Перлонжур согласно кивнул головой. Он чувствовал себя несчастным оттого, что впервые в жизни не смог предаться столь свойственному порыву великодушия. А ведь прежде с какой веселостью, с каким глубоким внутренним удовлетворением он устранялся с пути всех своих друзей. Он был из той породы людей, которые испытывают гораздо большую радость отдавая, нежели беря. Однако в данной ситуации...
— Я, наверное, вел себя глупо? — спросил Сантер. — Я был очень зол на тебя, дружище, и даже ненавидел тебя, понимаешь? Я сказал себе...
Сантер не сразу решился окончить начатую фразу.
— ...я сказал себе, что за Жернико, возможно, последует твоя очередь стать жертвой таинственного убийцы... Я ревновал тебя и до сих пор еще ревную... Но ты должен понять...
— Я понимаю, — сказал Перлонжур. — Я тоже не представляю себе жизни без этой женщины...
Оба чувствовали себя уставшими, словно после длительной утомительной ходьбы. Несмотря на столь откровенное объяснение, они старались не глядеть друг на друга, а тем более не смотреть прямо в глаза. Сантер осушил свой стакан минеральной воды и закурил сигарету. Несмотря на то, что его одолевало сильное желание встать и уйти после всех этих признаний, такой поступок казался ему трусливым и неблаговидным. Что же касается Перлонжура, то он потянулся в карман за последним выпуском газеты, купленной им в ожидании Сантера.
Половину первой страницы занимала статья, иллюстрированная множеством фотографий:
«УБЕР ХАРДСОН ПЕРЕСЕК АТЛАНТИКУ,
Его прибытие ожидается сегодня, во второй половине дня в аэропорту Е...»
Бросив мельком взгляд на эту статью, Перлонжур подскочил на месте с криком:
— Тиньоль!.. Жорж, посмотри, это же Тиньоль!..
— Что ты говоришь?..
Сантер вырвал из рук Перлонжура газету. У Жоржа перед глазами прыгали слова статьи.
«Самолет Хардсона взлетел после двух неудачных попыток. При первой попытке взлета самолет пролетел около 150 шагов...».
— Ты посмотри на фотографии! — вопил Перлонжур. — На вторую и третью фотографии!
На одной был изображен стоящий возле своего самолета летчик, на второй он же был сфотографирован по пояс.
— Да, — сказал Сантер, — никаких сомнений быть не может: это Тиньоль.
— Он взял себе псевдоним, быть может, для того, чтобы сделать нам сюрприз... Да, чтобы «поразить» нас! Ох, как это похоже на него, очень похоже!.. Однако... Послушай, Жан, может быть, он уже приземлился?
— Нет, нет, еще нет! Пойдем скорее возьмем такси... Нам нужно встретить его в аэропорту, нам необходимо быть там, чтобы поздравить его с победой.
Неожиданно друзья переглянулись: им пришла в голову одновременно одна и та же мысль, и они представили себе те же картины: Намотт, падающий с палубы «Аквитании», Жернико, сраженный пистолетным выстрелом, Грибб со стилетом в затылке.
— Нужно предупредить инспектора Воробейчика, Жан... Кто знает...
— Ты прав. Знаешь, ты езжай туда, не теряя ни секунды, а я сам ему позвоню.
— Давай звони, а я тебя подожду.
— Не жди меня, а лучше побыстрее поймай такси и поезжай туда. Нам обоим опаздывать ни к чему... Тиньоль будет очень расстроен, не увидя там ни одного друга. Сейчас без десяти четыре, а его прибытие ожидается к четырем. Тебе нельзя терять ни секунды...
— И Вансу тоже! — крикнул Сантер, выбегая из кафе.
— И Вансу тоже... — повторил Перлонжур. — Я ему все расскажу.
Глава XVI
Никакой пощады
Посмотрев на свои часы, месье Ванс сказал своим спутникам:
— Сейчас четыре. В аэропорт мы прибудем в четверть пятого.
Отъехавший от Дворца Правосудия автобус помчался по улицам города, беспрестанно, словно лающая собака, подавая сигналы клаксоном.
Перлонжуру не пришлось долго убеждать месье Ванса в необходимости его присутствия на аэродроме. Ведь убийства Жернико и Грибба произошли в день их возвращения, а убийство. Намотта еще по дороге домой. Чтобы скорбный список не пополнился новым именем, за Тиньолем необходимо было установить постоянное наблюдение с самого момента его приземления.
Инспектор Воробейчик поднял голову, и все сопровождающие словно по команде повторили его движение...
В небе над их головами раздался нарастающий с каждой секундой гул.
— Это он! — воскликнул месье Ванс.
Но прежде, чем он успел договорить эту фразу, на фоне неба нарисовалась огромная птица. Она летела на такой маленькой высоте, что полицейские смогли даже прочесть буквы, написанные синей краской на белом корпусе: «The Pilgrim».
Месье Ване нагнулся к шоферу:
— Давайте быстрее, иначе он прибудет раньше нас. «Пилигрим» тем временем успел достичь взлетного поля и под радостные возгласы сбежавшейся со всего города и с трудом сдерживаемой полицейским кордоном толпы быстро снижался...
Как только шасси коснулись бетона посадочной полосы, публика, сметая все преграды и подбрасывая вверх шляпы и трости, бросилась к еще не остановившемуся самолету.
В этот момент автобус Воробейчика подъехал к воротам аэропорта одновременно с такси, из которого вышел Сантер.
— Садитесь рядом с шофером! — крикнул ему Ванс. Однако, у стоящего на воротах полицейского были четкие указания: не пропускать на взлетное поле ни одну машину без специального на то разрешения. Отчаявшись что-либо доказать стражу порядка, Воробейчик наклонился к шоферу и приказал:
— Давай напролом!
Набрав скорость, автобус все же въехал в ворота, чуть было не раздавив постового.
Стоило только Уберу Хардсону, то есть Уберу Тиньолю и его спутнику — Теодору Бату выставить одну ногу из самолета, на котором они впервые после Линдберга пересекли Атлантику, как ими овладела ликующая толпа. Героев подхватили и победоносно понесли по полю.
Убер Тиньоль был худощавый мужчина высокого роста. У него было костлявое, с резкими чертами лицо, выпуклый лоб и редкие волосы. Отвечая усталой улыбкой на обращенные к нему бурные приветствия, он первым делом запустил руку в карман комбинезона, достал оттуда измятую пачку сигарет, коробок спичек и принялся с явным удовольствием затягиваться, коротко и торопливо. После этого он оглянулся вокруг, надеясь увидеть в этой толпе лица своих друзей.
Увы! Сумев все же прорваться через ворота, месье Ванс и Сантер столкнулись с новыми препятствиями. Им пришлось выйти из автобуса, оказавшегося заблокированным толпой. Действуя локтями, они пытались протиснуться сквозь ряды зевак. Инспектор Воробейчик приказал своим людям наблюдать за летчиком и во что бы то ни стало попытаться пробраться к нему, а затем обернулся и поискал глазами стоявшего за минуту до этого рядом с ним Сантера, однако тот будто бы испарился.
Убер никогда не мог мириться с пассивной ролью, о чем свидетельствовал его последний подвиг. Иными словами ему надоело победно восседать на чужих руках в то время, как толпа только еще входила во вкус чествования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35