— Ты много плакала, Джейд?
— Я почти не плачу.
— Слезы могут помочь.
Она сморкается в бумажную салфетку, а не в блузку и снова надевает очки.
— Слезы нужны, чтобы избавиться от токсинов. Когда переживаешь, ужасно себя чувствуешь, да? Слезы лечат. Проводилось специальное исследование. Не спрашивай, как они это делают. Вряд ли во время истерики тебе захочется подносить к глазам пробирки. Во всяком случае, химический состав слез, пролитых в период несчастья, отличается от тех, которые появляются на глазах, если в них попала соринка.
Она внимательно на меня смотрит:
— Тебе кажется, я несу чепуху?
Я отрицательно мотаю головой:
— А у вас были другие дети после Джессики?
На этот раз она печально вздыхает и грустно говорит:
— Нет, я пыталась, но у меня не получилось. Поэтому я решила попробовать помогать другим. И знаешь, мне самой это оказалось полезным.
— Но Джессика не вернулась.
— Нет, мне до сих пор очень горько. Бывают дни, когда не хочется вставать с постели, но после горячей ванны и порции мюсли я оживаю и готова встретить новый день. Не верю, что горевать нужно на пустой желудок. — Она гладит себя по цветастому холмику на животе. — Мне кажется, Джейд, тебе не повредит и целая бочка мюсли. Ты что, детка, вообще не можешь есть?
— Не хочется.
— А шоколадные конфеты? А мороженое? Нужно чаще баловать себя сладким. Когда тошнит при виде тарелки мяса с овощами, очень помогает еда из «Макдоналдса». Наверное, мама заставляет тебя есть, да?
— Да, но… знаете, это может показаться странным… Мне трудно глотать, точно горло болит.
— Ну, проблемы с глотанием никого не удивляют, моя хорошая. Разве ты не слышала выражение «ком в горле»? Когда переживаешь, многое в организме выходит из строя. Тебе не хватает дыхания, все время тошнит, иногда начинает болеть живот, колет в груди, может даже случиться сердечный приступ… Наверное, ты часто устаешь. Переживания — тяжкий труд.
Прислоняюсь к ней — будто гора с плеч сваливается, но последние силы меня покидают.
— Значит, и другие люди испытывают то же самое?
— Очень часто. У меня, например, что-то с головой происходило. Я сильно сердилась. Все меня раздражали. Я даже на бедную Джесс обижалась за то, что она умерла.
— Когда Джессика умерла…
— Что ты хочешь спросить?
— Вы разговаривали?..
— Постоянно. Я до сих пор с ней болтаю, хотя в голове возникает путаница — сейчас вы почти ровесники, а я продолжаю относиться к ней, как к пятилетней малышке.
— И вам казалось… она жива?
— Да, особенно на первых порах. Меня постоянно мучила мысль, что, если я вовремя к ней подбегу, она будет сидеть, поджав ноги на коврике, и играть с куклами Барби. Прошли годы, прежде чем я заставила себя хоть что-то изменить в ее комнате.
— Но вы ее не видели?
— Думала, что вижу, — в магазинах, в автобусе, даже по телевизору. Если где-то мелькала копна кудряшек, белели худенькие локотки или бросался в глаза смешной комбинезон, сердце буквально переворачивалось, и я была уверена, что наконец-то это Джесс. Обычное явление — отчаянно ищешь того, кого потерял. Но рано или поздно понимаешь — поиски бесполезны. Ушедшие от нас никогда не вернутся.
Миссис Уэйнрайт смотрит мне прямо в глаза:
— Вики не воротишь, Джейд.
Как бы не так — она изо всех сил пытается вернуться!
— Первая задача, которую надо решить, моя хорошая, — это принять смерть Вики. Тебе очень трудно, потому что она умерла неожиданно.
Не то что трудно — не по силам! Вики медленно входит в комнату и садится рядом с ней. Я ее так же хорошо вижу, как розы на брюках миссис Уэйнрайт.
13
Мама очень добра ко мне: готовит вкусные блюда, придумывает сюрпризы, разрешает сделать новую стрижку, дарит специальный набор для ногтей, чтобы на месте моих коротких выросли искусственные с красивыми рисунками. Да еще в ноготь большого пальца мне вдели маленькое колечко.
Мне нравится и стрижка и ногти, только я не чувствую, что они мои. Каждые пять секунд я убираю с глаз челку и без конца трогаю ногти, пока те не отваливаются.
— Оставь в покое челку и ногти! — ругается мама.
Потом ей становится неловко, она приносит стакан горячего шоколада и кусок бисквитного торта, покрытого сахарной глазурью. Она его сама испекла по тому же рецепту, как на мой день рождения. Перед глазами встают наши вечеринки. Сахарная глазурь прилипает к зубам, когда я вспоминаю, как Вики старалась сама погасить свечи на моем торте, чтобы я не успела загадать желание.
— Ты что, плачешь? — спрашивает Вики. — А я нет, хотя у меня никогда не будет дня рождения.
— Съешь еще кусочек! Будь умницей! — просит мама.
— Придумала! — вдруг говорит Вики. — Она приставляет пальцы к голове, как рога. — Может, попробовать спуститься в преисподнюю?
— Туда тебе и надо! — отвечаю я.
У меня от нее одни неприятности. По-прежнему учусь кое-как. Некоторым учителям все равно. Другие смущенно читают мне нотации:
«Принимая во внимание твои обстоятельства… Знаю, тебе сейчас нелегко. Старайся как можешь».
Я и стараюсь — хуже некуда. Они вздыхают, но не ругают меня по-настоящему. Из всех учителей только миссис Кембридж на меня сердится:
— Опять не сдала домашнюю работу, Джейд?
— Да… ну… я старалась, но никак не могу сосредоточиться, — говорю я тоненьким печальным голоском.
С другими учителями это срабатывает. Только не с миссис Кембридж.
— Ты мне зубы не заговаривай! Даже не прикасалась к учебнику! Если бы ты сдала мне работу с ошибками или все выполнила неправильно, я бы подготовила для тебя дополнительные упражнения. Но ты палец о палец не ударила и вообще ничего не делала!
— Вы же знаете, как мне трудно, миссис Кембридж, — ною я.
— Ты начинаешь пользоваться своим положением. Понимаю, как ты несчастна и как скучаешь по Вики. Может быть, тебе помогут беседы со Стиви Уэйнрайт? Все равно нужно работать, а то совсем отстанешь.
— Не знаю, для чего мне учиться.
— Чтобы сдать экзамены, найти интересную работу, жить полной жизнью!
— Да, а некоторые вынуждены влачить жалкое существование после смерти! — кричит Вики. — Отцепись, глупая училка! Оставь нас с Джейд в покое! Ты ничего не понимаешь!
Я вынуждена прикрыть губы рукой, чтобы вдруг не произнести вслух слова Вики. Мне не всегда это удается. Я грубо разговариваю с бедной Мадлен и Дженни, когда слышу, что они болтают с Вики-2, только из-за того, что ту тоже зовут Вики.
— Она Вики-2 и на всю жизнь ею останется! Всегда будет на втором! Не смейте относиться к ней, точно она моя Вики !
Девчонки замирают от изумления. Может, у меня крыша поехала? Наверное, они правы. С каждым днем я становлюсь все противнее.
Не хочу оставаться в школе. Не могу сидеть за партой. (В буквальном смысле.) Из-за ерзанья тощая попа покрывается синяками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Я почти не плачу.
— Слезы могут помочь.
Она сморкается в бумажную салфетку, а не в блузку и снова надевает очки.
— Слезы нужны, чтобы избавиться от токсинов. Когда переживаешь, ужасно себя чувствуешь, да? Слезы лечат. Проводилось специальное исследование. Не спрашивай, как они это делают. Вряд ли во время истерики тебе захочется подносить к глазам пробирки. Во всяком случае, химический состав слез, пролитых в период несчастья, отличается от тех, которые появляются на глазах, если в них попала соринка.
Она внимательно на меня смотрит:
— Тебе кажется, я несу чепуху?
Я отрицательно мотаю головой:
— А у вас были другие дети после Джессики?
На этот раз она печально вздыхает и грустно говорит:
— Нет, я пыталась, но у меня не получилось. Поэтому я решила попробовать помогать другим. И знаешь, мне самой это оказалось полезным.
— Но Джессика не вернулась.
— Нет, мне до сих пор очень горько. Бывают дни, когда не хочется вставать с постели, но после горячей ванны и порции мюсли я оживаю и готова встретить новый день. Не верю, что горевать нужно на пустой желудок. — Она гладит себя по цветастому холмику на животе. — Мне кажется, Джейд, тебе не повредит и целая бочка мюсли. Ты что, детка, вообще не можешь есть?
— Не хочется.
— А шоколадные конфеты? А мороженое? Нужно чаще баловать себя сладким. Когда тошнит при виде тарелки мяса с овощами, очень помогает еда из «Макдоналдса». Наверное, мама заставляет тебя есть, да?
— Да, но… знаете, это может показаться странным… Мне трудно глотать, точно горло болит.
— Ну, проблемы с глотанием никого не удивляют, моя хорошая. Разве ты не слышала выражение «ком в горле»? Когда переживаешь, многое в организме выходит из строя. Тебе не хватает дыхания, все время тошнит, иногда начинает болеть живот, колет в груди, может даже случиться сердечный приступ… Наверное, ты часто устаешь. Переживания — тяжкий труд.
Прислоняюсь к ней — будто гора с плеч сваливается, но последние силы меня покидают.
— Значит, и другие люди испытывают то же самое?
— Очень часто. У меня, например, что-то с головой происходило. Я сильно сердилась. Все меня раздражали. Я даже на бедную Джесс обижалась за то, что она умерла.
— Когда Джессика умерла…
— Что ты хочешь спросить?
— Вы разговаривали?..
— Постоянно. Я до сих пор с ней болтаю, хотя в голове возникает путаница — сейчас вы почти ровесники, а я продолжаю относиться к ней, как к пятилетней малышке.
— И вам казалось… она жива?
— Да, особенно на первых порах. Меня постоянно мучила мысль, что, если я вовремя к ней подбегу, она будет сидеть, поджав ноги на коврике, и играть с куклами Барби. Прошли годы, прежде чем я заставила себя хоть что-то изменить в ее комнате.
— Но вы ее не видели?
— Думала, что вижу, — в магазинах, в автобусе, даже по телевизору. Если где-то мелькала копна кудряшек, белели худенькие локотки или бросался в глаза смешной комбинезон, сердце буквально переворачивалось, и я была уверена, что наконец-то это Джесс. Обычное явление — отчаянно ищешь того, кого потерял. Но рано или поздно понимаешь — поиски бесполезны. Ушедшие от нас никогда не вернутся.
Миссис Уэйнрайт смотрит мне прямо в глаза:
— Вики не воротишь, Джейд.
Как бы не так — она изо всех сил пытается вернуться!
— Первая задача, которую надо решить, моя хорошая, — это принять смерть Вики. Тебе очень трудно, потому что она умерла неожиданно.
Не то что трудно — не по силам! Вики медленно входит в комнату и садится рядом с ней. Я ее так же хорошо вижу, как розы на брюках миссис Уэйнрайт.
13
Мама очень добра ко мне: готовит вкусные блюда, придумывает сюрпризы, разрешает сделать новую стрижку, дарит специальный набор для ногтей, чтобы на месте моих коротких выросли искусственные с красивыми рисунками. Да еще в ноготь большого пальца мне вдели маленькое колечко.
Мне нравится и стрижка и ногти, только я не чувствую, что они мои. Каждые пять секунд я убираю с глаз челку и без конца трогаю ногти, пока те не отваливаются.
— Оставь в покое челку и ногти! — ругается мама.
Потом ей становится неловко, она приносит стакан горячего шоколада и кусок бисквитного торта, покрытого сахарной глазурью. Она его сама испекла по тому же рецепту, как на мой день рождения. Перед глазами встают наши вечеринки. Сахарная глазурь прилипает к зубам, когда я вспоминаю, как Вики старалась сама погасить свечи на моем торте, чтобы я не успела загадать желание.
— Ты что, плачешь? — спрашивает Вики. — А я нет, хотя у меня никогда не будет дня рождения.
— Съешь еще кусочек! Будь умницей! — просит мама.
— Придумала! — вдруг говорит Вики. — Она приставляет пальцы к голове, как рога. — Может, попробовать спуститься в преисподнюю?
— Туда тебе и надо! — отвечаю я.
У меня от нее одни неприятности. По-прежнему учусь кое-как. Некоторым учителям все равно. Другие смущенно читают мне нотации:
«Принимая во внимание твои обстоятельства… Знаю, тебе сейчас нелегко. Старайся как можешь».
Я и стараюсь — хуже некуда. Они вздыхают, но не ругают меня по-настоящему. Из всех учителей только миссис Кембридж на меня сердится:
— Опять не сдала домашнюю работу, Джейд?
— Да… ну… я старалась, но никак не могу сосредоточиться, — говорю я тоненьким печальным голоском.
С другими учителями это срабатывает. Только не с миссис Кембридж.
— Ты мне зубы не заговаривай! Даже не прикасалась к учебнику! Если бы ты сдала мне работу с ошибками или все выполнила неправильно, я бы подготовила для тебя дополнительные упражнения. Но ты палец о палец не ударила и вообще ничего не делала!
— Вы же знаете, как мне трудно, миссис Кембридж, — ною я.
— Ты начинаешь пользоваться своим положением. Понимаю, как ты несчастна и как скучаешь по Вики. Может быть, тебе помогут беседы со Стиви Уэйнрайт? Все равно нужно работать, а то совсем отстанешь.
— Не знаю, для чего мне учиться.
— Чтобы сдать экзамены, найти интересную работу, жить полной жизнью!
— Да, а некоторые вынуждены влачить жалкое существование после смерти! — кричит Вики. — Отцепись, глупая училка! Оставь нас с Джейд в покое! Ты ничего не понимаешь!
Я вынуждена прикрыть губы рукой, чтобы вдруг не произнести вслух слова Вики. Мне не всегда это удается. Я грубо разговариваю с бедной Мадлен и Дженни, когда слышу, что они болтают с Вики-2, только из-за того, что ту тоже зовут Вики.
— Она Вики-2 и на всю жизнь ею останется! Всегда будет на втором! Не смейте относиться к ней, точно она моя Вики !
Девчонки замирают от изумления. Может, у меня крыша поехала? Наверное, они правы. С каждым днем я становлюсь все противнее.
Не хочу оставаться в школе. Не могу сидеть за партой. (В буквальном смысле.) Из-за ерзанья тощая попа покрывается синяками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30