Таких как он в Красную Книгу надо заносить и охранять законом от таких как я. А ведь я — самый безобидный экземпляр из семейства хищников, завтракающих такими вот Вишневскими.
Отойдя от потрясения, я поднесла колечко к глазам и в очередной раз поразилась — выглядело оно абсолютно идентичным моему кольцу.
«Меняешь кольца — и привет», — жарко задышал в спину внутренний голос.
Если бы все так просто…
Одно кольцо — просто украшение. Второе — магический артефакт. Оксана не дура, да и я не собираюсь ей такой подлостью на ее доброту отплатить. Она одна меня пожалела…
— Тут еще сертификаты на кольцо, — вырвал меня из размышлений Вишневский и шлепнул об стол прозрачной папочкой с бумажными листами внутри. — На арабском, русском и на английском.
— Да не, зачем они мне, — медленно сказала я, оглаживая пальчиками кольцо Клеопатры. — У меня дома такие же лежат.
Последнюю реплику я брякнула, вовремя вспомнив о рассказанной сказке насчет моего кольца Вишневскому.
— Одень его, — сказал Саня.
— Не стоит, — тут же положила я кольцо на стол и придвинула к нему. Если во мне еще бродят остатки Силы, переданной Книгой, она опознает артефакт на пальце и тут же начнет его инсталляцию в систему, прописывая в регистр. И кольцо начнет сливаться с моей Силой, активизируя ее — и усиливая. Если я ту, предыдущую боль непонятно как пережила — усиленная даже в два раза меня убьет.
Вишневский взял мою ладошку и приложил своё кольцо к моему.
— Похожи, правда? — прошептала я.
— Ага, — усмехнулся он и я словно в замедленной съемке увидела, как он, улыбаясь, надевает кольцо на мой мизинец. Вернее, он это сделал мгновенно, но мой ужас позволил мне вычленить каждое его движение, и я видела, как серебряный кружочек летит вдоль моего пальца, стремясь к основанию. К соприкосновению с кожей — всем ободком, без зазоров. И тогда моя Сила вскочит, как заслышавшая чужие шаги цепная собака.
— Ты что, дурак? — неестественно тонко завизжала я, выдергивая руку в последний момент.
— Что с тобой? — недоуменно спросил он, и тут я его ударила.
«Скотина тупая, козел, motherfacker, merde», — с ненавистью думала я, снова занося руку для удара. Он же меня чуть не убил!!!
Вишневский перехватил мою руку, потянул на себя и я не удержавшись брякнулась к нему на колени. Он обнял меня, качая как маленького ребенка, гася своим телом дрожь, колотившую меня.
— Прости, — шепнул он. — Пошли спать?
— Пошли, — согласилась я, внезапно успокоившись. Что с него взять? Он ведь не знал.
И мы пошли. А перед этим я настояла, чтобы мы зашли на кухню и выпили немножко чая. И в чашечку Вишневского я бросила крохотный кружочек клофелина.
Потом я долго лежала, пялясь в темноту, вслушиваясь в посапывание Вишневского у себя под боком. Спал он сном младенца, как и положено после клофелина.
А я думала, планируя завтрашний день.
Отдам кольцо Оксане, на шабаш я конечно же не пойду, что я там забыла, надо думать как эту паразитку Воронову отыскать. Надо позарез выручить мать. И еще — обязательно заехать на прием к старичку — онкологу, нашему местному светилу. Пусть пропишет мне обезболивающее помощнее, иначе мне с Оксаниных отварчиков не соскочить, еще не дай бог выздоровею.
Где-то в дальних комнатах часы принялись отбивать полночь. Я лениво потянулась всем телом, вытянула руку из-под головы Вишневского и тихонько соскользнула с кровати. Осторожно шлепая босыми ногами по лакированному полу, я добралась до библиотеки, включила свет и направилась к столу, открыла ящик и достала кольцо. Оно было небрежно брошено поверх бумаг, и я неодобрительно нахмурилась. Ну кто так с артефактами обращается?
Вздохнув, я взяла из стопки около принтера чистый лист и принялась аккуратно заворачивать кольцо в бумагу.
— Пакетик дать?
Я подпрыгнула, ей-богу. Сердце ушло в пятки и противно задрожало там. Я медленно полуобернулась и в ужасе уставилась на стоящего в дверях Вишневского.
— Пакетик дать? — снова переспросил он, глядя в упор.
Я молчала. Ужас — я попалась — сковал мое тело , словно льдом.
То что еще секунду назад казалось правильным вследствие необходимости — теперь стало мерзким, недостойным и постыдным.
— Я заплачу, — вытолкнула я слова из непослушной гортани. — Только отдай мне его. Заплачу сколько скажешь.
— Вот как ты заговорила, — его взгляд жег меня, и я не смела поднять глаза. — А я — то голову ломал — с чего это красивая девчонка мне на шею вешается? А оно вон оно что…
Я на мгновение вскинула глаза — изумление (я — красивая девчонка???) перебороло стыд. И снова опустила. А он продолжил:
— Ну так что, Магдалиночка, молчишь? Сказать нечего? Я за тобой после дня рождения у Дэна приглядывать стал. Уж очень странным мне показалось, как ты с первым встречным — поперечным как шлюха себя вести стала.
— Я не… — возмущенно начала я.
— Да уж помолчи, — перебил он меня. — Вы когда пошли танцевать, мне показалось странным что ваши ноги совершенно не двигались. Вот я и включил свет, чтобы посмотреть, чем вы таким там занимаетесь. Оказалось — он у тебя в трусиках шарился. А потом ты его поволокла буквально силком на второй этаж, и твои стоны между прочим все слышали. Что, не так?
Я вскинула глаза, пытаясь сказать о том, что нет, не так! Это неправда! И заткнулась, увидев в его глазах два слова — шлюха и воровка. И это тоже было правдой. Такой, что у меня мучительно загорелись щеки от стыда.
У правды много граней. Она — как драгоценный камень, у которой может засиять, переливаясь, любая грань, если повернуть на нее лучик света. И при этом остальные окажутся в тени. Вот и вертят люди этот камень. И для каждого его грань светит своим истинным, а не отраженным от других граней светом.
— Самое смешное, что на следующий день мне же Дэн и позвонил, чтобы узнать твой номер телефона, — продолжил Вишневский.
— Дал? — прошептала я.
— Конечно дал! — спокойно ответил он. — Дэн от тебя кстати в полном восторге, видимо ты очень для него постаралась. Он у нас прихотливый, девчонками избалованный. Так вот, я дал ему твой телефон и постарался тебя забыть, считая что ты выбор сделала. Каково же было мое удивление, когда ты начала искать со мной встречи! Тут-то я и задумался — зачем тебе это надо теперь? Дэн у тебя в кармане, а от меня тебе что надо?
— Может ты сам? — непослушными губами прошептала я.
— Что тебе требовалось, лежит у тебя перед глазами, в бумажку завернуто, — спокойно ответил Сашка. — И вся твоя афера шита белыми нитками. Зря ты мне тогда сказки на кухне рассказывала. Второго такого кольца нет — я проводил экспертизу кольца в Эрмитаже, оно подлинное.
Я молчала, изо всех сил прижимая ладошки к полыхавшим багровым румянцем щекам. Мысли путались, пульс набатом отдавался в висках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68