ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Такого ужаса он не мог пережить.
Но рэкетиры его уже не слушали. Жорик с Борей скрутили ему руки и ноги, с трудом уложили в гроб, как он не отбивался, а Макс накрыл его крышкой. И чтобы бесноватый директор не откинул её, пришлось всем троим погрузиться задницами на неё сверху. Конечно, гробовщику не понравилось лежать в гробу, как это ни странно звучит, и он принялся молотить в крышку кулаками и что-то там орать, чего даже трудно было разобрать. Когда же он немного успокоился и перестал колотить в крышку, Макс негромко постучал по ней пальцем, словно попросил разрешения войти.
— Ну что, Кисель, отдаешь бабки или как? — проникновенно сказал он.
— Нет у меня денег, — раздался глухой голос из гроба. Похоже, Киселевич уже окончательно успокоился там, в гробу, и такое лежание ему начало нравиться. Поэтому он даже не стал давать невыполнимые обещания вернуть деньги через неделю.
— Тогда можешь считать себя покойником, — спокойно констатировал Макс. — Боря, забивай!
Боря спустил ноги на пол и отправился на поиски молотка и гвоздей. Все это быстренько нашел, благо этого добра в столярном цехе было завались, вернулся и принялся деловито прибивать крышку, словно был профессиональным забивальщиком гробов. И что удивительно, во время этого процесса Киселевич не издал ни звука. Видимо, понимал, что в такой ситуации всякие слова бесполезны, а звать на помощь бессмысленно. Никто ему уже помочь не сможет. Поэтому со смирением ждал своей участи, раздумывая над вечными вопросами о цене жизни и неизбежности смерти.
Как только Боря закончил сию поминальную операцию, Макс пристроил пилу поперек крышки и взялся за одну ручку. Жорик взялся за другую. Поплевав на руки, они попробовали немного попилить, у них это неплохо получилось. Пила, видно, была хорошо наточена и разведена, и полотно так легко вжикало по дереву, словно это был не гроб, а хорошо высушенное полено. Они пилили бы себе и дальше, но суть-то дела заключалась не в пилении, а в психологическом воздействии на «покойника», и волей-неволей пришлось остановиться. Макс опять постучал пальцем по крышке.
— Слышь, Кисель, мы сейчас дальше пилить будем! — заносчиво пообещал он.
— Да, пилите, мне-то что! — донесся из гроба слабеющий голос. Видно, директор уже готов был отдать Богу душу. — Нет у меня денег! И не будет!
Вот до чего жаден человек, если даже под страхом смерти не может расстаться с наворованным! Ну что ему эти бумажки проклятые? Жизнь-то намного прекрасней и полезней для здоровья. Даже без денег. И друзья вполне закономерно решили, что такая нечеловеческая жадность требует соответствующего наказания.
И Макс с Жорой со все возрастающей энергией принялись перепиливать крышку, постепенно ускоряя темп. Звучно зажужжала пила, полетели во все стороны опилки, показалась даже первая щель в верхней доске. Однако внутри гроба стояла мертвая тишина, словно там лежал настоящий покойник. Но там все-таки лежал живой человек, и начинающие рэкетиры пилили гроб с дрожью в руках. Ведь, в общем-то, они не собирались устраивать цирковых фокусов с распиленными женщинами — они даже не знали, в чем у этих фокусов секрет. Может быть, там, в цирковом гробике, лежат две женщины — голова и руки от одной, а ноги и все остальное ниже пояса от другой, а в самом гробике устроен потайной лаз, через который пробирается дублерша. А может быть, у них в цирке женщин полным полно и их девать некуда, так что иллюзионист каждое представление с удовольствием распиливает по женщине. Кто их знает, этих циркачей!
Между тем, разгоряченные Макс и Жорик даже не заметили, как пропилили верхние доски крышки и остановились, отдуваясь и вытирая пот со лба. Такие нагрузки с непривычки тяжело давались даже здоровяку Жоре! Макс отдышался, наклонил голову и крикнул в самое отверстие распила:
— Ну что, Кисель, отдашь бабки?
— Нет у меня денег… — глухо отозвался «покойник». — Ничего не получите, изверги!
— Да что ты заладил — нет, нет! — возмутился Жорик и пнул гроб ногой. — На тот свет захотел, что ли?
Ответом было полное молчание. Видимо, гробовщику давно хотелось побывать в шкуре своих клиентов, и вот теперь он дорвался до своей мечты. Поэтому он лежал, как и положено любому порядочному покойнику — молча. Друзья переглянулись и стали думать, что делать дальше. Пилить или не пилить — вот в чем вопрос! Если пилить, то до какой степени, то есть до какой глубины? До глубины залегания тела или ещё глубже? А если не пилить, то что тогда делать? Каким образом воздействовать на строптивого должника? Какое ещё средство устрашения можно к нему применить, чтобы оно подействовало. И сколько бы Макс не размышлял на эту тему, никакого другого эффективного средства он не находил.
— Пилите, Шура, пилите! — сказал он и передал свою ручку Боре, которому жуть как хотелось попилить. Он так и прыгал рядом нетерпеливо с самым деятельным желанием.
Боря жадно схватил ручку, и они с Жорой принялись пилить дальше. Сухие доски пошли легко, полотно врезалось в дерево, как нож в масло. В запарке они быстро перепилили крышку и уже начали распиливать сам гроб. Но вовремя остановились, удивленно разглядывая распил — никаких следов крови не наблюдалось. Хотя, судя по глубине распила, директорский живот уже был бы разрезан пополам.
Макс испуганно постучал по крышке.
— Кисель, ты ещё живой?
— Ну, живой…
— А чего не кричишь?
— А зачем?
— Так ведь больно! Пилой по животу!
— Кто это вам сказал? Наоборот, это очень приятно!
Макс тяжко вздохнул и пожал плечами. Ну что ты будешь делать с этим строптивым должником? Не пилить же его на самом деле! Это слишком жутко и, главное, бессмысленно — денег потом вообще не получишь. И Макс сам не заметил, как перешел на просящий тон.
— Отдай деньги, Кисель, будь человеком! Не доводи до греха.
— Нету, нету! — отозвался Киселевич. — Сколько раз можно повторять?
— Мы ведь тебя сейчас распилим! — крикнул Жорик. — Ты соображаешь, что делаешь! Это же подсудное дело! Тебе что, наплевать на закон?
— Наплевать… — вещал из гроба глухой голос. — У нас такие законы, что лучше бы их и не было!
— Ну, тогда и нам наплевать! — сказал Макс в сердцах. — Сейчас перепилим тебя, тогда поговоришь!
— В гробу я вас видал! — донеслось изнутри.
Макс устало вздохнул и понял, что в схватке с директором они проиграли. Причем, с позорным счетом: триста тысяч — ноль. Потому что больше никаких мер воздействия не осталось. Не перепиливать же человека всерьез! Из-за каких-то жалких трех сотен тысяч баксов! Если б хоть миллион, то, пожалуй, можно было бы и перепилить. А так, рука не поднимается!
Ни слова не говоря, Макс махнул парням за собой и направился к выходу. Жорик отпустил ручку пилы. Боря вытащил её из распила и положил на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85