Илья, Васильев и Островский «ехать на людях» не захотели и предпочли отправиться на ослах. Паланкины и ослы крупной рысью понеслись в гору, носильщики паланкинов и погонщики ослов бежали, не переводя дух, на ходу отирая рукавами потные лбы.
Дорога извивалась мимо фруктовых садов и виноградников. Илья не пожалел, что избрал путешествие на осле. Доверившись всецело погонщику, он свободно наслаждался видами, а лежавшие в паланкинах отчаянно ругались: и видеть было плохо — мешали грязные занавески, и к тому же ни сесть, ни повернуться было нельзя. Стоило сделать движение, и рука носильщика решительно укладывала пассажира в прежнее положение. Носильщикам трудно было нести вертевшихся пассажиров.
До вершины не добрались и остановились на полпути на площадке, поросшей сосновым лесом. Перед глазами расстилался синий океан, на горизонте виднелся какой-то остров, внизу пестрел городок, утопая в зелени, кругом толпились горы — зеленые, серые, синие, нежно-голубые вдали. Тишина была изумительная, и только в кустах звенели бесчисленные цикады.
— А вон наша «Диана»! — воскликнул мичман Львов. — Смотрите, словно игрушка…
Сверху было видно всю палубу фрегата. В подзорную трубу Ишумов разглядел, что у борта стоит какая-то женщина в белом.
— Да это ведь наш «равноапостольный» в белом подряснике…
Отдохнув, спустились в какую-то харчевню, перекусили там и отправились в обратный путь. В городе выпили кофе, перепробовали все фрукты, какие только продавались, и вернулись на фрегат.
Каждый катер, приходивший с берега, был нагружен бутылками и даже ящиками с мадерой. Все возвращались веселые, а многие и «шибко навеселе». У Спиридония тоже оказался в объятиях ящичек с мадерой. На иронические взгляды офицеров, их бесцеремонный смех и остроты он смиренно отвечал:
— Для укрепления здравия… По предписанию доктора… Лечебное. К тому же духовным особам, плавающим и путешествующим и болящим, уставом разрешено пользование вином и елеем!
— Вот бы вы, батюшка, и пили бы елей, — сказал кто-то из офицеров, а нам бы, грешным, вино отдали? А?
Привезли с берега еще уморительную обезьянку Изабеллу, но матросы ее переименовали в «Дуньку». Она сейчас же прицепилась к Кудлашке и стала тянуть его за хвост. Хотел он ее хватить зубами, но получил линьком по шее и, оскорбленный, запрятался куда-то в темный угол, а Дунька с кокосовым орехом под мышкой уселась на самой высокой рее.
Офицеры, обедавшие у консула, вернулись тоже в самом благодушном настроении. Даже командир улыбался. Таким веселым никто еще его не видал.
— Илья, — сказал Вадим, — по-моему, сейчас самый подходящий момент. Попроси его, чтобы он меня назначил твоим вестовым.
Илья посмотрел на Вадима.
— Ты все еще держишь в голове эту дикую мысль?.. Ну, да ладно, попробую!
Илья, однако, не решился говорить с самим командиром и отправился с этой просьбой к старшему офицеру. Тот после консульского обеда был сильно «под мухой», и потому долго не мог понять, в чем дело, но когда понял, то выпучил на Илью свои пьяные глаза и стал протестовать:
— Что вы, мамочка!.. Да вы не рехнулись ли? К н я з я к вам в е с т о в ы м? Да это вы что? Да нешто он станет ваши портки чистить? Грязный ходить будете! Ишь ты, фита какая! К н я з я ему в в е с т о в ы е. Вы, мамочка, пойдите проспитесь. Намадерились не в меру.
Однако Илья убедил его, что это просьба самого князя и что исполнение ее во многих отношениях будет удобно не только для князя…
Степан Степаныч понял наконец и даже обрадовался.
— Правильно! — согласился он, — меньше будет на глаза попадаться! Хорошо придумано! Пусть лучше у вас в каюте сидит! — И он направился к командиру, слегка пошатываясь и подпевая:
«Видно сразу, что мадеры
Я надрызгался без меры».
Командир быстрее его понял удобство такого назначения, и Вадим впервые за все время плавания почувствовал себя счастливым человеком. Он сейчас же завалился на койку Ильи с томиком Купера, а Илья уселся у столика и стал записывать в свой дневник впечатления дня. В открытый иллюминатор дышал теплый морской ветерок.
Спиридоний подружился с местным аббатом и возвращался каждый вечер сильно «намадеренный». Он уверял всех, что если бы «Диана» простояла здесь еще хотя бы с неделю, он бы этого аббата отучил от католической ереси и превратил бы в православного попа. К тому дело шло! Офицеры смеялись и сомневались, что он проводит время у аббата.
За это время стоянки у благодатной Мадеры офицеры рассмотрели как следует свою консульшу. Она оказалась премилой и веселой хохотушкой. Открыли также, что супруг ее — страшный ревнивец. Решили дружно, общими силами «накаливать» консула. Даже Спиридоний преподнес ей розу.
На следующий день решили сделать большую поездку в глубь острова, чтобы посмотреть действующий вулкан. Добрались на ослах до подножия горы и, передохнув, начали подниматься в гору. Взбираться было нелегко: крутые склоны горы были усыпаны пеплом и изборождены застывшими потоками лавы. Но привычные ослы преодолели трудный путь, и скоро путники добрались до свежих потоков лавы, грозно сползавших по склону горы.
Чтобы добраться до кратера, пришлось оставить ослов и довериться проводникам. Те надели на шею лямки с веревками, которыми были привязаны путники. Опираясь на толстые палки с железными наконечниками, проводники тащили путников до самой вершины.
Наконец подошли к самому потоку лавы, которая медленно выползала из бокового кратера. Вулкан ревел, выкидывая снопы огня, а потоки лавы рычали, уничтожая все на своем пути. Трава, кусты, целые деревья трещали и воспламенялись, когда их касалась расплавленная масса. Камни лопались с жалобным звуком. Над потоком стояли густые облака дыма.
Чем выше подымались к кратеру, тем удушливее делалась жара. Кратер имел в диаметре до двухсот футов. Лава поднялась до самых его краев, и в том месте, куда подошли путники, покрылась корой — по ней можно было ходить. Но на другом краю кратера лава еще кипела, из недр вулкана вылетали огромные раскаленные потоки, слышались взрывы, потрясавшие гору до основания. Блестящие раскаленные камни взлетали высоко в небо. Вспышки гигантского пламени бросали отблески на море, все озарялось фантастическим светом, а в пурпуровом море вдруг появились островки. Это был незабываемый огненный фейерверк.
Рано утром с восходом солнца «Диана» отправилась дальше. Ее провожал на лодках почти весь город.
В тропиках
Утро было чудное. Слегка накренившись, на всех парусах понеслась «Диана» в море, и скоро гостеприимный город стал тонуть в нежной розовой мгле.
На небе стояли легкие опаловые тучки, слегка позолоченные по краям утренним солнцем. Дул ровный теплый пассат — самый приятный ветер для парусных судов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Дорога извивалась мимо фруктовых садов и виноградников. Илья не пожалел, что избрал путешествие на осле. Доверившись всецело погонщику, он свободно наслаждался видами, а лежавшие в паланкинах отчаянно ругались: и видеть было плохо — мешали грязные занавески, и к тому же ни сесть, ни повернуться было нельзя. Стоило сделать движение, и рука носильщика решительно укладывала пассажира в прежнее положение. Носильщикам трудно было нести вертевшихся пассажиров.
До вершины не добрались и остановились на полпути на площадке, поросшей сосновым лесом. Перед глазами расстилался синий океан, на горизонте виднелся какой-то остров, внизу пестрел городок, утопая в зелени, кругом толпились горы — зеленые, серые, синие, нежно-голубые вдали. Тишина была изумительная, и только в кустах звенели бесчисленные цикады.
— А вон наша «Диана»! — воскликнул мичман Львов. — Смотрите, словно игрушка…
Сверху было видно всю палубу фрегата. В подзорную трубу Ишумов разглядел, что у борта стоит какая-то женщина в белом.
— Да это ведь наш «равноапостольный» в белом подряснике…
Отдохнув, спустились в какую-то харчевню, перекусили там и отправились в обратный путь. В городе выпили кофе, перепробовали все фрукты, какие только продавались, и вернулись на фрегат.
Каждый катер, приходивший с берега, был нагружен бутылками и даже ящиками с мадерой. Все возвращались веселые, а многие и «шибко навеселе». У Спиридония тоже оказался в объятиях ящичек с мадерой. На иронические взгляды офицеров, их бесцеремонный смех и остроты он смиренно отвечал:
— Для укрепления здравия… По предписанию доктора… Лечебное. К тому же духовным особам, плавающим и путешествующим и болящим, уставом разрешено пользование вином и елеем!
— Вот бы вы, батюшка, и пили бы елей, — сказал кто-то из офицеров, а нам бы, грешным, вино отдали? А?
Привезли с берега еще уморительную обезьянку Изабеллу, но матросы ее переименовали в «Дуньку». Она сейчас же прицепилась к Кудлашке и стала тянуть его за хвост. Хотел он ее хватить зубами, но получил линьком по шее и, оскорбленный, запрятался куда-то в темный угол, а Дунька с кокосовым орехом под мышкой уселась на самой высокой рее.
Офицеры, обедавшие у консула, вернулись тоже в самом благодушном настроении. Даже командир улыбался. Таким веселым никто еще его не видал.
— Илья, — сказал Вадим, — по-моему, сейчас самый подходящий момент. Попроси его, чтобы он меня назначил твоим вестовым.
Илья посмотрел на Вадима.
— Ты все еще держишь в голове эту дикую мысль?.. Ну, да ладно, попробую!
Илья, однако, не решился говорить с самим командиром и отправился с этой просьбой к старшему офицеру. Тот после консульского обеда был сильно «под мухой», и потому долго не мог понять, в чем дело, но когда понял, то выпучил на Илью свои пьяные глаза и стал протестовать:
— Что вы, мамочка!.. Да вы не рехнулись ли? К н я з я к вам в е с т о в ы м? Да это вы что? Да нешто он станет ваши портки чистить? Грязный ходить будете! Ишь ты, фита какая! К н я з я ему в в е с т о в ы е. Вы, мамочка, пойдите проспитесь. Намадерились не в меру.
Однако Илья убедил его, что это просьба самого князя и что исполнение ее во многих отношениях будет удобно не только для князя…
Степан Степаныч понял наконец и даже обрадовался.
— Правильно! — согласился он, — меньше будет на глаза попадаться! Хорошо придумано! Пусть лучше у вас в каюте сидит! — И он направился к командиру, слегка пошатываясь и подпевая:
«Видно сразу, что мадеры
Я надрызгался без меры».
Командир быстрее его понял удобство такого назначения, и Вадим впервые за все время плавания почувствовал себя счастливым человеком. Он сейчас же завалился на койку Ильи с томиком Купера, а Илья уселся у столика и стал записывать в свой дневник впечатления дня. В открытый иллюминатор дышал теплый морской ветерок.
Спиридоний подружился с местным аббатом и возвращался каждый вечер сильно «намадеренный». Он уверял всех, что если бы «Диана» простояла здесь еще хотя бы с неделю, он бы этого аббата отучил от католической ереси и превратил бы в православного попа. К тому дело шло! Офицеры смеялись и сомневались, что он проводит время у аббата.
За это время стоянки у благодатной Мадеры офицеры рассмотрели как следует свою консульшу. Она оказалась премилой и веселой хохотушкой. Открыли также, что супруг ее — страшный ревнивец. Решили дружно, общими силами «накаливать» консула. Даже Спиридоний преподнес ей розу.
На следующий день решили сделать большую поездку в глубь острова, чтобы посмотреть действующий вулкан. Добрались на ослах до подножия горы и, передохнув, начали подниматься в гору. Взбираться было нелегко: крутые склоны горы были усыпаны пеплом и изборождены застывшими потоками лавы. Но привычные ослы преодолели трудный путь, и скоро путники добрались до свежих потоков лавы, грозно сползавших по склону горы.
Чтобы добраться до кратера, пришлось оставить ослов и довериться проводникам. Те надели на шею лямки с веревками, которыми были привязаны путники. Опираясь на толстые палки с железными наконечниками, проводники тащили путников до самой вершины.
Наконец подошли к самому потоку лавы, которая медленно выползала из бокового кратера. Вулкан ревел, выкидывая снопы огня, а потоки лавы рычали, уничтожая все на своем пути. Трава, кусты, целые деревья трещали и воспламенялись, когда их касалась расплавленная масса. Камни лопались с жалобным звуком. Над потоком стояли густые облака дыма.
Чем выше подымались к кратеру, тем удушливее делалась жара. Кратер имел в диаметре до двухсот футов. Лава поднялась до самых его краев, и в том месте, куда подошли путники, покрылась корой — по ней можно было ходить. Но на другом краю кратера лава еще кипела, из недр вулкана вылетали огромные раскаленные потоки, слышались взрывы, потрясавшие гору до основания. Блестящие раскаленные камни взлетали высоко в небо. Вспышки гигантского пламени бросали отблески на море, все озарялось фантастическим светом, а в пурпуровом море вдруг появились островки. Это был незабываемый огненный фейерверк.
Рано утром с восходом солнца «Диана» отправилась дальше. Ее провожал на лодках почти весь город.
В тропиках
Утро было чудное. Слегка накренившись, на всех парусах понеслась «Диана» в море, и скоро гостеприимный город стал тонуть в нежной розовой мгле.
На небе стояли легкие опаловые тучки, слегка позолоченные по краям утренним солнцем. Дул ровный теплый пассат — самый приятный ветер для парусных судов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60