Физиономия Намарти стала еще более сухой и изможденной, в черных волосах блестела седина, но тонкие губы по-прежнему были твердо и решительно сжаты, а черные глаза сверкали тусклым жутковатым огнем.
Все это Рейч разглядел с первого взгляда и быстро отвел глаза в сторону, решив, что Намарти не из тех, кому понравится человек, смело глядящий ему в глаза.
Намарти же прямо-таки пожирал Рейча глазами, однако выражение его лица не изменилось – он, по обыкновению, едва заметно ухмылялся.
Обернувшись к Андорину, который неловко переминался с ноги на ногу рядом, Намарти проговорил таким тоном, словно Рейча в комнате и не было вовсе:
– Значит, это он.
Андорин кивнул и беззвучно проговорил:
– Да, руководитель.
– Имя? – без обиняков приступил к делу Намарти.
– Планше, сэр.
– Веришь в наше дело?
– Да, сэр, – осторожно ответил Рейч, стараясь держаться так, как его научил Андорин. – Я – демократ и желаю, чтобы народ принимал более активное участие в работе правительства.
Намарти подмигнул Андорину.
– Ну, прямо оратор. Готов пойти на риск ради нашего дела? – спросил он у Рейча.
– На любой риск, сэр.
– Все сделаешь, как скажем? Не сдрейфишь? Не засомневаешься?
– Я выполню приказ.
– В садоводстве разбираешься?
– Нет, сэр, – немного растерянно ответил Рейч.
– Стало быть, ты – тренторианец? Под куполом родился?
– Я родился в Миллимару, сэр, а вырос в Дале.
– Хорошо, – кивнул Намарти и сказал Андорину: – Увести и передать на время тем, кто там ожидает. О нем хорошо позаботятся. А потом вернись сюда, Андорин. Мне надо с тобой поговорить.
Вернувшись, Андорин обнаружил, что с Намарти произошла разительная перемена. Глаза его весело блестели, рот скривился в злорадной ухмылке.
– Андорин, – сообщил он, – те боги, о которых мы толковали на днях, помогают нам гораздо больше, чем я мог ожидать.
– Я же говорил тебе, что парень годится.
– Годится, и гораздо больше, чем ты думаешь. Тебе, конечно же, известна история о том, как Гэри Селдон, наш бесподобный премьер-министр, подослал своего сынка – вернее, пасынка – к Джорануму, и в итоге Джоранум угодил в сети, не послушав моего предостережения?
– Да, – сказал Андорин, устало кивнув, – историю я помню.
Сказано это было тоном человека, который слышал эту историю чересчур часто.
– Я этого парня только раз и видел, но забыть не мог. И неужели ты думаешь, меня можно провести? Подумаешь – десять лет прошло, и он, поганец, сбрил усы, напялил ботинки на каблуках! Этот твой Планше – не кто иной, как Рейч, пасынок Гэри Селдона.
Андорин побледнел. На мгновение у него занялся дух.
– Ты в этом уверен, руководитель? – спросил он, совладав с собой.
– Так же, как в том, что вижу перед собой тебя. Как в том, что ты привел врага в самое наше логово.
– Но я и понятия не имел…
– Не переживай, – ухмыльнулся Намарти. – Считай, что ты совершил самый восхитительный поступок, на который только может быть способен бездельник-аристократ. Ты сыграл роль, отведенную тебе богами. Если бы я не увидел его, он бы сыграл свою роль: роль шпиона, который должен был разведать наши самые секретные планы. Но теперь, когда я его узнал, у него этот номер не пройдет. Наоборот, теперь все в наших руках.
Намарти радостно потер руки и с небольшой запинкой, словно сам понял, насколько это не в его характере, рассмеялся.
18
– Наверное, мы больше не увидимся, Планше, – задумчиво проговорила Манелла.
Рейч растирал спину полотенцем после душа.
– Почему?
– Глеб Андорин запретил мне.
– Но почему?
Манелла пожала покатыми плечиками.
– Говорит, будто тебе предстоит какое-то важное дело сделать, и хватит дурака валять. Может, он нашел для тебя работу получше?
– Какую работу? – напрягся Рейч. – Он что-нибудь говорил?
– Да нет, сказал только, что тебе придется отправиться в Имперский Сектор.
– Вот как? И часто он тебе такие вещи говорит?
– Планше, ну ты же сам знаешь, как это бывает. Когда мужик с тобой в постели, он болтает без умолку.
– Знаю, – буркнул Рейч, который как раз старался держать язык за зубами в подобных случаях. – И что еще он говорит?
– Ну, чего ты пристал? – капризно нахмурилась Манелла. – Ну, про тебя спрашивает частенько. Мужиков хлебом не корми – дай друг о друге повыспрашивать. Зачем это вам, а?
– И что ему про меня рассказываешь?
– Да ничего особенного. Просто говорю, что ты очень милый. Уж, конечно, я ему не говорю, что ты мне нравишься больше, чем он. Мне бы не поздоровилось.
Рейч заканчивал одеваться.
– Ну, значит, большой привет, так, что ли?
– Наверное, да. А может, Глеб передумает. А мне бы тоже хотелось побывать в Имперском Секторе. Вот если бы он взял меня с собой… Я там ни разу не была.
Рейч чуть было не проговорился. Сдержав слова, чуть было не слетевшие с губ, он закашлялся и сказал:
– Я тоже.
– Там, говорят, самые большущие дома и куча симпатичных местечек, и рестораны сногсшибательные. Там живут одни богатенькие. Хотелось бы познакомиться с богатенькими. Глеб, правда, тоже не нищий, но все-таки…
– Ну да, с меня-то тебе нечего взять, – буркнул Рейч.
– Да ладно тебе! Нельзя все время думать про кредитки, но время от времени приходится, как ни крути. Особенно как подумаю, что я Глебу скоро надоем.
– Ты не можешь надоесть, – польстил ей Рейч и вдруг понял, что сказал сущую правду.
– Мужчины так всегда говорят, – отшутилась Манелла, – но мне тоже было хорошо с тобой, Планше. Береги себя. Кто знает, может, и свидимся еще.
Рейч кивнул и обнаружил, что не может найти нужных слов, чтобы выразить свои чувства.
Он решил подумать о другом. Он должен был выяснить, что задумали люди Намарти. Раз они решили разлучить его с Манеллой, стало быть, время решительных действий на носу. А он до сих пор ничего не выяснил. Вот только этот странный вопрос насчет садоводства…
И Селдону он ничего передать не мог. За ним строго следили после встречи с Намарти, и все линии связи были сейчас для него отрезаны – еще один признак приближающегося кризиса. Дело явно шло к развязке. Но если ему суждено было понять, что происходит, только тогда, когда все уже произойдет, если он сумеет передать новости тогда, когда они уже перестанут быть новостями, значит, считай, он провалился.
19
День у Гэри Селдона выдался беспокойный. От Рейча после первой весточки – ни слуху ни духу. Селдон ума не мог приложить, что происходит.
К совершенно естественному беспокойству Селдона за Рейча (правда, дурные вести не сидят на месте и, если бы что стряслось, он бы уже узнал) примешивалось волнение о том, каковы могли быть планы злоумышленников.
Конечно, они не могли задумать ничего грубого и откровенного – только что-то очень хитрое и тонкое. Нападение на дворец исключалось – слишком надежна охрана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Все это Рейч разглядел с первого взгляда и быстро отвел глаза в сторону, решив, что Намарти не из тех, кому понравится человек, смело глядящий ему в глаза.
Намарти же прямо-таки пожирал Рейча глазами, однако выражение его лица не изменилось – он, по обыкновению, едва заметно ухмылялся.
Обернувшись к Андорину, который неловко переминался с ноги на ногу рядом, Намарти проговорил таким тоном, словно Рейча в комнате и не было вовсе:
– Значит, это он.
Андорин кивнул и беззвучно проговорил:
– Да, руководитель.
– Имя? – без обиняков приступил к делу Намарти.
– Планше, сэр.
– Веришь в наше дело?
– Да, сэр, – осторожно ответил Рейч, стараясь держаться так, как его научил Андорин. – Я – демократ и желаю, чтобы народ принимал более активное участие в работе правительства.
Намарти подмигнул Андорину.
– Ну, прямо оратор. Готов пойти на риск ради нашего дела? – спросил он у Рейча.
– На любой риск, сэр.
– Все сделаешь, как скажем? Не сдрейфишь? Не засомневаешься?
– Я выполню приказ.
– В садоводстве разбираешься?
– Нет, сэр, – немного растерянно ответил Рейч.
– Стало быть, ты – тренторианец? Под куполом родился?
– Я родился в Миллимару, сэр, а вырос в Дале.
– Хорошо, – кивнул Намарти и сказал Андорину: – Увести и передать на время тем, кто там ожидает. О нем хорошо позаботятся. А потом вернись сюда, Андорин. Мне надо с тобой поговорить.
Вернувшись, Андорин обнаружил, что с Намарти произошла разительная перемена. Глаза его весело блестели, рот скривился в злорадной ухмылке.
– Андорин, – сообщил он, – те боги, о которых мы толковали на днях, помогают нам гораздо больше, чем я мог ожидать.
– Я же говорил тебе, что парень годится.
– Годится, и гораздо больше, чем ты думаешь. Тебе, конечно же, известна история о том, как Гэри Селдон, наш бесподобный премьер-министр, подослал своего сынка – вернее, пасынка – к Джорануму, и в итоге Джоранум угодил в сети, не послушав моего предостережения?
– Да, – сказал Андорин, устало кивнув, – историю я помню.
Сказано это было тоном человека, который слышал эту историю чересчур часто.
– Я этого парня только раз и видел, но забыть не мог. И неужели ты думаешь, меня можно провести? Подумаешь – десять лет прошло, и он, поганец, сбрил усы, напялил ботинки на каблуках! Этот твой Планше – не кто иной, как Рейч, пасынок Гэри Селдона.
Андорин побледнел. На мгновение у него занялся дух.
– Ты в этом уверен, руководитель? – спросил он, совладав с собой.
– Так же, как в том, что вижу перед собой тебя. Как в том, что ты привел врага в самое наше логово.
– Но я и понятия не имел…
– Не переживай, – ухмыльнулся Намарти. – Считай, что ты совершил самый восхитительный поступок, на который только может быть способен бездельник-аристократ. Ты сыграл роль, отведенную тебе богами. Если бы я не увидел его, он бы сыграл свою роль: роль шпиона, который должен был разведать наши самые секретные планы. Но теперь, когда я его узнал, у него этот номер не пройдет. Наоборот, теперь все в наших руках.
Намарти радостно потер руки и с небольшой запинкой, словно сам понял, насколько это не в его характере, рассмеялся.
18
– Наверное, мы больше не увидимся, Планше, – задумчиво проговорила Манелла.
Рейч растирал спину полотенцем после душа.
– Почему?
– Глеб Андорин запретил мне.
– Но почему?
Манелла пожала покатыми плечиками.
– Говорит, будто тебе предстоит какое-то важное дело сделать, и хватит дурака валять. Может, он нашел для тебя работу получше?
– Какую работу? – напрягся Рейч. – Он что-нибудь говорил?
– Да нет, сказал только, что тебе придется отправиться в Имперский Сектор.
– Вот как? И часто он тебе такие вещи говорит?
– Планше, ну ты же сам знаешь, как это бывает. Когда мужик с тобой в постели, он болтает без умолку.
– Знаю, – буркнул Рейч, который как раз старался держать язык за зубами в подобных случаях. – И что еще он говорит?
– Ну, чего ты пристал? – капризно нахмурилась Манелла. – Ну, про тебя спрашивает частенько. Мужиков хлебом не корми – дай друг о друге повыспрашивать. Зачем это вам, а?
– И что ему про меня рассказываешь?
– Да ничего особенного. Просто говорю, что ты очень милый. Уж, конечно, я ему не говорю, что ты мне нравишься больше, чем он. Мне бы не поздоровилось.
Рейч заканчивал одеваться.
– Ну, значит, большой привет, так, что ли?
– Наверное, да. А может, Глеб передумает. А мне бы тоже хотелось побывать в Имперском Секторе. Вот если бы он взял меня с собой… Я там ни разу не была.
Рейч чуть было не проговорился. Сдержав слова, чуть было не слетевшие с губ, он закашлялся и сказал:
– Я тоже.
– Там, говорят, самые большущие дома и куча симпатичных местечек, и рестораны сногсшибательные. Там живут одни богатенькие. Хотелось бы познакомиться с богатенькими. Глеб, правда, тоже не нищий, но все-таки…
– Ну да, с меня-то тебе нечего взять, – буркнул Рейч.
– Да ладно тебе! Нельзя все время думать про кредитки, но время от времени приходится, как ни крути. Особенно как подумаю, что я Глебу скоро надоем.
– Ты не можешь надоесть, – польстил ей Рейч и вдруг понял, что сказал сущую правду.
– Мужчины так всегда говорят, – отшутилась Манелла, – но мне тоже было хорошо с тобой, Планше. Береги себя. Кто знает, может, и свидимся еще.
Рейч кивнул и обнаружил, что не может найти нужных слов, чтобы выразить свои чувства.
Он решил подумать о другом. Он должен был выяснить, что задумали люди Намарти. Раз они решили разлучить его с Манеллой, стало быть, время решительных действий на носу. А он до сих пор ничего не выяснил. Вот только этот странный вопрос насчет садоводства…
И Селдону он ничего передать не мог. За ним строго следили после встречи с Намарти, и все линии связи были сейчас для него отрезаны – еще один признак приближающегося кризиса. Дело явно шло к развязке. Но если ему суждено было понять, что происходит, только тогда, когда все уже произойдет, если он сумеет передать новости тогда, когда они уже перестанут быть новостями, значит, считай, он провалился.
19
День у Гэри Селдона выдался беспокойный. От Рейча после первой весточки – ни слуху ни духу. Селдон ума не мог приложить, что происходит.
К совершенно естественному беспокойству Селдона за Рейча (правда, дурные вести не сидят на месте и, если бы что стряслось, он бы уже узнал) примешивалось волнение о том, каковы могли быть планы злоумышленников.
Конечно, они не могли задумать ничего грубого и откровенного – только что-то очень хитрое и тонкое. Нападение на дворец исключалось – слишком надежна охрана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108