— Нет. Не точно. Но я уверен. У тебя привычка — как откроешь дверь, сразу ключи кидаешь на первое, что попадется.
— В натуре, что ли? Никогда не замечал
— Артем, — по-учительски сурово спросила Сонька. — Ты куда ключи положил?
— Не помню я.
— Может, в карман?
Артем проверил карманы, сначала поверхностно — похлопав по ним ладонями, потом досконально — вывернув их. На стол ссыпалась груда бестолкового (на тот момент), но жутко дорого «хлама»: ручка «Паркер», телефон «Сименс МС60» (я о таком весь последний месяц мечтаю), бумажник «Гучи», порванная золотая цепь, пачка затейливых презервативов, тех, что с коровьими мордами на концах…
— О! — восхитился Суслик. — Всегда о таких мечтал.
— Дарю, — смилостивился банкир и подтолкнул коробку с легкомысленными буренками радостному Мишке.
— А я умираю, хочу такой телефон, — заканючила я, ни на что не надеясь. — Такой классный… Только дорогой, зараза…
Артемон хмыкнул.
— Ну бери, раз мечтаешь. Дарю.
— Артем Сергеич, — заблажил Кука. — Вы что с ума сошли? Благотворительностью вы занимаетесь по четвергам, а не… А ну верни! — телохранитель вырвал аппарат из моих рук и процедил сквозь зубы. — Попрошайка.
«А счастье было так возможно, так близко!» — пронеслось в моей голове. Ну ладно, хоть в руках подержала.
— Ну-ка отдай, — рявкнул Артемон, не по-доброму зыркнув на своего телохранителя.
— Но там все нужные номера, там ваш органайзер…
— Не твое дело! — Артемон буквально выдрал мобильник из Кукиной руки. — Забирай, Леля. Дарю.
— А я всегда мечтал о золотой цепочке с палец толщиной! — вскричал Зорин, алчно сверкая глазами.
— Не-е… Цепочку не отдам. Мне она дорога, как память. А ручку можешь взять, у меня еще есть.
— Спасибо, не надо. Я от руки не пишу, — немного обижено буркнул Юрка.
— Больше у меня ничего нет. Ключей тоже, — констатировал Артемон, заправляя карманы обратно в штаны. — Хотя должны быть.
— Украли? — ахнул Суслик, на миг оторвав взгляд от чудо-презервативах.
— За фиг?
— Потерял что ли?
— Фиг знает.
— Давайте искать.
— За фига?
— Слушай, Артемон, — возмутилась я. — А ты еще слова, кроме фига, знаешь?
— Ага, — радостно заржал он. — Букв в нем тоже три…
— Артем Сергеич, — строго гаркнул Кука, опять перейдя на «вы». — Вспомните о своем статусе.
— Ну да, — сник банкир. — Имидж, мать его за ногу. Помню.
— Итак, — произнесла я, когда Артемон, наконец, заткнулся. — Ключи пропали. Это факт. Давайте подумаем теперь, куда они могли деться.
— Выпали из кармана, когда я по кухне шастал. А вы, слоняры, их запинали в какой-нибудь угол.
— Но я уверен, что ты их положил на стол… — затянул свою старую песню Кука.
— И куда они испарились? Барабашки что ли утащили?
— Может барабашки, а может кто-нибудь из этих, — Кука кивнул в сторону Зорина и компании.
— За фиг? — взвыл Зорин. — И на фига? — похоже с перепугу он забыл свой родной, 5 лет изучаемый в институте, язык.
— А вдруг вы еще кого замочили и труп в одной их комнат заперли…
— Е-рун-да! — смело отчеканил Зорин. — А по-вашему — фигня на постном масле! У нас не было ни времени, ни возможности. И вообще, — не на шутку разошелся Юрка, — хватит на нас с Левой наговаривать. Существует же такое понятие, как презумпция невиновности.
— Не треньди, — огрызнулся Артемон. — Кука просто так сказал…
— Почему же? Мне это толстяк с самого первого взгляда не понравился. У него рожа маньячная. Потом, он все время поет, а это не нормально…
Достойно ответить обидчику Зорин не успел, ибо пока он формулировал едкую фразочку, голосок подала, до сего момента незаметная и неслышная, Изольда.
— А как мы теперь из здания выйдем? Мы же не откроем дверь…
— А че? Жить здесь останемся, — юморил Артемон. — Жрачки-то полно, на сырое мясо перейдем…
— Нет, правда? — Изольда даже порозовела от удовольствия — ей видимо пришлась по душе мысль о житье с Артемоном под одной крышей.
— Девушка, — раздраженно вякнул Кука, очевидно, поклонница босса его бесила, почти так же сильно, как Зорин. — Вы что в бункере что ли сидите?
— Нет, — пролепетала бухгалтерша.
— Вот и я говорю. Дверь взломать — как чихнуть.
— А давайте лучше окно высадим, — возбужденно предложил Артемон — как я поняла, тяга к разрешению была у него в крови.
— Давайте, — поддакнул Суслик, этот после щедрого Артемонова жеста, готов был идти за кумиром хоть на край света.
— Ничего мы высаживать не будем, — с нажимом произнесла я. — И ломать тоже. В фойе огромные фрамуги, они закрываются на простейшую щеколду, откроем, и вылезем.
— Не-е. Я в форточку не полезу, — скривился Артемон. — В падлу.
— Бить стекла, значит, не в падлу …
— Я домушник что ли, что бы через фортку лазать? Говорю, стекло раздолбим. Значит, раздолбим.
— Зачем?
— Охота мне, — лаконично ответил Артемон. — А за ущерб я заплачу. Без базара.
— Тебе что, май месяц на дворе? Помещение же выстудим.
— Так это же еще лучше! Труп разложиться не успеет…
— Хватит болтать, — разозлилась я и со злости треснула Артемона по загривку. — Иди и ломай дверь.
Все притихли, ожидая — с какой части моего тела этот приблатненный мамонт начнет растерзание за неуважение. Но Артемон удивил.
— Да ладно тебе. Не дерись. Я так, шуткую, — миролюбиво буркнул он, потирая затылок.
Потом встал, распрямив свои богатырские плечи, похрустел суставами, побил кулаком (кулак с мою голову, честное слово!) по ладони — короче, приготовился к атаке на несчастную дверь. Потом, царственно нам кивнув, вышел.
Мы за ним.
13.
Дверь Артемон выломал с первого захода. Долбанул с разлета плечом — она и распахнулась. Банкира это даже разочаровало, он, видимо, надеялся растянуть удовольствие, и покрушить казенное здание подольше.
Мы вывалились на улицу. На воле было еще темно, но горизонт уже поголубел и проснулись первые дятлы — издали была слышна их бодрая дробь.
— Ну? — спросил Артемон, стряхивая с рукава своей фирменной джинсовки вылетевшие из косяка щепки. — Кто со мной рванет?
— А что, уже пора? — взволновалась Изольда. Ну никак она не хотела отпускать от себя своего героя. Ну ни как!
— Пора, — подтвердил банкир, убив бухгалтершу окончательно. — Еще часок, и совсем рассветет.
Кука помялся, встряхнулся, поправил свою шапочку и произнес:
— Думаю, что никто не будет против… Мне кажется, ехать должны мы с Артемом. Как самые…
— Какие еще самые? Это еще почему? — ни с того, ни сего взбеленился Лева Блохин. Видимо, он еще не оставил своей затеи — произвести на меня впечатление. — Я, может, тоже хочу… Я, может, тоже могу… А то все вы… как я не знаю…
— Ты о чем, парняга? — прищурился Артемон.
— Как будто и без вас… это самое… — нечленораздельно бухтел Лева — видимо, от волнения он позабыл те немногие слова, которые знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50