Но начать его выручать - это самому запутаться в деле, в то время, когда я уже должен начать охрану жизни Кристиана Бордо. Отложить свое вмешательство на послезавтра? А если со мной что-либо случится? Ролан не сумеет оправдаться сам и перейдет в камеру смертников.
- Что с тобой? - спрашивает Берюрье, добавляя крепкий эпитет по поводу моего внешнего вида. Меткость его диагнозов, хоть и несколько грубоватых, всегда поражает своей точностью. - Хочешь поклевать лягушатинки? Пойманы вчера в Домб - проехали столько километров незамороженными.
Я мотаю головой. Его голое едва пробивается сквозь толщу моей совести.
Я чувствую, как злобные тучи сгущаются вокруг меня, и если, в конце концов, разразятся, то поглотят меня со всеми моими планами и надеждами.
- Почему у тебя такой вид? - сочувственно пристает толстяк. - У тебя неприятности?
Он - человек невежественный, но умный, и советы его бывают иногда весьма ценными, поэтому я уже собираюсь все рассказать, но в это время вбегает перепуганная Клодетта.
- Там двое из полиции, - объявляет она. - Хотят срочно вас видеть.
Ну вот! Туча разразилась, - горестно думаю я. Один из полицейских Бомашэ - шелудивый пес, состарившийся на работе. Он никогда не прощает прелюбодеяний. С тех пор, как поступил в полицию, все время толкует об отставке. Правда, теперь, когда долгожданная отставка приближается, он начинает бояться ее.
Его спутник - молодой блондинчик с усиками, как у моржа. Вид у него серьезный и важный, обычный для новичка, попавшего в полицию.
Я набрасываюсь на своего бывшего коллегу Бомашэ с таким энтузиазмом, что надо быть слепым и глухим или безнадежным кретином, чтобы поверить в мою искренность.
- Каким добрым ветром, старик?
- Не думаю, чтобы ветер был добрым.
Он скверно подмигивает, и это мне очень не нравится. Я приглашаю их в свой кабинет.
- Ты неплохо устроился, - скрипит Бомашэ. - Наверное, это стоит кучу денег?
Меня словно что-то подстегивает.
- Целое состояние, - подтверждаю я.
- У тебя были деньга?
- Я их нашел.
- Вероятно, у тебя - неплохие связи?
- Как видишь.
Наступает молчание, во время которого несколько остывает его ненависть, и успокаиваются мои нервы.
Они садятся. Я отодвигаю картину, за которой находится бар, где поблескивают хрустальные рюмки и дорогие бутылки.
- Я помню, Жорж, что ты не любишь виски.
- У меня язва желудка.
- Тогда, легкое порто?
Он любит казаться эрудированным человеком, поэтому жеманно отвечает:
- С наперсток.
Я наливаю ему и обращаюсь к замороженному агенту.
- А тебе, сынок?
Но "сынок" отворачивается и сухо произносит:
- Ничего.
Туча сгущается все больше и больше.
- Так что же привело вас сюда, Жорж?
- Анонимный сигнал.
- Да ну? Насчет меня?
- Да.
- А в чем меня обвиняют? В нарушении гражданских прав? В изнасиловании?
- В убийстве!
Я даже не улыбаюсь. Я держусь великолепно - сижу с каменным лицом, внутри - сжатый комок.
- Вы приехали сюда на такси? - спрашиваю я.
Бомашэ удивленно раскрывает глаза.
- Да, а в чем дело?
- И сколько стоит проезд?
- Э-э-э...
- Ну так сколько?
- Четырнадцать франков. А в чем дело?
- И еще четырнадцать - на обратный путь, значит, двадцать восемь. Ты истратил двадцать восемь франков за счет Дворца, чтобы сказать мне, что какой-то шутник обвинил меня в убийстве! Меня, бывшего комиссара, карьера которого...
Он поднимает свой стакан с порто.
- За твое здоровье, Сан-Антонио!
Он говорит это без улыбки. Скверно, очень скверно. Мерзавец! Власть!
Поразительная вещь! С тех пор, как я официально больше не принадлежу к органам, я просто не переношу их всех. Для них я скатился в ряды подонков, швали - они думают, что я боюсь их машины.
- Дело касается убийства одной потаскушки нынешней ночью. Некто Инес Падон, дочь банкира. Ты знаком с ней?
В обстоятельствах, когда надо решать мгновенно, не задумываясь, я руководствуюсь только инстинктом.
- Да, я пользовался ее благосклонностью.
- Поздравляю. Она была недурна. Я видел ее уже изуродованной, однако, этого не скроешь. Звонивший по телефону сообщил, что вопреки всем уликам, убил ее не тот пьяный тип, что сшивался там, а ты.
Мое лицо остается непроницаемым. Бомашэ ждет, но так как я молчу, он спрашивает:
- Что ты скажешь?
- А что я могу сказать? Мне жаль бедняжку. Но не могу же я согласиться с тем, что убил девушку, с которой неплохо проводил время.
- Анонимный доносчик предложил поискать отпечатки твоих пальцев в квартире жертвы. Разумеется, мы их обнаружили.
- А как могло быть иначе, если я бывал там неоднократно? Его отпечатки нашли?
- Извиняюсь, чьи?
- Твоего анонима. Ты не подумал, кто это такой, и как он смог узнать истинного убийцу? Ведь не был же это всевидящий архангел Михаил? Чтобы знать об этом, надо быть либо убийцей, либо Господом Богом.
- Либо свидетелем, - дополняет Бомашэ.
- То есть?
- Парень заявил, что он находился в комнате и занимался с красоткой. Вдруг вошел ты, в тот самый момент, когда наступило самое интересное. Ты обезумел от ревности, схватил статуэтку и бросил в них. Она попала в голову Инес.
- Неплохо придумано. А что же сделал этот тип? Звонил-то кто?
- Он воспользовался твоей растерянностью и убежал.
- Свалился с Инес? Ты же сказал, что, когда я вошел, он был с ней.
- Да, видимо, все было именно так.
- Воспользовавшись моей растерянностью? Для человека моей репутации это звучит оскорблением. Не долго ли я раздумывал, а? И кто - он, этот шустряк?
- Он не назвал себя.
- А ты не задавал себе вопроса, на сколько это соответствует действительности? Ты видел положение ее тела и платья? Соответствует ли это версии анонима?
- Я рассчитываю, что ты ответишь на эти вопросы.
Делаю вид, что думаю.
- Ты когда уходишь в отставку, Жорж?
- Через два месяца.
- На твоем месте я бы ускорил ее. По-моему, у тебя начинается разжижение мозгов. Не хочу тебя обидеть, но в отставку надо уходить победителем, а не побежденным. Ты наводишь на меня мысли о бывших чемпионах по боксу, которые теряют имя, позволяя бить себя.
Он бледнеет, потом желтеет, синеет и, наконец, зеленеет.
- Ты меня оскорбляешь! - кричит он.
- Неправда, Жорж, я даю дружеский совет.
На столе загорается маленький будильник. На нем появляется надпись:
"Постарайся выставить этого дурака. Все остальное сделаю я".
Славный Старик. Все-таки его хитроумный "стаж" на что-то годен.
Я встаю с видом проголодавшегося тигра.
- Послушай, Жорж. Я не отдал бы лучшие годы своей жизни работе в полиции для того, чтобы потом меня обвиняли в убийстве. А если бы это произошло, то я вряд ли поступил бы так глупо, как обрисовал этот аноним. Во всяком случае, я не заслуживаю того, чтобы меня обвинял мой бывший коллега. Итак, либо арестовывай меня, либо выметайся отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34