и путаясь в подоле длинной ночной рубашки. Зажав трубку между ухом и плечом, протопала в окну, выходящему в огород, чтобы открывающийся в лучах утреннего солнца пейзаж вдохновил ее на новые веские аргументы для клиентки.
— Суки-и-и!!! — завопила она и уронила трубку.
Следующие несколько секунд Клава судорожно решала, что предпринять: попытаться вылезти в огород через форточку или же, обувшись, выбежать через дверь. Но что-либо предпринимать было уже поздно. Зрелище за окном мало чем отличалось от лунного пейзажа. Лишь одинокие, торчащие из земли стебелечки напоминали о былом плодородии Клавкиного огорода. Куры сожрали все подчистую. Им хватило вчерашнего дня, чтобы уничтожить всю флору и превратить некогда цветущий островок в безжизненную пустыню. В тот день я заехала к Клаве уже после полудня, когда накал страстей спал и ярость шла на убыль. Клава водила меня по бывшему огороду и поясняла с горечью:
— Вот здесь была капуста, а здесь — болгарский перец. Все сожрали, сволочи! Даже хрен вон там у забора, и тот слопали.
— Да они у тебя теперь, считай, фаршированные. Режь да ешь! — не удержалась я, но Клавка не обиделась:
— Ха! Если бы! Отравимся. Вон, видишь?
Они все лилии пожрали! Токсикоманы хреновы!
Одно упоминание о лилиях вызывало у меня головную боль и приступы сладкого удушья.
Встречаются же извращенки, которые любят эти цветы!
Голенастые куры тем временем табунами носились по огороду, иногда прячась за сарай и подмигивая из-за угла.
— Мерзкие твари! — не унималась Клава.
В этот момент рыжий петушок суетливо выклевывал пестики и тычинки у последней, росшей чуть поодаль у туалета лилии, а серая курочка услужливо наступила когтистой ногой на стебель растения, чтобы кавалеру было удобнее достать до цветка.
— Вот вам и безмозглые создания! — заметила подруга и, по-моему, посмотрела на эту картину глазами психолога.
Закончив экскурсию побывшим плантациям, за чашкой кофе Клава развила свою теорию о том, что куры — это потомки динозавров, только до нее люди не были столь наблюдательными, чтобы заметить очевидное.
— Ну вот присмотрись к ним поближе, — на стаивала она, — эти ноги, когти, кожа…
Мое воображение, видимо, было не столь богатым, ко, вспоминая изображение птеродактиля из учебника по зоологии, я готова была провести некоторые параллели.
В общем, той осенью подруга осталась без овощей и пряностей. Но уныние было ей чуждо, а талант психолога направил эмоции в нужное русло.
— Это знак, — решила она. — Значит, в моей жизни появятся новые события, которые так или иначе отвлекли бы меня от огорода.
Так и вышло. Бурный осенний роман забрал у нее уйму здоровья и ничего не дал взамен.
* * *
Клавдия явилась через полчаса, когда небо окончательно затянуло тучами и в воздухе запахло дождем, даже куры успели куда-то скрыться.
— Вот так всегда, — сказала она. — Стоит мне сходить в баню, как тут же начинается дождь.
— Еще не начался. — Я посмотрела на лиловые тучи, нависшие над головой.
Подруга щелкнула электрочайником и пошла переодеваться. Я мысленно обратилась к дому через дорогу: что же такое там творится? Села у окна, достала маленький театральный бинокль, украшенный перламутром, и стала рассматривать особняк.
— На! — За спиной возникла Клавка с настоящим цейссовским биноклем в руке.
— Откуда такая роскошная оптика? — поинтересовалась я, меняя свой бинокль на ее.
— Дедушкин, — коротко ответила Клава.
— Он что, был шпионом?
— Нет, служил в НКВД.
Я изумленно посмотрела на подругу. Такая подробность из жизни ее родни была мне неизвестна. Клава молча развела руками, мол, а что?.. Бинокль оказался на редкость хорош, все-таки немцы знают толк в оптических приборах. Дом напротив был виден в мельчайших подробностях и производил противоречивое впечатление. То ли архитектор был приверженцем смешения стилей, то ли заказчик любил сказки и фильмы ужасов: домик, вернее сказать, замок, — под стать Дракуле-Сам доктор Франкенштейн мог бы позавидовать этому архитектурному чуду. Две каменные лестницы вели на высокое крыльцо, колонны из резного кирпича, входная дверь из настоящего дуба с огромным медным кольцом и заклепками. Вообще, обилие цветного металла потрясало. Купола, иначе не скажешь, венчавшие четыре сторожевые башни, покрыты медными листами, уже позеленевшими от соприкосновения с агрессивной окружающей средой в виде осадков. Медные шишки на ограде, бронзовые фигуры львов, украшающие или охраняющие дорожку от ворот к дому. Замок был до того уродлив, что невольно приковывал взор. Я бы, наверное, чувствовала себя в нем седьмой женой Синей Бороды.
Я так вжилась в образ, что заорала от ужаса, когда холодная липкая лапа легла мне на плечо.
— Ты с ума сошла? — оторопела Клава.
— Руки холодные!
— Ну да, я мыла посуду.
— А почему холодной водой?
— Да какая разница!
Мне всегда казалось, что разница есть, но Клава была особенной женщиной, и иногда ее заявления и высказывания ставили меня в тупик.
— Что-нибудь есть?
— Нет. Все, как обычно.
— Следи за окнами, — сказала подруга.
Окон в доме было не меньше сорока, больших и маленьких, круглых и высоких островерхих, готических. Вот приятно их мыть! Из-за одних окон не хотела бы жить там.
Тем временем стемнело. Ветер, налетевший неизвестно откуда, погнал по улице прошлогодние сухие листья, обрывки бумаги и мелкий мусор. Ветки деревьев застучали по крыше Клавкиного дома Вскоре первые крупные капли дождя забарабанили по окнам, и, наконец, хлынул настоящий ливень.
— Ты гляди, прогноз оправдался, — удовлетворенно заметила Клава.
Где-то раздался противный звук, как будто застучали по жести.
— Это в тазик капает, — словно прочла мои мысли Клава. — Крыша-то протекает, вот я тазик и подставила.
— А что, твои Мерлины не могут залатать кровлю? — спросила я.
— Это они по виду Мерлины, а по сути — настоящие гоблины, их не допросишься, — вздохнула подруга.
А я бы заставила таких здоровых балбесов потрудиться на благо семьи. Нет, в квартире все-таки жить легче Есть соседи, ЖЭК или РЭУ в конце концов. Жизнь в своем доме — постоянная борьба за выживание. А если дом к тому же большой…
Я вспомнила о причине моего визита — наблюдение за домом напротив — и снова поднесла к глазам шпионское снаряжение. Сердце мое екнуло: на втором этаже светилось окно, как будто кто-то зажег фонарик или свечу. Свет появлялся в одном окне, исчезал и появлялся в другом. Похоже, кто-то шел через анфиладу второго этажа. Но кто бы это мог быть? Привалова не стала бы лазить в потемках по дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58