"Так ведь, кажется, ты кланяешься и обмениваешься рукопожатиями? Ведь похоже, а?" А остальные начинают расспрашивать подражателя, почему он так краснеет, заикается и пищит таким тоненьким мышиным голоском, что его невозможно путем ни понять ни расслышать. Затем подражатель принимается выступать по комнате с видом рассерженного индейского петуха и говорить, что вот как следует держать себя в обществе. Старик дядя хлопает по плечу осмеиваемого, приговаривая: "Будь похрабрее, дружок, похрабрев. Не пугайся добрых людей, точно они собираются укусить тебя или сорвать с тебя голову". А мать добавляет: "Не делай никогда ничего постыдного, сынок, тогда тебе не придется бояться и смущаться других" - и, нежно улыбаясь сыну, мысленно восторгается глубиной своего нравоучения. Двоюродные братья-подростки называют его переодетой девчонкой, а сестры-девочки с негодованием возражают, что они вовсе не такие плохие, как "братец", и знают, как нужно держать себя и дома и в обществе.
И девочки правы: между ними почти нельзя встретить такую, которая смущалась бы до потери чувства собственного достоинства. Говорят, есть такие, но я лично таких не встречал. Присмотревшись к женщинам, я понял, что их совершенно напрасно называют робкими и застенчивыми. Они только умеют казаться такими, умышленно заставляя себя краснеть, принимать смущенный вид, опускать глазки и т. п. Мы же, наоборот, за исключением больных робостью, стараемся разыгрывать из себя таких решительных, смелых и предприимчивых молодцов, какими зачастую внутренне вовсе не бываем, и только вводим в обман тех женщин, которые поклоняются истинному мужеству, видя в нем верную опору себе.
Впрочем, по совести сказать, женщины в "опорах" очень мало нуждаются. Скорее они сами могут служить нам опорами. Посмотрите, как самоуверенно держит себя девочка-подросток и как она распоряжается своим двадцатилетним братом-верзилой, который в сравнении с ней выглядит жалким и растерянным. А как входит женщина в переполненную публикой концертную или театральную залу! Нисколько не стесняясь, она пробирается между рядами, задевая сидящих чем попало и по чему попало по рукам, по плечам, по голове, по лицу - не все ли ей равно? Она ведь дама, и ей все позволено. И с какие виноватым, смущенно извиняющимся видом следует за ней муж, стараясь пройти так, чтобы никого не задеть.
Главенствующая роль женщины в любви, начиная первого зажигательного взгляда и кончая последним днем медового месяца, слишком хорошо всем известна, чтобы останавливаться на ней. Да это и не входит содержание настоящего очерка, посвященного только робости.
X
О грудных младенцах
С ними я отлично знаком. Сам когда-то был таким младенцем, и притом настолько маленьким, что все то что на меня надевалось и во что меня завертывали, было для меня и велико и широко; я так и тонул в длиннейших обертках, которые, как смутно еще помню, мне всячески мешали. Впрочем, быть может, мне только воображается, что я помню это.
Но как бы там ни было, я решительно не могу понять, зачем нужно навертывать на младенцев такую уйму разных тряпок. Неужели родители стыдятся крохотности и "непредставительности" своих новорожденных отпрысков и стараются возместить эти "недостатки" длиной и шириной их одежды? Раз как-то я спросил об этом одну кормилицу, и она ответила мне: "Ах, сэр, да это уж так принято". Когда же я стал добиваться более точного разъяснения, она довольно ядовито бросила мне: "Знать, у вас самих не было деточек, поэтому вы так и спрашиваете. Заведите себе, сэр, малюток, вот и узнаете, почему их так одевают".
После такой отповеди я уж больше не решался добиваться причины поражавшего меня обычая, поэтому так и остался в полном неведении. В самом деле, к чему это нужно так много навертывать даже на грудных младенцев? Ведь, кажется, довольно хлопот с одеваниями и раздеваниями тех младенцев, которые уже на ногах; так нет, понадобилось еще мучить и только что явившихся на свет существ, все свое время проводящих в лежачем положении! Утром будят и ворочают их, чтобы сменить ночную рубашечку на дневную, днем несколько раз тревожат ради разных действительно необходимых смен, а на ночь - опять переодевание в ночную рубашку. За чистотой, конечно, нужно следить, но специальное белье для дня и ночи мне кажется совершенно излишним для младенцев, спящих чуть не круглые сутки, тем более, что это белье для них делается одинаковой и притом непомерной длины и ширины. Впрочем, помня отповедь кормилицы, не буду об этом больше распространяться и ограничусь замечанием, что не мешало бы хоть чем-нибудь отличить младенцев-мальчиков от младенцев-девочек. Думаю, что в этом не было бы ничего обидного для этих юных граждан и гражданок.
Полагаю также - и многие, вероятно, будут согласны со мной, - что при современной манере одевать не только грудных младенцев, но уже и подрастающих маленьких детей нет никакой возможности определить их пол: ни по одежде, ни по волосам, ни по голосу, ни по манерам. Чтобы определить их пол, нужно строить догадки, которые в этих случаях, по какому-то необъяснимому закону природы, большей частью бывают невпопад. И с каким негодованием или насмешливым презрением смотрят на нас окружающие ребенка, когда вы, полагаясь на безошибочность вашей догадки, принимаете девочку за мальчика, а мальчика - за девочку! Ваша ошибка родителями и родственниками ребенка принимается чуть не за личное оскорбление всему семейству.
Предупреждаю вас, не вздумайте только, чтобы выйти из затруднения, представляемого необходимостью угадать пол ребенка, отнестись к этому ребенку, как к существу среднего рода. Много есть способов, посредством которых вы можете покрыть себя стыдом и позором. Перерезав, например, целую семью и выбросив тела убитых в общественный колодец, вы навлечете на себя вражду всех их ближайших соседей. Ограбление церкви тоже сильно уронит вас, в особенности в глазах местного духовенства и прихожан. Но если вам вздумалось бы испытать всю полноту гнева и ненависти, на которую только способны люди, то попробуйте отнестись в присутствии молодой матери к ее ребенку, как к существу бесполому, не употребляя личных местоимений ни "он" ни "она".
Чтобы не навлекать на себя неприятностей и заслужить расположение родителей младенца, вам лучше всего обращаться к нему с эпитетом "ангелочек". Для разнообразия вы можете называть этого "ангелочка" "милушкой" и "прелестью". Но "ангелочек" все-таки принесет вам больше пользы в смысле благорасположения к вам его отца и матери.
Потом не забудьте сказать, что носик "ангелочка" совсем такой же, как у его отца. Это почему-то особенно льстит родителям. Вначале они засмеются и скажут: "Ах, нет, это вам только так кажется!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43