– Оно не продается на каждом углу. И с ним надо уметь обращаться… Знаете, что вам надо? Вам надо нанять людей с оружием.
– Но где нам найти таких людей?
– На станции, – коротко сказал Крис и, видя, что собеседники непонимающе переглядываются, объяснил: – Там сейчас собралось множество молодых крепких мужчин с оружием. Они ждут отправки в ковбойские лагеря. Думаю, что среди них обязательно найдется десяток отчаянных голов. Многие сами не прочь поквитаться с такими, как ваш Кальвера. Конокрадов ковбои любят чуть больше, чем индейцев.
– Мы видели этих людей. На ковбоев они мало похожи. Настоящие разбойники.
– Значит, вы видели тех, кто вам нужен. Не смущайтесь. Лучшее средство от разбойников – это другие разбойники. К тому же это будет выгоднее, чем закупать ружья и патроны, – сказал Крис. – В наши дни люди гораздо дешевле, чем оружие.
– А вы бы согласились на такое, сеньор? – с надеждой спросил молодой мексиканец.
– Я? Я что, так похож на разбойника? – Крис не удержался от улыбки.
– Нет, сеньор, но мы видели, как вы стреляете…
– Охранять бедняков – это не мой бизнес.
– Что вы! Разве мы бедняки? У нас есть земля, скот, у нас есть руки, мы работаем. Какие же мы бедняки? Да, мы живем скромно, но для вас найдется самая лучшая еда и самое удобное жилье! – горячо заверил его толстяк.
– И мы вам заплатим, не сомневайтесь! Смотрите… – молодой порылся у себя в сумке, извлек наружу и принялся разворачивать розовый платок, в который было что-то завернуто.
– Что это?
– Это ценные вещи. Мы обменяем их на золото. Вот собирали со всей деревни… Это все, что у нас есть.
Крис кинул короткий взгляд на скромные пожитки бедняков. Карманные часы на стальной цепочке. Ожерелье из серебряных бляшек. Начищенный медный браслет, украшенный зелеными прозрачными камешками величиной с булавочную головку.
– Бывало, что мне хорошо платили, – сказал он задумчиво. – Но еще никогда мне не предлагали все.
Крестьяне переглянулись с воодушевлением:
– Думаете, этого хватит?
– Да нам бы только отвадить Кальверу от деревни, мы сразу вырвемся из бедности! – воскликнул круглолицый. – Знаете, мы-то сами еще можем и потерпеть, нам не привыкать. Но дети… Детей жалко. Они не понимают, что надо терпеть, и плачут от голода…
– Вы понимаете, на что идете? – Крис перестал улыбаться. – Ведь это война.
– Пусть война! Мы все будем биться!
Они вскочили, положив шляпы на кровать. Теперь, когда их руки освободились, ничто не мешало мексиканцам говорить так, как они привыкли, выразительно размахивая руками.
– Мы ударим в церковный колокол, когда появится Кальвера, и соберем весь народ!
– Кому достанется оружие, будет стрелять! Безоружные возьмут мачете, вилы, дубины, камни!
Злоба, охватившая мирных безобидных людей при воспоминании о Кальвере, неузнаваемо изменила их добрые, мягкие лица. Крису казалось, что это уже другие люди. «В них накопилось достаточно ненависти. Больше, чем осталось страха. И они хотят бороться».
Крис встал и прошелся вокруг гостей. Он уже принял решение. «Должна же быть хоть какая-то логика в твоих действиях, – сказал он себе. – Не можешь поступать разумно, так поступай хотя бы последовательно. Днем ты помог мертвому индейцу. Значит, вечером придется помогать живым мексиканцам. Их там целая деревня. Страшно подумать, что же ждет меня ночью?»
– Есть еще одна вещь, – сказал он. – Очень важная вещь. Когда человек начинает убивать, ему приходится убивать больше, чем он собирался вначале. И каждая смерть тянет за собой новую смерть, и это тянется до тех пор, пока кто-то из противников не исчезнет. Вы понимаете это?
– Да. Мы твердо решили.
– И вся ваша деревня так решила?
– Все как один.
Крис кивнул и отвернулся к окну. В наступившей тишине было слышно, как муха бьется о стекло, пытаясь вылететь из комнаты на свободу.
– Хорошо, – сказал он, наконец. – Посмотрим, чем вам можно помочь.
– Спасибо, сеньор! – мексиканцы снова вскочили, благодарно прижимая руки к груди. – Мы будем благодарны вам до конца наших дней, и наши дети навсегда вас запомнят!
– Постойте, постойте, не благодарите меня, – Крис покачал головой. – Ведь я ничего не сделал. Я не сказал, что поеду с вами. Но помочь вам можно. Надо только сообщить разным людям, что у вас есть для них работа.
– Здесь много таких людей, – сказал круглолицый. – Все ходят с оружием.
– С оружием-то много, – Крис скептически улыбнулся. – Да только не все они годятся для такого дела.
– Как же мы узнаем, кто годится, а кто нет? – забеспокоился худой и длинный.
– Узнаем, не волнуйтесь, – заверил их Крис.
КОНКУРС
Три мексиканца с важным и озабоченным видом сидели за потрескавшимся деревянным столом в большой просторной комнате без окон, вместо которых в стене было пробито зарешеченное отверстие. Так, более чем скромно, выглядела комната, где они остановились и которую Крис мысленно назвал «Центральный офис общества защиты мексиканцев». Именно сюда должны были явиться те, кого заинтересовал слух, распространенный Крисом сегодня с помощью буфетчика, пары пьяниц и местного брадобрея.
Мексиканцы сидели рядком, изображая из себя членов конкурсной комиссии. На их лицах Крис не мог прочесть ни усталости, ни уныния, ни нетерпения. На их лицах читалось только осознание важности своей роли. Они сидели молча уже третий час и переговаривались короткими вескими репликами. Как и полагалось членам конкурсной комиссии, независимо от того, видит их хоть один конкурсант или нет.
За весь день им пришлось встретиться только с двумя кандидатами, да и те были отсеяны.
Первым явился помощник шерифа Бак Чандертон. Он вошел без стука, сел на край стола без приглашения и начал разговор без предисловия.
– Крис Беллоу, – сказал он, – я знаю, кто ты та кой, и слышал про многие твои дела. Меня не касается все, что случилось в других городах, тем более все, что случилось не в Техасе. Ты живешь здесь уже две недели, и до сих пор у меня не было повода с тобой говорить. И слава Богу. Но сегодня мне сказали, что тебе надоела спокойная жизнь. Это правда?
– Да, – сказал Крис. – Но не вся правда.
– Тогда добавь подробности, – сказал Бак Чандертон, – чтобы я знал всю правду. Ты знаешь, что шерифа нет в городе, и за него остался я. И мне решать, что делать с той правдой, которую ты мне скажешь. Так что говори все, как есть. Без утайки и полностью, до самого дна.
– Я уезжаю отсюда, – сказал Крис. – Уезжаю из Техаса. Вот и вся правда.
Бак Чандертон оглядел мексиканцев, невозмутимо сидевших за столом. Он хотел что-то спросить, но, посмотрев на их руки, передумал.
– Похоже, ты нанялся сторожем на кукурузные плантации, Крис?
– Можно сказать и так.
– Меня устраивает такой ответ, – сказал Бак Чандертон, слезая со стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Но где нам найти таких людей?
– На станции, – коротко сказал Крис и, видя, что собеседники непонимающе переглядываются, объяснил: – Там сейчас собралось множество молодых крепких мужчин с оружием. Они ждут отправки в ковбойские лагеря. Думаю, что среди них обязательно найдется десяток отчаянных голов. Многие сами не прочь поквитаться с такими, как ваш Кальвера. Конокрадов ковбои любят чуть больше, чем индейцев.
– Мы видели этих людей. На ковбоев они мало похожи. Настоящие разбойники.
– Значит, вы видели тех, кто вам нужен. Не смущайтесь. Лучшее средство от разбойников – это другие разбойники. К тому же это будет выгоднее, чем закупать ружья и патроны, – сказал Крис. – В наши дни люди гораздо дешевле, чем оружие.
– А вы бы согласились на такое, сеньор? – с надеждой спросил молодой мексиканец.
– Я? Я что, так похож на разбойника? – Крис не удержался от улыбки.
– Нет, сеньор, но мы видели, как вы стреляете…
– Охранять бедняков – это не мой бизнес.
– Что вы! Разве мы бедняки? У нас есть земля, скот, у нас есть руки, мы работаем. Какие же мы бедняки? Да, мы живем скромно, но для вас найдется самая лучшая еда и самое удобное жилье! – горячо заверил его толстяк.
– И мы вам заплатим, не сомневайтесь! Смотрите… – молодой порылся у себя в сумке, извлек наружу и принялся разворачивать розовый платок, в который было что-то завернуто.
– Что это?
– Это ценные вещи. Мы обменяем их на золото. Вот собирали со всей деревни… Это все, что у нас есть.
Крис кинул короткий взгляд на скромные пожитки бедняков. Карманные часы на стальной цепочке. Ожерелье из серебряных бляшек. Начищенный медный браслет, украшенный зелеными прозрачными камешками величиной с булавочную головку.
– Бывало, что мне хорошо платили, – сказал он задумчиво. – Но еще никогда мне не предлагали все.
Крестьяне переглянулись с воодушевлением:
– Думаете, этого хватит?
– Да нам бы только отвадить Кальверу от деревни, мы сразу вырвемся из бедности! – воскликнул круглолицый. – Знаете, мы-то сами еще можем и потерпеть, нам не привыкать. Но дети… Детей жалко. Они не понимают, что надо терпеть, и плачут от голода…
– Вы понимаете, на что идете? – Крис перестал улыбаться. – Ведь это война.
– Пусть война! Мы все будем биться!
Они вскочили, положив шляпы на кровать. Теперь, когда их руки освободились, ничто не мешало мексиканцам говорить так, как они привыкли, выразительно размахивая руками.
– Мы ударим в церковный колокол, когда появится Кальвера, и соберем весь народ!
– Кому достанется оружие, будет стрелять! Безоружные возьмут мачете, вилы, дубины, камни!
Злоба, охватившая мирных безобидных людей при воспоминании о Кальвере, неузнаваемо изменила их добрые, мягкие лица. Крису казалось, что это уже другие люди. «В них накопилось достаточно ненависти. Больше, чем осталось страха. И они хотят бороться».
Крис встал и прошелся вокруг гостей. Он уже принял решение. «Должна же быть хоть какая-то логика в твоих действиях, – сказал он себе. – Не можешь поступать разумно, так поступай хотя бы последовательно. Днем ты помог мертвому индейцу. Значит, вечером придется помогать живым мексиканцам. Их там целая деревня. Страшно подумать, что же ждет меня ночью?»
– Есть еще одна вещь, – сказал он. – Очень важная вещь. Когда человек начинает убивать, ему приходится убивать больше, чем он собирался вначале. И каждая смерть тянет за собой новую смерть, и это тянется до тех пор, пока кто-то из противников не исчезнет. Вы понимаете это?
– Да. Мы твердо решили.
– И вся ваша деревня так решила?
– Все как один.
Крис кивнул и отвернулся к окну. В наступившей тишине было слышно, как муха бьется о стекло, пытаясь вылететь из комнаты на свободу.
– Хорошо, – сказал он, наконец. – Посмотрим, чем вам можно помочь.
– Спасибо, сеньор! – мексиканцы снова вскочили, благодарно прижимая руки к груди. – Мы будем благодарны вам до конца наших дней, и наши дети навсегда вас запомнят!
– Постойте, постойте, не благодарите меня, – Крис покачал головой. – Ведь я ничего не сделал. Я не сказал, что поеду с вами. Но помочь вам можно. Надо только сообщить разным людям, что у вас есть для них работа.
– Здесь много таких людей, – сказал круглолицый. – Все ходят с оружием.
– С оружием-то много, – Крис скептически улыбнулся. – Да только не все они годятся для такого дела.
– Как же мы узнаем, кто годится, а кто нет? – забеспокоился худой и длинный.
– Узнаем, не волнуйтесь, – заверил их Крис.
КОНКУРС
Три мексиканца с важным и озабоченным видом сидели за потрескавшимся деревянным столом в большой просторной комнате без окон, вместо которых в стене было пробито зарешеченное отверстие. Так, более чем скромно, выглядела комната, где они остановились и которую Крис мысленно назвал «Центральный офис общества защиты мексиканцев». Именно сюда должны были явиться те, кого заинтересовал слух, распространенный Крисом сегодня с помощью буфетчика, пары пьяниц и местного брадобрея.
Мексиканцы сидели рядком, изображая из себя членов конкурсной комиссии. На их лицах Крис не мог прочесть ни усталости, ни уныния, ни нетерпения. На их лицах читалось только осознание важности своей роли. Они сидели молча уже третий час и переговаривались короткими вескими репликами. Как и полагалось членам конкурсной комиссии, независимо от того, видит их хоть один конкурсант или нет.
За весь день им пришлось встретиться только с двумя кандидатами, да и те были отсеяны.
Первым явился помощник шерифа Бак Чандертон. Он вошел без стука, сел на край стола без приглашения и начал разговор без предисловия.
– Крис Беллоу, – сказал он, – я знаю, кто ты та кой, и слышал про многие твои дела. Меня не касается все, что случилось в других городах, тем более все, что случилось не в Техасе. Ты живешь здесь уже две недели, и до сих пор у меня не было повода с тобой говорить. И слава Богу. Но сегодня мне сказали, что тебе надоела спокойная жизнь. Это правда?
– Да, – сказал Крис. – Но не вся правда.
– Тогда добавь подробности, – сказал Бак Чандертон, – чтобы я знал всю правду. Ты знаешь, что шерифа нет в городе, и за него остался я. И мне решать, что делать с той правдой, которую ты мне скажешь. Так что говори все, как есть. Без утайки и полностью, до самого дна.
– Я уезжаю отсюда, – сказал Крис. – Уезжаю из Техаса. Вот и вся правда.
Бак Чандертон оглядел мексиканцев, невозмутимо сидевших за столом. Он хотел что-то спросить, но, посмотрев на их руки, передумал.
– Похоже, ты нанялся сторожем на кукурузные плантации, Крис?
– Можно сказать и так.
– Меня устраивает такой ответ, – сказал Бак Чандертон, слезая со стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64